Домик в деревне

тянулась за мной, видимо, боясь расстаться с чем-то дорогим и недавно обретенным. Она выгиба-лась мне навстречу, и тут следовал очередной удар. — Ещё, о господи, ещё, — молила она и я, от-кликаясь на призыв, опять погружался в тёплую и скользкую пучину. — О, сладкий мой, только не торопись, о-о-о: — её шепот переходил в стон, когда я проникал в неё, и она стремилась принять меня без остатка. Я высвободился из её объятий, встал на колени, притянув её за ноги, не выни-мая члена из вагины. Она с некоторым удивлением посмотрела на меня, как бы говоря: «Было же так хорошо, зачем всё это?» Но мне пришла в голову интересная мысль несколько разнообразить наши упражнения. Под её попу я положил подушку, одну ногу положил себе на плечо и одним резким ударом вогнал свой член. Татьяна вскрикнула и попыталась освободиться, но было позд-но: член уже приник к матке. Таня уперлась руками мне в грудь: — Мне: Мне так больно-о-о: Я наклонился к её уху и прошептал: — Боль — это любовь. Расслабься, — и, подтянув к плечу её другую ногу, я опять вогнал член, только на этот раз остановился, не доходя до матки. Пусть она запомнит эти ощущения, пройдет время и она захочет испытать эту сладкую боль снова. Таран матки сделал своё дело, и без того распаленная Татьяна была близка к оргазму. Я тоже подходил к вершине и перешел на быстрый ритм.

Если шеф в своё время долго домогался у Ури, где у советского Электроника кнопка, то где кнопка у близкой к оргазму женщины, искать не надо. Смазав большой палец слюной, я прижал его к выступающему над губами клитору, Таня дернулась, как от электрического заряда, задрожа-ла и ещё сильнее прижала мой палец своей рукой. Сделав два коротких удара, я опять проник на максимальную глубину, стремясь не задеть матку, остановился и изверг семя.

 — Подожди, не выходи, я хочу его почувствовать — прошептала Таня и обняла меня за шею. Я повалился на неё, чувствуя, как с каждой секундой член покидает сила. — Меня уже давно так ни-кто не оттетеривал, — шептала она, поглаживая мои волосы. Зная цену всем этим утверждениям, я предпочёл промолчать. Перевернувшись на спину, я вытащил обмякший член из разгоряченного влагалища и принялся копить силы, которые, судя по развитию ситуации, мне вскоре понадобятся.

Партнерша была такого же мнения. Полежав несколько минут, она повернулась ко мне, по-терлась носом о мою щеку и промурлыкала: — А как насчет повторить? Собственно ответ мой ин-тересовал её постольку поскольку. Ладошка её очутилась на члене, ножку свою она перебросила через меня, давая понять, что я так просто не отделаюсь. Член откликнулся на ласку, на глазах приходя в боевую готовность. — Теперь ты давай, поработай, — сказал я Татьяне, наблюдавшей за эрекцией и, взяв за бока, потянул на себя. Таня с готовностью уселась на меня, сжимая член обеи-ми ладошками и потягивая его вверх. Положив руки ей на талию, я с удовольствием наблюдал, как эта кошечка выгибается под моим взглядом и исходит негой от сознания того, что несколькими минутами позже она насадится на крепнущий у неё в руках член.

Я согнул колени, Татьяна облокотилась на них спиной, потянула член и видимо, убедившись в достаточной твердости, чуть приподнялась и медленно, стремясь получить удовольствие от каж-дого миллиметра, погружавшегося в неё орудия, опустилась на него. На этот раз стенки вагины без сопротивления приняли в себя мой поршень. Таня откинула голову и сосредоточилась на ощущениях. Я тоже балдел, чувствуя, как вагина плотно обнимает мой член.

Но тут уже мне пришлось останавливать раздухарившуюся не на шутку Татьяну. Она, осво-ившись, взяла такой темп, что член шуровал в вагине как сумасшедший. На все призывы не спе-шить и не торопиться ответ был один: Татьяна с силой опускалась на член, замирала на несколько секунд, а потом, откинувшись назад, возвращалась к своей бешеной гонке. Видя, что эта фурия отпустила все возможные тормоза, я привлек её к себе и присосался к её груди. Татьяна всё равно продолжала извиваться, и тогда я пошёл на крайние меры: сосок, до того ласково облизываемый и обсасываемый губами, был чуть прикушен. Татьяна пришла в сознание, вскрикнула, и, судя по тому, как резко обмякло её, до этого напряженное тело, кончила. На несколько секунд она опять покинула наш многогрешный мир, а я не двигался, стараясь не разрушить её ощущения. Наконец, её дыхание восстановилось, в глазах появилась осмысленность.

 — Слушай, ты вот как-нибудь отъедешь и не вернешься. Ты чего так кончаешь-то? — прошеп-тал я на ухо.

 — Не знаю, если мне так хорошо, то у меня начисто всё отключается на какое-то время.

 — Ну, ты вернулась или подождать пока?

 — Ага, почти, — ответила она и вильнула бедрами.

 — Почти — не считается, — шепнул я и сел. Так как Татьяна обнимала меня, она тоже села, лов-ко обняв меня ногами. — Если бы ты знал, — зашептала она, — Что это за кайф, чувствовать его в се-бе, — и она закрыла глаза и запрокинула голову. — А если бы ты знала, что это за кайф, чувствовать его в тебе, — ответил я. — Давай-ка, на секундочку расстыкуемся.

 — Не хочу-у-у, — заныла Татьяна и опять задвигала бёдрами.

 — Я же сказал, что ненадолго, — и я приподнял её.

 — За это убивать надо. Хулиган, — и нехотя она слезла с члена. — У-у, какой хорошенький, — она ласково подрочила его и свернулась калачиком на кровати. Я встал с постели и взял с пола припа-сенную минералку. — Ты вот когда кончаешь — отъезжаешь, а мне после порки пить хочется.

 — И ты ради этого кайф обломал?

 — И ради этого тоже. Но в основном по другой причине, — я глотнул воды и немного полил член.

 — Ты чего это делаешь? — Татьяна опять на время пришла в сознание и посмотрела на меня даже несколько настороженно.

 — Дезинфекция, — строгим тоном сказал я и бросился на кровать. Татьяна взвизгнула, но увер-нуться не смогла. — Попалась! — торжествовал я. — Ой, я щекотки боюсь! — запищала Таня, пытаясь отбиться от меня. Хотя Татьяна была женщина не маленькая, а местами совсем даже наоборот, но мне легко удалось повернуть её спиной к себе, благо, что она прекрасно поняла, что я хочу сде-лать, да и алкоголь с потом видимо ещё не весь вышел. — Так, ноги на ширине плеч, — скомандовал я, и Татьяна послушно развела ноги. — Упор лежа, — продолжал я сыпать гимнастическими терми-нами

 — Это как? — повернула лицо ко мне Таня.

 — Не знаю как на самом деле, а мне надо вот так, — и я согнул её руки. Татьяна с готовностью приподняла попу и чуть повиляла ей, видимо требуя немедленного начала зарядки. Я тоже не-сколько секунд созерцал коленопреклоненное и готовое к сношению тело, эти подрагивающие в нетерпении ягодицы, раскачивающиеся груди с напряженными сосками. Погладив ладное тело Татьяны по бокам, и несколько раз шлепнув её по пышной попе, я провёл членом по промежности и почувствовал, как напряглось её тело.

 — Ну, что, ты хочешь меня, да? — спросил я.

 — Да, — глухо ответила Таня.

 — Что, да? Как ты меня хочешь? — ещё раз спросил я и, чуть надавив, провел членом от ануса до входа в вагину. Татьяна, почувствовав член, попыталась насадиться на него, но я ушел наверх и принялся водить членом по серому колечку ануса.

 — Лёш, ну трахни же меня. Я же с ума схожу. — Я шлепнул её по попе сильнее, и Татьяна дер-нулась от неожиданности.

 — Как тебя трахнуть? Сильно или слабо?

 — Сильно. СИЛЬНО, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ. НУ, ВЫЕБИ ЖЕ МЕНЯ, В КОНЦЕ КОНЦОВ.

И я одним махом вошел в разработанную за ночь вагину. Уже продвигаясь по влагалищу, я ещё больше напряг член, он чуть увеличился в размерах и поза «зю» сыграла с Таней злую шутку: член опять уперся в матку, но только теперь было бесполезно просить о пощаде. Я загонял свой член внутрь, то, чуть приподнимаясь и надавливая на переднюю стенку влагалища, а то буравил заднюю стенку, жалея, что анус Татьяны пуст. Она стоически переносила эту порку, может оттого, что просто терпела, а может потому, что перешла тот порог, где заканчивается боль и начинается наслаждение.

Долго так продолжаться не могло и вскоре, я почувствовал, как семя начало своё движение. Ещё раз, надавив на матку, я вынул член из горячей вагины и излил сперму на ягодицы Татьяны. Она протяжно застонала и повалилась на бок, поглаживая вульву и как бы проверяя, на месте ли она. Я тоже в изнеможении упал на спину:

 — Аллес гемахт, — произнес я.

 — Гитлер — капут, — мурлыкнула Татьяна.

* * * * *