Любимая теща

Одна нога вытянута, другая согнута, я посередине, вхожу с большой амплитудой и хлопком, постель скрипит. Я люблю, когда любовь сопровождается этими звуками. Но Свету это смущает, тем более, что сегодня мы ночуем у ее матери, она боится, что та что-нибудь услышит.

Я же наоборот этого хочу, и когда к звукам нашей энергичной ебли добавились Светкины стоны, я не выдержал и кончил, тоже со стоном и зубным скрежетом. Я был бы рад узнать, что Катя еще не спит и слышит нас в своей спальне. Может, она сейчас мастурбирует, представляя, что я делаю с ее дочерью? Впрочем, мы уже закончили. Я вынимаю член из жены и, как обычно, шутя, предлагаю ей его облизать: она, как обычно, отказывает, предложив мне сделать это самому. Спасибо большое.

Вскоре Светка заснула. Я натянул трусы, выскользнул из комнаты, закрыл дверь и направился на кухню в надежде чем-нибудь поживится.

У приоткрытого холодильника сидела на корточках Катя и вылизывала стаканчик йогурта. Она была в ночной белой сорочке и трусах. Я замер на месте, но она заметила меня — и ничего не сказала, продолжая есть йогурт.

 — Ложка не нужна? — спросил я наконец.

 — Не-а, — ответила она. — Так вкуснее.

 — А, ясно. — Я не знал, что еще сказать.

 — Хочешь? — спросила она, протягивая мне другую баночку.

 — Ага, — промямлил я и подошел ближе, попав в луч света из холодильника.

Я присел на корточки рядом с тещей и взял баночку. Ее голые коленки соприкоснулись с моими и я понял, что скоро выдам себя — мой братец кролик не мог не отреагировать на это. Но то, что я услышал из ее уст вслед за этим утроило эффект:

 — Хорошо кончил?

Я едва не поперхнулся — ей пришлось хлопать меня по спине.

 — Ты слышала? — мы были с ней на «ты».

 — Нет, вижу, — она кивнула, показывая на мои трусы. Я глянул вниз и только теперь заметил мокрое пятно спереди — следы не успевшей засохнуть спермы. Я не знал, что сказать.

 — Да ты не смущайся, — выручила меня Катя. — Мы же взрослые люди. И откуда бы, интересно, брались дети, если бы мужчины не кончали в женщин?

 — Да.

Катя поднялась и пересела на табурет.

 — Сделай мне чайку, а? — попросила она.

Пришлось включить свет. Я занялся чаем, понимая, что выгляжу нелепо — с пятном на трусах, да еще и с оттопырившимся членом. Но куда было деваться?

Я налил ей и себе чаю и присел рядом за стол. Теща опять заговорила первой:

 — Только бы сейчас Света не вышла, а то еще вообразит себе невесть что.

 — Что? — не удержался я.

 — Ну, ты сам должен понимать. Или я выгляжу настолько старой, что такие мысли не приходят тебе в голову?

 — Что ты, ты выглядишь здорово.

 — Значит, приходят? — она лукаво улыбнулась.

 — А что бы ты хотела услышать? — я почувствовал, что сейчас нас понесет, но уже не мог остановиться.

 — Правду. — И знаете, что она сделала после этих слов? Она поставила чашку на стол, наклонившись вперед и опершись локтями о колени. Когда на женщине легкая ночная сорочка и нет лифчика: Короче, ее грудь полностью открылась моему взору, и Катя это прекрасно понимала.

 — Приходят.

 — И как часто?

 — Часто.

 — Ах ты негодник! — она засмеялась и выпрямила спину. Но одновременно слегка раздвинула колени, так что теперь я мог видеть ее трусики. — И что же ты себе представляешь? Только откровенно, мы же как никак родственники и я обязана знать, что на уме у моего зятя.

 — Но я не уверен в твоей реакции, — я пошел на попятную, сработал заложенный воспитанием механизм приличия. Но Катя не приняла моей капитуляции:

 — Да брось ты. Никто кроме нас не узнает. Давай, колись. Тебя же не смутило то, что я показала тебе свою грудь? А я, как видишь, не смущаюсь, сидя в неглиже перед мужчиной в одних трусах.

 — Ок, ты сама попросила.

 — Сама, сама.

Я сделала паузу, набрал воздуха в легкие, как перед прыжком в воду, и выдохнул:

 — Как ты у меня сосешь.

Эта чертова теща продолжала смеяться надо мной:

 — Что я у тебя сосу?

 — Сама знаешь что.

 — Нет, ты скажи.

 — Хуй. — «Получила?» — подумал я со злорадством. Но Катя продолжала меня удивлять:

 — И всего-то? Я то уж вообразила себе невесть что.

 — Что? — теперь была моя очередь поиздеваться над ней.

 — Ну, мало ли что.

 — Нет, так не честно. Говори.

 — Ну, я решила, что ты представляешь, как ставишь меня раком и трахаешь, а потом кончаешь в потолок. — Она опять засмеялась.

 — Лучше в рот, — сказал я.

 — Ах, вот оно что. В рот, значит. Света тебе не позволяет, надо понимать?

 — Нет. Она и в рот-то взять не решается, не то что кончить туда.

 — Ну, трахается-то хоть хорошо?

 — Нормально.

 — А она тобой довольна?

 — Это ты у нее спроси.

 — Я спрашивала.

 — Правда? — я оторопел. Оказывается, Света не стесняется обсуждать это с матерью? А со мной, черт возьми, стесняется. — И что она тебе ответила?

 — Твой член великоват для нее, ты иногда делаешь ей больно, ранишь матку. С другой стороны, это ее еще больше возбуждает. И еще — не забывай про клитор, она любит, когда член с ним соприкасается.

 — Хорошо, учту. — Я был слегка уязвлен.

 — Ну хорошо, — не унималась Катя. — А что ты делаешь, когда представляешь меня сосущей твой член, а?

 — Что-что, что делают все мужчины? Дрочу, конечно.

 — Дрочишь? — Катя сделала паузу. — Покажи.

 — Что? — не понял я.

 — Как ты дрочишь. Я никогда не видела, как дрочат мужчины. А мне ведь уже 38. Или ты хочешь, чтобы я померла, так ни разу этого и не увидев?

Что бы ты сделал на моем месте? Убежал? Отшутился? Или ответил бы также как я? Я ответил:

 — Если ты действительно этого хочешь, ты должна мне помочь.

 — Как? — спросила она.

 — Раздвинь колени пошире, засунь ладошку себе в трусы и приспусти бретельки сорочки.

Господа, она сделала все, как я сказал. Отступать было некуда. Я встал, снял с себя трусы и стал дрочить у нее на глазах. Ее сорочка сползала все ниже, открыв, наконец, грудь полностью. Аккуратные коричневые соски набухли, ладошка, которую она запустила себе в трусики, шевелилась в такт моему кулаку.

 — Ты только не кончи, — попросила-потребовала она.

 — И ты не кончи, — ответил я.

 — Нет, мне можно.

 — Но тогда и мне можно.

 — Но тогда не на меня, пожалуйста.

 — А в тебя? — я сделал ударение на «в».

 — Что ты имеешь ввиду?

Из меня почти выскочило автоматом «что имею, то и введу», но она меня опередила:

 — Но не здесь же, твоя жена может войти, ты же этого не хочешь?

 — Ты хотела сказать «моя дочь»?

 — Перестань намекать на инцест. Я тебе еще не дала.

 — Но ведь дашь? — Я подошел поближе. — Дотронься до него, ну давай! Ты ведь этого хочешь.

 — Нам еще не поздно остановиться. — Сказала она, посмотрев мне в глаза. Но ее взгляд говорил обратное. — Ты считаешь, что уже поздно?

 — Да, поздно.