Отцовское воспитание

Для каждого мальчика, юноши, очень важен пример и воспитательное воздействие его отца. Недаром можно часто слышать: «Какой-никакой, но всё же отец», «Хоть такой, но отец», «Лучше с таким, но отцом», «Хочешь сына без отца оставить?!» Психология, а до неё народная мудрость давно уже доказали необходимость мужского участия в воспитании как мальчика, так и девочки и дети, лишённые по тем или иным причинам этого, разительно отличаются от своих сверстников, у которых в достатке как материнская любовь, так и отцовский надзор.

Мальчик воспитывается мамой и бабушкой, которые холят его и лелеют, не пускают на бокс и насильно запихивают в музыкальную школу и танцевальный кружок, где его опять же окружают женщины. Женщины дома, женщины в школе, женщины в свободное время. Стоит ли удивляться тому, что мальчик начинает перенимать их модель поведения и смотреть на мир глазами женщины?

Мне повезло, просто несказанно! У меня был отец! Да ещё какой! Настоящий мужик, с волосатой спиной, сломанной челюстью, шрамом на пол лица, и на весь живот, с наколками на пальцах, предплечьях, плечах, груди и даже члене. Он появился моей жизни, когда мне было 6-ть лет. До этого, мама говорила мне, что он в длительной командировке на Севере. Чуть позже я узнал, что командировка была обыкновенной отсидкой в ИТК. Но его появление было очень вовремя. Я как раз пошёл в школу. Тихий, слабый, неуверенный в себе малыш, в аккуратных брючках, белой рубашечке, не ругающийся вообще, а тем более матом. Отца от такого моего вида сразу вырвало.

Он приехал 11 октября. Почему я запомнил эту дату? Да потому что уже 12 октября я был записан на секцию самбо в доме пионеров. Тренер отказывался меня брать: «Он очень маленький и слабый, ему не с кем стоять в паре, ещё сломают!», но отец что-то шепнул ему на ухо и я тут же был поставлен в пару с Володькой из 3-го «А». Тренировка запомнилась сильной болью от падений. После первого броска я как водится заныл, прося пощады у партнёра и помощи от отца. Но получил сильный удар в живот от него: «А ну закрой пасть, дрищ! Встал и бороться, а то голову оторву!!», и для убедительности так сильно схватил меня за башку, что я точно услышал треск костей черепа. Я был в шоке. Вся система выживания, продиктованная мне мамой и бабушкой, рухнула. Ныть было нельзя, это означало смерть. Пришлось бороться. Я падал и вставал, падал и вставал. Боль пронзала спину, ноги, голова кружилась. Володька, как истинный малолетка-садист радовался возможности показать свою крутость и умения на слабом и не сопротивляющемся человечке. Кидал сильно и с амплитудой. Я не плакал и не ныл, я орал, изливая из глаз потоки слёз, из носа кровь с соплями, а изо рта слюни. После очередного броска, когда я воткнулся головой в ковёр, и у меня отключилось сознание, отец (как мне потом рассказали) с довольной улыбкой подхватил меня на руки и отнёс в раздевалку приводить в чувства.

Когда он меня мыл, смывая с лица кровь и сопли, вытирая их своей жилистой и мозольной рукой, смывая ошмётки в раковину, он говорил: «Ты пойми, сын. В жизни есть только одно правило. Или ты или тебя! Ты можешь ныть, просить, падать на колени, отдавать деньги, но всё равно, это не спасёт тебя от другого человека, который захочет стать над тобой! Ты или занимаешься спортом и будешь жить как мужик или ходишь играть на баяне, и тогда живи как баба!» Я выбрал спорт. Когда я оступался, совершал постыдный, с точки зрения отца, поступок, ленился, он всё время повторял эту фразу: «Или ты или тебя!» Чуть позже, когда я повзрослел, он чуть перефразировал это изречение, видя, что у меня растёт мужской орган: «Или трахаешь ты, или трахают тебя!» Вот это и была основная линия его воспитания. Я, по его мнению, должен был трахать всех. В принципе я был не против.

«Бабы любят тех, кто сильный! Ты должен показать им, что ты сильный и готов трахать и её и её подругу и даже её бывшего парня, всех! И тогда она сразу даст! Вся эта романтика с соплями это для слабых! Они покупают баб цветами, стихами, подарками, что бы получить секс, а ты должен просто подойти, взглянуть ей глаза, взять за руку, отвести в кусты и трахнуть!» — учил отец меня, чуть выпив. «Ну что ты такое говоришь?! Чему ты учишь сына?!» — возмущалась мама, но судя по слабости сопротивления, наверно так у неё и произошло с отцом. Запрограммированный на такое поведение и превращённый в спортивном зале в гладиатора, закалённый в дворовых потасовках, я снискал себе славу хулигана и негодяя. Меня боялись и уважали.

Однажды на дискотеке я увидел девчонку. Что в ней привлекло моё внимание, я не знаю, но я уставился на неё и не мог отвести глаз. Я отчётливо понял, что хочу её. До этого момента я не чувствовал такого сильного влечения к особям противоположного пола. Вся моя сексуальность сводилась к изложению и прослушиванию похабных анекдотов и сплетен, просмотром порнографии и изучению своих эректильных способностей. То, что я могу уже трахаться до меня не доходило. И вот только сейчас, на дискотеке, гладя на стоящую у стены девчонку, в платьице и босоножках, я понял, что мне хочется воткнуть в неё свой стержень. Причём очень сильно. Я смело направился к ней и, встав напротив, испытал некоторое смущение. Она была на голову выше меня, и я смотрел ей в грудь.

«Тебе чего, парень?» — спросила она снисходительным тоном, явно не почувствовав угрозу с моей стороны, не признав самца. «Ты мне понравилась!» — сказал я очень громко и с вызовом. Она удивлённо уставилась на меня и рассмеялась. «Тебе лет-то сколько, пацанчик? Иди в солдатики играй и писюн отращивай!» — дала она мне чёткие указания. «Уже нормально отрастил, для тебя хватит!» — нахально говорил я, причём в моей крови не было ни капли алкоголя. Отец обещал убить, если почувствует от меня запах этой дряни. Девушка захлебнулась в смехе и уже сердито посмотрела на меня: «А ну вали отсюда, шмакодявка!»

Я хватаю её за руку, да так сильно, что она кривится от боли и тащу за собой. Кто занимается борьбой, тот знает, что такое грамотный захват. Его нужно сделать первым и чётко, схватить как в железные тиски, и тогда бросок пойдёт. Если проиграть захват, схватку уже вытянуть будет сложно. Я всегда выигрывал захват. Быстро и метко хватал, сжимал, дёргал и соперник летел. Мне даже кликуху дали — Краб. Я так сильно сжимал свои кисти, что вырваться у соперника не было никакой возможности. И вот сейчас, я, сжигаемый желанием, так сильно схватил руку девушки, что она вынуждена была повиноваться мне. «Отпусти, урод! Больно!» — кричит она, но я ещё сильнее сжимаю кисть и отвечаю: «А ну тихо! Будешь орать, раздавлю тебе руку! Веришь?!», и для убедительности ещё нажимаю. Девушка пищит и соглашается, что я говорю правду.

Она моя! Я чувствую себя хозяином этой девушки. «Главное что бы баба почувствовала в тебе мужика, сильного и властного! И не важно, как ты это ей покажешь. Можешь штангу при ней поднять, можешь в рожу кому-нибудь врезать, а можешь её нагнуть! Главное что бы была видна сила физическая и агрессия звериная!» — учил меня отец, и я только что увидел, как он был прав. Она стоит уже не такая гордая и властная, смотрит на меня жалобно и даже умоляюще, она признала мою силу и оценила её на себе лично. Теперь я главный и не важно, что она выше и старше. Я мужик и я взял её.

Я уже чётко вижу, как буду трахать её за углом ДК. Мой член уже набух и оттягивает брюки. Держа девушку за руку, тащу её за собой, гордо раскрыв свою грудь и расправив плечи, что бы все видели, что идёт мужик и ведёт за собой свою бабу. Она идёт покорно, слабо понимая, что происходит. Какой-то пацан тащит её, словно собачонку и у неё нет сил и возможности противостоять ему. Она уже очень боится его.

Я вывожу её из здания и тащу за собой в тёмное местечко за ДК, туда, где мы с парнями, часто видели парочки, занимающиеся сексом. Даже иногда подкалывали их, выкрикивая: «Стоять! Милиция!» и радостно смеялись, видя как те, в ужасе, со спущенными штанами и трусами, пытаются бежать. Потом бежали мы, спасаясь от праведного ...