Любовь с первого клика

из окна поезда, как уплывает назад перрон и словно уносит вслед за собой ее — — нет, это было бы выше его сил.

 — — Милая... — — он, не выпуская одну ее руку, попытался поймать другую, но тонкие пальчики тут же коснулись его губ.

 — — Тихо-тихо, — — прошептала она. — — Молчи, не надо ничего говорить. Куда ты поедешь, сейчас уже транспорт не ходит, и до метро ты не успеешь добежать.

Он плохо помнил дальнейшие события. Сколько ни пытался вспомнить, получалось как-то размыто и призрачно. Но кое-какие детали врезались в память намертво. Громкий щелчок автоматического замка, гулким эхом разнесшийся по подъезду... мягкий свет розового абажура, заливший ее комнату и непостижимым образом оставивший в тени ее кровать... легкие, немного поспешные объятия, тихий шепот на ухо, слезинка скатившаяся по ее щеке и упавшая ему на плечо... ее пальцы на его плечах... поцелуй на шее... прерывистое дыхание... тепло ее тела... неясные очертания под одеялом... роскошные черные волосы, пышным ореолом рассыпавшиеся по белоснежной подушке... и ночь... ночь, поглотившая их обоих и стершая черту между реальностью и вымыслом...

Утром он осторожно, чтобы не разбудить ее, выскользнул из постели. Она крепко спала, и судя по показаниям электронного будильника, до момента пробуждения оставалось еще полчаса. Он хотел разбудить ее, чтобы попрощаться, но не посмел. Сведя к минимуму утренний туалет, он прошел на кухню и написал ей записку, в которой благодарил ее за все, что она для него сделала. Достал приготовленный для нее подарок и вынул его из коробочки. В его руках оказалась небольшая продолговатая шкатулка, которую он, чуть помедлив, открыл. В ее крышечке с внутренней части было маленькое зеркальце, а внутри на фоне панорамы его родного города тихонько тикали позолоченные часы.

Он вернулся в ее комнату. Она все еще спала, уютно свернувшись калачиком и подложив руку под подушку. Он пристроил шкатулку вместе с запиской в ее поле зрения, чуть помедлив, нежно поцеловал ее в теплую щечку, быстро оделся и выскользнул в подъезд, осторожно прикрыв за собой дверь.

Уже второй раз он покидает приютивший его дом втайне от его хозяев, мелькнула мысль. Но недаром в популярной песне Аллы Пугачевой расставание сравнивается со смертью. Он терпеть не мог расставаний, но уж если попадал в такие ситуации, всегда старался следовать словам Сан Саныча из любимого фильма своего детства «Не бойся, я с тобой» — — расставаться нужно так, словно завтра встретитесь снова. Ну а встречаться так, словно не виделись десять лет. За точность цитирования он не ручался, но смысл заключался именно в этом.

Он забрал вещи у своих друзей и в полном соответствии с этим правилом попрощался с ними, сказав, чтобы его не провожали. Решив не рисковать, связываясь в час пик с общественным транспортом, он поймал такси. К счастью, таксист попался молчаливый и не докучал расспросами. А помолчать сейчас хотелось больше всего. Он прощался с городом, давший ему так много надежд и оправдавший почти все из них. Здесь навеки останется кусочек его сердца и души.

Они проехали мимо ботанического сада и входа в парк, где они гуляли. Между многоэтажными домами мелькнули золоченые купола церквей, а вот и вчерашнее кафе, где они сидели днем и препирались, кому оплачивать счет. Словно специально перед его глазами проплывали места, подарившие ему радость встречи с такой близкой, а теперь удалявшейся от него девушкой.

Вокзал громоздился в конце шоссе огромной неуклюжей махиной. Его подхватила неизменная толпа, закружила в водовороте и выплеснула в просторное фойе. До отхода поезда было еще полчаса. Он покрутился возле киосков, зачем-то купил детектив с заманчивым названием, хотя не знал, что это за автор и сможет ли он вообще читать в поезде. К своему удивлению, он не чувствовал тоски и печали расставания. Но вместе с тем он чувствовал, что позади остается самый яркий и романтичный момент его скучной жизни.

Объявили о приходе его поезда, и он, расталкивая толпу, стал пробираться к нужной платформе. Что-то заставило его оглянуться. Нет, вроде ничего. Он снова оглянулся. Странно все это... и вдруг увидел мелькание знакомого платья в толпе.

Она не видела его, отчаянно крутила головой, приподнималась на цыпочки, но смотрела не в ту сторону. А он уже не мог остановиться, людской поток нес его к стеклянным дверям, за которым чернела громада поезда. Туда людей без билета не пропускают...

Он резко взял в сторону и выскользнул из общего потока. Закричал во всю мощь легких, на мгновение перекрыв гул вокзала. Она вздрогнула, повернулась, на нее тут же налетели сзади и едва не сбили с ног, но в толпе на мгновение образовался просвет и она устремилась к нему.

 — — Милая... солнышко...

 — — Милый...

Обнялись... ее лицо было влажным от слез. Он потянул ее к стене, уводя в сторону от толпы людей.

 — — Почему ты ушел, не разбудив меня? — — она прятала глаза и вытирала их платочком.

 — — Я не люблю прощаний, милая, — — он сам с трудом заставлял говорить себя не сбивчиво. — — Но прощания и не будет, будет только недолгая разлука. Ведь ты приедешь?

 — — Приеду... обязательно приеду...

Она по-детски доверчиво уткнулась прохладным носиком ему в щеку, и он снова сжал ее в объятиях. Казалось, прошла вечность, прежде чем он их разомкнул.

 — — Мне пора, — — он поцеловал ее в губы, и она порывисто и немного поспешно ответила ему тем же, — — помни меня и нашу встречу. Мне больше ничего не нужно.

 — — Я буду помнить, — — горячо ответила она. — — И ты тоже не забывай...

Продолжая держать ее руку, он сделал шажок назад. Еще и еще один. Она не отпускала его пальцы, и их руки поднялись на уровень плеча и вытянулись в одну линию. Ему вспомнился сон в поезде по дороге сюда. Все было точно так же, как во сне, когда он стоял на мосту над бездной, удерживаемый лишь ее рукой, и они двигались навстречу друг другу, с той лишь разницей, что сейчас все было с точностью наоборот: он удалялся от нее, словно кто-то в замедленном повторе прокручивал назад кинопленку. Руки разомкнулись, он повернулся и снова влился в толпу. «Уходя, не оглядывайся» — — снова всплыли строки в памяти, на этот раз непонятно, где он их слышал. Он не оглянулся, хотя почти физически чувствовал на себе ее взгляд. Миновав стеклянные двери первого контроля, он тут же на каком-то нервном уровне ощутил, как их незримый контакт прервался. Теперь оглядываться было бессмысленно — — все равно ничего не увидишь. Хорошее все же правило — — не пускать на перрон никого, кроме пассажиров, — — снова мелькнула немного эгоистичная мысль.

Ну что ж, по крайней мере, не будет хрупкой фигурки, одиноко стоящей на сером асфальте и медленно уплывающей вдаль. Не задерживаясь, он вошел в вагон и отыскал свое купе. Похоже, пока что он будет единственным пассажиром. Так даже лучше. Прислонившись боком к стене, он вдруг ощутил какой-то посторонний предмет в кармане. Запустил туда руку и выудил пачку фотографий. Сердце учащенно забилось. Там были он и она вчера и позавчера на фоне архитектурных ансамблей города. И маленькая записочка — — «Сюрприз за сюрприз. Пусть все будет по справедливости!»

Протяжный гудок, и по всем вагонам разнесся приятный женский голос:

 — — Уважаемые пассажиры! Наш скорый поезд через десять минут отправляется в путь. Мы желаем вам приятного путешествия...

Чуть позже салон наполнили знакомые аккорды старой песни группы «Воскресенье», и он, глядя на исчезающий в клубах сизого дыма серый вокзал, улыбнулся про себя уместности только что пропетых слов:

Все уже было на свете, но этого мало.

Все проходило и все начиналось сначала.

Но то, что ушло, не сумеет вернуться,

и если уходишь навеки, спеши оглянуться...

Скорый поезд уверенно набирал ход, убаюкивающе покачиваясь из стороны в сторону, а он, удобно устроившись на своей любимой верхней полке, неторопливо шуршал фотографиями, улыбаясь собственным мыслям.

Апрель 2001 г.

От автора

По неписаным законам сочинительства в начале или в конце любого произведения принято писать, что все события, отображенные в нем, есть не что иное, как вымысел автора, все герои также плод его воображения, и любое совпадение с реальными людьми случайно. На свой страх и риск я нарушу это правило, и скажу, что этот рассказ написан по реальным событиям, и его немногочисленные персонажи тоже вполне реальны. Я — — один из них, думаю, вполне понятно, который. История, которая легла в основу рассказа, намного сложней, запутанней и многогранней, он всего лишь ее бледная тень. Впрочем, сама история, в отличие от рассказа, еще не окончена. Как автор, я позволю себе скрыть, где заканчивается правда и начинается вымысел. Может, это удастся определить вам, уважаемые читатели? Возможно, многие из вас, читая эту своеобразную «пробу пера», узнают в героях рассказа самих себя. Кто знает... в общем, с удовольствием выслушаю ваши критические замечания и по возможности постараюсь ответить.