/ Рассказы / Остальное
К середине декабря навалило снегу, но было тепло.
Для Сибири, мороз в три-четыре градуса — это оттепель.
Мартыниха шла на утреннюю дойку.
Избёнка Мартынихи стоит на отшибе, идти ей через всю деревню, вот и встаёт баба ни свет, ни заря.
Шёл пятый час утра.
Или ночи?
Ущербная, стареющая луна, желтела на чёрном, усыпанном звёздами, небосводе.
Мартыниха в валенках с калошами, в телогрейке и стареньком пуховом платочке. Мартынихе уже седьмой десяток, но баба ещё шустрая — ходит в клуб...
Читать дальше →
Для Сибири, мороз в три-четыре градуса — это оттепель.
Мартыниха шла на утреннюю дойку.
Избёнка Мартынихи стоит на отшибе, идти ей через всю деревню, вот и встаёт баба ни свет, ни заря.
Шёл пятый час утра.
Или ночи?
Ущербная, стареющая луна, желтела на чёрном, усыпанном звёздами, небосводе.
Мартыниха в валенках с калошами, в телогрейке и стареньком пуховом платочке. Мартынихе уже седьмой десяток, но баба ещё шустрая — ходит в клуб...
Читать дальше →
— Наш Господин очень строгий, ты должна слушаться его моя дорогая!
— Но я не могу больше этого терпеть... Ты же знаешь дальше будет только хуже.
— Милая, прошу тебя — когда он подходит, просто вставай на колени и все! Так делаю я, так хочет он. Ведь в этом нет ничего такого. — Тихо...
Читать дальше →
— Но я не могу больше этого терпеть... Ты же знаешь дальше будет только хуже.
— Милая, прошу тебя — когда он подходит, просто вставай на колени и все! Так делаю я, так хочет он. Ведь в этом нет ничего такого. — Тихо...
Читать дальше →
Оглушающие крики, сплетающиеся в одно целое, составляли головокружительный тандем безумия. Они со всех сторон давили на испуганный разум Дайны. Прильнув к каменной стене, она чувствовала вибрации, прокатывающиеся слабыми волнами. Этого хватило, для того, чтобы мелкие камушки, смешанные с песком, посыпались на голову девушки. Отстранившись, она пробежалась глазами вдоль стены, а потом всему туннелю, в котором находилась. Спертый воздух вызывал кислородное голодание. Организм выделял обильное...
Читать дальше →
Читать дальше →
Мне 56. Жизнь состоялась. Было в ней много, будет еще. Недавно разбирал архивы и наткнулся на блокнот. Частенько, сидя на совещаниях у генерального или в своем кабинете, я писал в нем. Нет, это не были деловые записи. Так, что-то из потайных углов сознания. Обрывки фраз, эпизоды из жизни, сцены из практики. Связать кусочки в единое целое не пытаюсь. Пусть останутся дневниковые записи.
***
Когда мы испытываем одиночество, наша душа верещит, славно заяц, пойманный за уши. Она...
Читать дальше →
***
Когда мы испытываем одиночество, наша душа верещит, славно заяц, пойманный за уши. Она...
Читать дальше →
Он доктор. Стоматолог. А я — его клиентка. Мне 25, а он на 8 лет с половиной лет старше. То есть ему 34. Я замужем. Он женат. Наверное, он любит свою жену. А я, наверное, люблю своего мужа. И он всегда мне нравился. Стоматолог.
Он хороший врач — опытный и порядочный. Но у меня неважные...
Читать дальше →
Он хороший врач — опытный и порядочный. Но у меня неважные...
Читать дальше →
Серёгин вздрогнул и обернулся: нет, только показалось! В небе ничего не было, кроме облаков.
Войска ПВО на этой войне стали главными, и Серёгину страшно хотелось увидеть их в действии... Как вспучивается взрывом ракета где-то очень высоко... А ещё лучше увидеть огненный комок сбитого самолета над вот этими соснами, разодранного скорострельными ЗСУ.
Серегин удивлённо усмехнулся собственной кровожадности и побрёл через лес дальше.
Высокомерие зенитчиков его трогало мало. К их кухне был прикреплён его...
Читать дальше →
Войска ПВО на этой войне стали главными, и Серёгину страшно хотелось увидеть их в действии... Как вспучивается взрывом ракета где-то очень высоко... А ещё лучше увидеть огненный комок сбитого самолета над вот этими соснами, разодранного скорострельными ЗСУ.
Серегин удивлённо усмехнулся собственной кровожадности и побрёл через лес дальше.
Высокомерие зенитчиков его трогало мало. К их кухне был прикреплён его...
Читать дальше →