Арабские страсти-мордасти

прямо во влагалище моей жены. Я потерял счет времени, поэтому не знаю как долго это продолжалось. Наташа доставала свою грудь и давала ее поцеловать негру. Потом они долго целовались, рука моей жены оказалась в штанах у негра, и она делала характерные поступательные движения. Потом негр опять попытался завести ее в подсобку. После этого Наташа позвала меня на помощь...

 — Я ему уже и так все сделала, а он еще чего-то хочет.

Я подошел. Негр негрубо отстранил меня рукой и стал целовать мою жену. Она не сопротивлялась. Я почему-то достал фотоаппарат и стал их фотографировать. Тогда негр задрал Наташе юбку так, чтобы перед объективом была ее попа.

 — С трусами не интересно, надо их снять! — Я сказал это и сам не поверил, что это мог сказать я. Наташа попробовала протестовать, но негр ловко сорвал с нее трусы и протянул их мне (я спрятал трусы в свой рюзак).

 — Тогда уж и лифчик... — — это снова я.

Ту подошел второй продавец и они вместе быстро и деловито сняли с моей жены блузку и лифчик, которые тоже оказались у меня в рюкзаке. Наташа ворчала...

 — Ладно, ладно, предатель. Дома разберемся.

Негр включил какую-то арабскую музыку и стал танцевать с полуголой Наташей, лапая и целуя ее. Мне принесли еще кальян и каркаде. Все было как во сне. Потом негр потянул мою жену в подсобку, она вновь запротестовала, аппелируя ко мне. А я возьми и скажи...

 — Мы в чужой стране и должны уважать традиции этого народа.

У Наташки глаза с пятак! Но второй продавец дал ей какого-то пойла, она залпом выпила и повисла на руках у негра. Негр подмигнул мне и повел Наташу в подсобку. Минут через двадцать они вышли. Негр — веселый и бодрый, а Наташа — голая, пьяная, потерянная в пространстве. Она одела юбку и блузку и вышла на свежий воздух. Негр замучил меня предложением различных товаров и всякой болтовней, тут пришел его не то брат, не то дядя (такой же здоровый и черный). Они мне сказали, что должны моей жене подарок — сумку, но без нее они не помнят, какую именно сумку она хотела. Я вернул Наташу. За ней вошло еще несколько арабов... они заблокировали собой выход и закрыли дверь на замок. Брат негра протянул Наташе тряпку (это было манюсенькое, явно не по размеру, платье из какой-то белой марли с восточными украшениями) и сказал ей, чтобы она одела это.

Она лениво стала возмущаться, дескать, мы договаривались о подарке, о сумке, а не об этом платье. Ей сказали...

 — Наденешь платье — получишь сумку и это платье.

 — Мне не нужно платье!

 — Не наденешь — не получишь ничего.

 — Ну и не надо, мы уходим.

 — Ты не поняла, — — негр силком сунул ей в руку платье, — — Одень!

Я попытался дернуться, но меня крепко схватили за руку.

 — Наташ, лучше одень, — — я попытался миром закончить затянувшийся шоппинг.

 — У меня же там ничего нет, трусы и лифчик у тебя.

 — Да ладно тебе...

Наташа махнула рукой и стала раздеваться. Вновь заиграла музыка. Арабы оживились. Платье ничего на ней не прикрывало, а наоборот подчеркивало. Опять танцы, лапанье. Один из арабов спросил...

 — Красивая у тебя девушка. Продай ее мне.

 — Самому нужна.

 — Это твоя жена или подружка?

 — Да какая разница?

И араб почему-то решил, что Наташа мне не жена. А в Египте к русским женщинам относятся как к людям, если они замужние, а если нет — бери и еби.

Меня после этого окончательно отодвинули в угол, дали кальян, предупредили, чтобы я не мешал. Трахали Наташу уже не в подсобке, а прямо на моих глазах. Экзекуция кончилась спустя час-полтора. После чего Наташа, наконец, получила сумочку и мы вышли наружу — и просто охуели (другого слова я не подберу). Мы были за большими стеклянными витринами, в освещенном помещении. Прямо у витрин размещалось уличное кафе, где куча арабов встретила мою жену восторженным улюлюканьем — они все это видели!

Мы чудом добрались до отеля без приключений. А через два дня вновь отправились в Старый город...