Ой, мороз...

В глухую морозную ночь репродуктор вдруг ожил и тихонько одарил комнату красивейшей песней-"Ой мороз, мороз...».

Я никак не мог уснуть, а песня совсем выбила сон из головы. В деревянном доме тепло от натопленной печки, на улице трещит январьский мороз, все в доме спят, только я не сплю и динамик...

 — Какая дивная ночь, — мечтательно прошуршало из соседней комнаты, — Какая прекрасная мелодия... И все спят...

 — Я не сплю, — отзываюсь шепотом.

 — Я знаю...

В соседней комнате спальня жены моего брата, вернее их спальня. Брат на сессии, далеко от дома и жена его, Ирина, коротает ночи одна. Спит хреново, ворочается, вздыхает и, поэтому, я тоже сплю хреново. Вздыхаю, ворочаюсь, долблю кулаками подушку и... очень хочу ебаться!

Ирина работает фельдшером в селе. Уважаемый человек! С братом окрутилась в считанные дни: знакомство, свадьба, три медовых дня и молодожены рассталась на почти полгода. Прошло уже три месяца. Письма, открытки... Иру временами ебет друг брата-Михаил, но у того своя семья,... а село... , не разгонишся. Если в медпункте вечером горит свет, возле него собираются псевдо-больные старухи и пару бдящих сельских нравственниц. Я без особой горечи воспринимал Иркины поебеньки, дрочил при нужде и, иногда, потягивал бумажных вдов, чьи мужья прозябали на зароботках в ближнем и дальнем зарубежье.

 — Иди ко мне, — протяжно шепчет Ира.

Я снимаюсь с лежака и тихонько пробираюсь в соседнюю комнату.

В темноте на белой простыне сдобно блестит белое молодое женское тело. В черной комбинации...

 — Ты че, в траур оделась? — прерывисто шепчу и резво ныряю к ней.

 — Не люблю спать голой...

Вдвоем дружно освобождаемся от остатков одежды и слипаемся в один организм.

Без любовной прелюдии мой член влетел в пылающую Ирину щель и застыл, «ощущая окрестности». Стараемся сопеть тихо, ибо свекровь спит за тонкой деревянной стенкой.

Моя мальчишеская грудь мерно раскачивается на обалденных титьках фельдшерицы, а сверхнапряженный член снует в недрах ее пизды! Я об этом и не мечтал!

 — Как я соскучилась о твоем брате! — прошептала Ирина, энергично покручивая тазом по оси члена.

 — Но я только брат брата! — выдохнул я, вдавив залупу до предела и наслаждаясь пульсирующей влажной пропастью пизды Ирины.

 — Ты и он для меня — одно! — выдохнула женщина и ее движения вышли из моего контроля.

Я скрипнул зубами, напрягся, как петух, и высвободил свой избыток энергии в братову жену. Ирина, почувствовав всплеск моей залупы в ее недрах, задрожала мелко-мелко, выгнулась гимнасткой и, больно вцепившись зубами в мою грудь, завибрировала всем телом, издавая протяжные мычащие стоны. Я уже был никакой, а Ирина дрожала и стонала в мою грудь и втирала меня в себя... И просила меня не шуметь. т. к. свекровь может учуять. Офигенная получилась встречка! Три раза кончил в Ирку, пока она сама успокоилась. Аж испугался от напора ее сексуальности. Оголодала сильно по члену...

Ебать Ирину стало моей родственной обязанностью и вошло в устойчивую привычку. Впрочем, как может привыкнуть шестнадцатилетний пацан к ебле?! Да еше с классной двадцатидвухлетней женщиной. То что по ночам мы слипались регулярно-сам бог и обстановка велели. Но и днем использовали каждый удобный момент для гормональных обменов. Ирина умела и, главное, горела желанием дарить себя. Опыт ее существенно превосходил мой и каждый сеанс совокупления она организовывала с необузданной силой страсти.

Раннее утро. В одних трусах вылетаю из дома и ныряю в чистую воду озера. Очищаю член от засохшей после ночных баталий спермы и Иркиных выделений. В легком ознобе несусь в дом, вытираюсь и ищу сухие трусы. Тихий скрип двери и в проеме, как в раме, замирает ладное тело Ирины:

 — Задубел? Пошли, согрею.

Сморщенный от холодной воды невзрачный писюн вдруг распрямляется и принимает горизонтальное положение. Холодной залупой блаженно ввинчиваюсь в разморенный жар призывно раскрытых губ Ириного влагалища и животворное тепло постепенно растекается по всей длине члена, по мере его погружения к матке. Новизна ощущений заводит и мы начинаем яростно насаживаться друг на друга, пока из меня не хлынула первая порция спермы. Ирина вжалась в меня так крепко, что на спине остались синяки от ее пальцев. И при этом непрерывно дрожала, издавая вопли удовлетворения. Дома мы были уже одни...

 — Наверное залечу... Критические дни... , а, впрочем, какая разница! Хрен кто отличит-твой, или от мужа! — оптимистично изрекла Ирина

Под вечер у мамы разболелся зуб и она спровадила меня в медпункт за микстурой.

Ирина заканчивала прием посетителей, и попросила меня подождать. Я сел на кушетку и с удовольствием осмотрел ладную стройную фигуру родственницы. Короткий полупрозрачный халатик выгодно подчеркивал ее тугие большие груди и стройные крепкие ноги, оголявшиеся почти до плотных шаров ягодиц, если она наклонялась.

Член непроизвольно напрягся и на меня навалились шальные мысли...

Выпроводив последнего пациента, Ира заперла двери и озорно блеснула зелеными глазами:

 — Согрешим на боевом посту? Инструмент твой-то истомился!

Она весело завалила меня на кушетку и освободила член из штанов. Некоторое время любовалась им, охватив ствол ладонью у корня, затем нежно поцеловала верхушку

головки залупы и предложила перейти в соседний кабинет. Нетерпеливо освобождаясь от одежды на ходу, в соседнее помещение она пришла уже голая и сразу же взобралась на странный станок с подставками для ног. Высота, угол развода ног, положение туловища и головы регулировались специальным пультом.

Расположившись в соблазнительной позе с широко разведенными ногами она нетерпеливо пояснила:

 — Что рот разинул, дурачок! Это гинекологический кабинет. На этом станке исследуются женщины... Давай... приступай к... работе! — и призывно хохотнула.

Я мигом стал голым и мое копье неумолимо направилось в требовательно раскрытые губки объекта исследования. Ира облегченно охнула, приняв член в себя и мы потеряли чувство времени. Ее груди я обсосал до синевы, так, что соски стояли, как два маленьких члена. На нежном шелке кожи шеи появился синий засос. Но Ирина словно взбесилась и была ненасытна в этом совокупительном порыве. Мои молодые яйца обычно быстро расставались со спермой, но здесь, почему-то, торчек не проходил, хотя член сноровисто толкался по заповеднику моего брата, почти с мошенкой уходя в глубины Иркиной пизды.

Наконец она приблизилась к вершине блаженства и, чтобы не распугать село криками разрядки, уткнулась губами в мое плечё. Кончали мы одновременно и бурно. На пике извержения я даже не почувстовал боли от прокушенной кожи. Устало откинувшись от пост-оргазменного горячего тела Ирины я с удивлением заметил кровь на ее губах. Она была прекрасна! Амазонка с кровью любовника на губах...

Через три недели Ирина уехала к брату.

В последнюю ночь перед отъездом после прощального впрыска моей спермы в свое лоно, Ирина объявила себя беременной.

 — Можешь гордиться! Ты скоро станешь отцом. Нелегальным, естественно... И ты гарантировано проверен... ты способен делать детей! Меня не мучают угрызения совести.

Я получила массу удовольствия от тебя и от того, что сделала тебя мужчиной. Как скульптор от прекрасной работы. Я уверена, что твой брат не пребывал в монашестве и переебал прорву студенток. Сама была студенткой... Мы квиты... Мне нужно побыстрее к нему, иначе наш грех покажет уши... Тем более в селе...

Через семь месяцев моя мама стала бабушкой, а я дядей. «... Дочка очень похожа на папу...», — было подчеркнуто в телеграмме.

Прошло три года.

Я учился на третьем курсе института. Брат с семьей (женой и дочкой) обитал ...