Раскаленный автобус

Предисловие.

Эту историю я записал со слов своего хорошего знакомого молодого мужчины. Мы с ним не друзья, но поддерживаем достаточно давно ровные, чуть больше, чем деловые, отношения. Раз, два в неделю встречаемся за кружкой хорошего пива в знакомом нам двоим баре, просиживая иногда по несколько часов кряду. Как-то в конце лета, он подряд две недели не появлялся в баре, что меня озадачило. Я позвонил ему, пытался выяснить причину, он обещал придти и все объяснить. Мы встретились в очередной четверг. Он мне сразу показался каким-то озадаченным или удрученным. Я ждал и не торопил его. После обычных в таких случаях дежурных фраз в ожидании пива, он спросил меня, не буду ли я против выслушать его повествование на довольно интимную тему и не посчитаю ли я это вульгарным. Я не удивился, так как в одной из традиционных полемик, я привел ему чьи-то слова, что рассказывать об интимных отношениях с женщиной, подобно тому, что предавать друга. При этом он ссылался на необычность ситуации и что ему нужна помощь. Поделиться с кем-то другим, тем более просить совета он более ни с кем не хотел. Я отставил пиво, демонстрируя согласие, и приготовился слушать.

Значительно позже я попытался со стенографической точностью воспроизвести его рассказ, опуская мелкие детали, и, с целью сохранения колорита, воспроизвожу его от первого лица, как его слышал из уст товарища.

Я стоял на остановке автобуса на самой окраине города и безнадежно махал рукой всему пролетающему транспорту вот уже минут сорок. Утро субботы, да и ближайшие два дня не предвещали ничего хорошего. Вечером позвонили знакомые и передали, что родители просили обязательно приехать в выходные на дачу, т. к. нуждаются в неотложной помощи. Вопрос не обсуждался, надо ехать, да и не был там вот уже две недели. Как назло, в четверг отдал в ремонт машину, клялись, что к субботе сделают, но выяснилось, что нет нужной деталюхи, привезут из Москвы только на следующей неделе. Посему, промучавшись ночь от духоты и злости, спозаранку был на автовокзале. К своему удивлению, давно, не пользовавшись общественным транспортом, узнал, что смогу уехать только вечером. Посмотрев на забитые людьми платформы и поняв, что фортуна здесь не улыбнется, поехал на окраину города, где автобусники должны подбирать безбилетников. Увы, и там увидел столь же безрадостную картину, тьма народа металась на остановке, бросаясь под колеса любого вида транспорта. Настроение было окончательно испорчено. Злость накладывалась на злость. Злость на подругу, с которой крупно поругался, и, которая вторую неделю не приходила и не звонила. Последние ночи приходилось одному коротать ночь в постели. Злость на родителей, за то, что им приспичило, на друзей с автосервиса, на автобусников и, наконец, на погоду и еще и еще:... В девять утра стояла уже немыслимая жара, солнце не поднялось в зенит, а жарило немилосердно. Воздух звенел от зноя, от раскаленного асфальта поднималось марево, и, глядя вдаль, казалось, что дорога покрыта слоем воды. Да:., предстоял веселый денек.

Последний раз, взглянув на стоящую, на остановке толпу, решил уйти от нее. Одинокого человека на дороге быстрее подберут, жалости к одному больше, чем к толпе. Взгляд выхватил из толпы двух привлекательных девиц, особо одну, повыше, темненькую. Они, похоже, тоже не без интереса разглядывали меня, что-то обсуждали и посмеивались, чуть подталкивая друг друга. Их пристальный взгляд я чувствовал даже затылком. Лиц в деталях не было видно, т. к. обе были в больших темных очках и одинаковых бейсболах с длинным козырьком, закрывающим половину лица. Подумалось, не плохо бы сейчас искупаться в реке и потом покувыркаться с темненькой. От этой мысли стало еще тошнее, махнув, как обреченный, рукой, быстро зашагал по обочине в сторону далекой дачи.

Уверенно двигая ногами, я шел вдоль полотна асфальта, покрывая метры, километры дороги. Мысли, как бывает в таких случаях, роились в моей голове, перескакивая от одного к другому, но почему-то неизменно возвращались к ней, той незнакомке на дороге, рисуя самые невероятные картинки. Трезво оценив обстановку, я пришел к выводу, что виной всему усиливающийся зной. Южане гораздо темпераментнее и загораются от любой юбки, поднятой чуть выше колен, гораздо быстрее, чем мы северяне.

Минут через двадцать ходьбы, чуть проскочив, резко затормозила иномарка, дверь приоткрылась, и позвал знакомый голос. Лицо и голос были знакомы, не мог вспомнить, но пути где-то пересекались.

 — Куда?

 — Туда-то.

 — Извини, не по пути, подвезу до развилки.

Три километра дороги пролетели мгновенно, мы так и не успели выяснить, как знакомы.

И снова автобусная остановка, правда, на ней сиротливо в тенечке устроилось всего человек пять. Началось томительное ожидание, какой-нибудь автобус-то должен же быть.

Минут через десять из-за поворота вывернул зачуханый шарабан в простонародии именуемый «буханкой». На междугородних рейсах такие не ходили, по сему я брезгливо отвернулся от него в сторону. Но автобус притормозил, задняя дверь открылась, из нее вывалилось человек пять, спросив доеду ли до туда-то, вместе с другими втиснулся в чрево буханки. Автобус натужно дернулся, как бы превозмогая боль, потом лихорадочно затряс задом и покатил по дороге.

После того, как за мной закрылась дверь, создалось впечатление, что я оказался в закупоренной консервной банке, выброшенной на солнце и которая уже вздулась и вот — вот взорвется. В нос шибанул запах потных человеческих тел смешанный со вчерашним перегаром и сдобренный выхлопными газами автобуса. Как ни странно, в салоне, если его так можно назвать, царила почти полная тишина, точнее слышался ровный и спокойный шепоток, перекрываемый дребезгом стекол и скрипом железа, издаваемых самим автобусом. Меня даже напугал окрик водителя о своевременной оплате проезда, раздавшийся надо мной из висевшего рядом динамика. Передав деньги и почувствовав себя полноправным пассажиром, я задался целью как-то благоустроить свое путешествие, благо трястись предстояло еще с час. Приподнявшись на одну ступеньку, я уткнулся в бабку с ворохом кошелок, которая стояла ко мне лицом. Видя мои потуги, она предложила мне поменяться местами, т. к. ей на следующей остановке выходить. Вобрав в себя все выступающие части тела, я пролез между бабкой и поручнем, переступая через ее кошелки, и тут же оказался прижатым к чьей-то спине. Выдохнуть не удавалось, будь-то пространство, освобожденное бабкой, было уже заполнено. Я лихорадочно искал руками точку опоры, чтобы благодаря ней, раздвинуть пространство, вдохнуть и отлипнуть от спины, на которую, я явно давил с огромной силой. Одной рукой я ухватился за поручень идущий вдоль заднего стекла, а другая болталась под крышей, цепляясь, то за поручень сверху, то упиралась в стекло. Чуть отжал стоящих сзади, выдохнул и стал осматриваться, как можно еще удобнее устроиться. Слева в самом угле стоял мужик с рюкзаком и удочками, он уставился в окно и не отрывался от него. Справа маячила другая спина, в пол-оборота у окна стояли два пенсионера, увлеченные беседой, наверняка о политике. Им было не до чего. Взгляд остановился на спине спереди, белая футболка покрывала девичьи плечи, а из-под темной бейсболы выбивались запрятанные туда каштановые волосы. Ба, да, похоже, это та, темненькая с остановки, подумал я и почему-то несказанно обрадовался. Вероятно, она села раньше, на остановке, с которой я ушел. Я покрутил головой в пределах возможного, ища спутницу ее — блондинку, но рядом ее не было. Попытался вытянуть шею и заглянуть хотя бы с боку в лицо, но это не удавалось, тело было сковано другими телами и неподвижно. Что подтверждало мои предположения, это дужки очков, проходящие за ушами незнакомки, да редко всплывающее отражение лица в пыльном стекле, когда автобус попадал в тень. Что-то очень интриговало меня, и я уже вынашивал план дальнейших действий. Для начала я опустил правую руку, так, что она прошла над ее ...