ПЬЕДЕСТАЛ. Вектор 2

не предсказуем... ?

Мягко присев несколько раз на мой язык, она просовывает головку страпона между ног. Я подлез вперед и хватаю головку ртом. Госпожа интенсивно дрочит меня и, сжав бедра, льёт мне утреннюю мочу из страпона в глотку, хочется орать от оргазма, но всё горло перекрыто, сперма летит вперед, а властная рука выдавливает семя из моего члена по всей длинне от моих яиц до отверстия на головке.

Смерть — это только начало...

Я обессилевший и избитый с болью по всему телу лежу на полу. Госпожа, влажная от секса сидит в кресле и курит сигарету через длинный мундштук.

 — Госпожа! Можно мне попить и покурить?

Она кивает с безраличием. Я пью холодную воду и жадно заягваюсь сигаретой. Через какое-то время мы, Госпожа и раб выкуриваем еще по одной: я — на коленях в углу, она — нежась в кресле.

Затем Госпожа пальцем подзывает меня к своим ногам.

 — Раб, есть три новости: во-первых я хочу писать, это хорошая новость, во-вторых ты хочешь пить, это то же хорошо, но самая лучшая новость, что ты сейчас получишь оргазм на грани жизни и смерти, как я сегодня тебе говорила.

 — Спасибо, Госпожа. — Хитрю я, пытаясь её отговорить, — но я уже в возрасте и просто не смогу ещё раз кончить, нужен какой-то перерыв.

 — Глупости! Кончишь раз я берусь за дело! Фирма гарантирует! И потом этот оргазм нужен прежде всего твоей Госпоже, я хочу, понял! А чтобы ты вдохновился принеси мои украшения для ног и одень их.

Я несу шкатулку к её ногам. Так, вот эти два золотых разъёмных колечка одеваются сверху на второй и червертый пальчики левой ноги у основания. Сделано. Этот перстенёк с бриллиантом на большой пальчик правой ноги, это — с алмазной гранью — на второй пальчик сразу за ногтем и последнее — на третий, дальше к стопе. Теперь тяжелый золотой браслет на правую щиколотку и тонкую цепь с алмазной гранью и розовым кулоном — на левую. Всё! Сейчас, как всегда после этой процедуры, мне разрешено обцеловать украшенный ножки с напедикюренными пальчиками.

Стараюсь продлить очарование... Мне разрешают отлить мочу в углу зала в банку, но стоя на одной ноге.

Госпожа пальцем указывает мне на дальнюю от неё стену зала, я уползаю туда. Будь что будет!

Госпожа отходит от кресла, расставляет ноги и глубоко приседает, предвартельно скидывая туфли чтобы не скользили, и широко, очень широко разводит колени. Массирует свою киску, которая хочет писать, затем изящно закидывает одну руку за спину, упираясь в пол растопыренными пальцами, а другой сильно разводит губки вагины. Она босая и прекрасная, её сладкий орган полон золотого дождя и смотрит на меня, сверкая влагой сочной мякоти.

 — Ползи ко мне,... нет, на брюхе ползи и не спеши!!

Я ползу, а она тужится. Когда до моя голова приближается на расстояние примерно двух метров, она сосладким стоном стреляет в меня жёлтым дождём. Струя падает, не долетая до моего лица, брызгая на него отскоком от пола. Я спешу подставить рот и хотя мочи много, успеваю сделать лишь несколько глотков этой горячей, свежей прелести. Родник иссякает и я по теплой луже ползу под разведённые ноги Госпожи. Успел схватить ртом последний выстрел. Госпожа встает, я переворачиваюсьна спину и она, слегка приседая, стряхивает в мой рот капли со своих губок. Мои волосы намокают в лужице на полу.

Госпожа смотрит сверху на меня, лежащего между её ног в её моче. По приказу я сгибаю руки в локтях и просовываю их по спину. Она медленно опускается на моё лицо. Всё ближе детали её промежности, ануса и вагины. Она садится мне на лицо. Заправляет мой нос в свой анус, чуть его раздвинув колечко пальцами. Плотно усаживает на губы свою мокрую, сладкую киску. Я понимаю, что меня ждет и успеваю сделать глубокий вдох.

Её руки берут мой член и дрочат его, при этом пальчики, легко царапая головку, крутят его как болт. Он встал как миленький! Откуда только силы взялись. Госпожа меня агрессивно мастурбирует, но вот появляется необходимость вздоха, а воздуха нет. Терплю, но начинаю паниковать, вспоминаю все ужасы, что сегодня услышал, каждую фразу. Всё! Панически дергаюсь, но сидение плотное, пытаюсь освободить руки, но именно в это момент на мои локти устанавливаются прекрасные тёплые стопы Госпожи и фиксируют их к полу. Злодейка знает, что я не посмею их выдернуть из под её ножек, ножек с педикюром, котрорые я только что украшал. Дергаюсь, голова кружится ощущение обречённости. В голове тяжелым молотом стучит кровь...

Вдруг. Откуда-то как шаровая молния в сознание врывается ошеломляющий оргазм, я не чувствую своего тела, члена, не знаю льется ли сперма, кончаю и теряю сознание... Отключка.

Нет, я жив. Жив!!! Госпожа подарила мне жизнь!!! Сознание еще спутано, я чувствую как она, поддеживая меня, отводит в другую комнату, я плюхаюсь на большой угловой диван. На мою голову кладется прохладое влажное полотенце. Я голый без ошейника. Я погружаюсь в короткий сон.

 — Ну, и как, жив? Сильно испугался? Вижу, что попрощался с этим миром! А ведь не было этого у тебя, признайся! Здорово я тебя всё же пуганула? Хорошо, что пописать успел перед «смертью»...

Мне в горло льется освежающий апельсиновый шок. Пальцы цепко держат мой рот.

Постепенно я узнаю очертания предметов вокруг. Напротив меня, в кресле Госпожа всё еще в костюме Огненной Кошки и макияже. Только шапочка с ушками и красным хвостом сняты. Её черные короткие волосы всклоченые и взмокшие.

 — Так, пока ты не выпьешь крепкий кофе и не очухаешься с гарантией, что не окочуришься, я не пойду мыться, хотя вся как взмыленная лошадь...

 — Вы — Богиня! Вы прекрасны...

 — Так мы вне игры, так что давай на «ты». «Вы» — неприятный намёк на возраст. Согласна, я — Богиня, но взмыленная как лошадь! А прекрасна я всегда, спорить не буду. Пей, пей кофе. Нужно входить в форму. Ну вот, молодец! Что еще хочешь?

 — Целовать твои ноги!

 — Так, пришел в себя! Это что-то новенькое... Удивил! А когда ты этого не хотел?? Можно оставить тебя одного!

 — Подожди, пожалуйста. Скоро ночь. Можно я сегодня лягу в твоей комнате... Как-то напряжённо внутри... Мне страшно... Мысли всякие...

 — Ммммм... ну, ладно у тебя правда сегодня всё необычно... стресс... Ляжешь, даже со мной в постель... Но чтобы спал, а не шарил там руками под одеялом... Хотя ты и на сегодня и отстрелялся, но мне то же надо отоспаться...

 — Спасибо! Я тебя люблю! А про нотариуса? Это правда?... тогда завтра займемся.

 — Такая же «правда» как извращенец Ашот, мой беззубый раб или бомж с мобильником, которых я в глаза не видела. А насчет садизма, так я — сформировавшаяся личность, уж что есть то есть и не прибавить, но и не отнять. На хрен мне твой нотариус, когда у меня с тобой «Пьедестал» — он мой страховой полис надежнее всякого нотариуса...

Я часы на трусы не меняю!... Так что никуда ты, милок, не денешься!!!... Влюбишься и женишься!!!... Всё, под душ!!!... Хватит издеваться над женщиной...

 — Я тебя обожаю!!!

 — Я знаю.

 — Я тебя очень сильно люблю!!! — ору я вслед.

 — Знаю.

 — Очень-очень люблю!!!

Звуки льющейся воды из ванной...

Поздний ужин. Прошу её прокомментировать некоторые моменты сегодняшнего дня.

 — Игры с дыханием — это не экстрим, а суперэкстрим! Никогда не занимайся этим с дилентантами, не вернешься. Тут грань — секунды. У меня смертей не было, а вообще у Домин их сколько угодно, зазевалась и всё...

Я удивлен, т. к. по молчаливому согласию никогда не спрашиваю о её карьере Госпожи, но ей сегодня хочется поговорить... пооткровенничать.

 — А первый золотой дождь я сделала еще в детском саду, мальчик очень попросил, а потом не могла отвязаться... всё просил «лимонада» из писи. Ох, уж и написалась я на своём веку в ваши похотливые мужские пасти, больше чем в унтаз! Есть что вспомнить!

 — Страха натерпелся под завязку!

 — Раб должен бояться Госпожу! Это аксиома! Страх и ужас обязательны, хочешь сладко кончить, нужно страдать, терпи...

 — Но было супер! Ты конечно актриса...

 — Кстати не хочу тебя снова пугать, но то что говорилось, было в тот момент правдой. Я не виновата, это Система Станиславского виновата, требует вживаться в образ. Так, что с тобой, рабом Госпожа говорила искренне.

 — Так и убить можешь, когда занимаешься со мною... ???

 — Я — нет, а Госпожа, которая во мне в этот момент, — не знаю, не знаю... Но надежда раба умирает последней. — Она смеётся.

Мы улеглись на её огромную кровать, которую она называет «аэродром». Она смотрит на меня:

 — Ну и рожа у тебя, Шарапов... Завтра же вечером у нас променаж... Так, утром вместе поедем в косметический салон, наделают тебе масок... будешь как новый. Я всегда сплю одна, с детства, секс в кровати — это вместе, а выспаться можно только одной!

 — Да ты и спишь часто по диагонали кровати. Вокруг места нет.

 — Болит?

 — Я весь — «болит»!!

 — У меня то же все руки ломит... Странно, с чего бы это?... весь день книжку в слух читали...

Мы смеемся.

 — А какой променаж?

 — Идем в балет, некто Чайковский Петр Ильич, слышал про такого...

 — А, там такая классная Черная Лебедь, женщина-вамп!

 — Балбес, будет «Щелкунчик»! Там без Femdoma.

 — Там такая классная Королева Мышей, вся в коже с кнутом... И всех побеждает!

 — Нет там никакой Мышинной Королевы! Туши сигарету, спать надо.

 — Это потому, что на сцене не будет тебя... А то такой персонаж у Э. — Т. — А. Гоффмана появился бы точно...

Она поворачивается ко мне спиной и начинает засыпать. Бормочет сквозь сон:

 — Пока тебя будут реанимировать косметологи, мне многое нужно сделать. Маникюр, солярий, интимный парикмахер, массажи, ванны, педикюр... Кстати, можно я сделаю педикюр, ты не против?

 — Только через мой труп! — смеюсь я.

Она отрывает голову от подушки:

 — Труп? Какая я дура! Еще бы 30 секунд, всего только полминуты посидела бы подольше на твоём лице и никаких проблем с педикюром! Мне надо поработать над собой!

Её плечи трясутся от смеха... Я подхватываю...

Ибо сказано: «Нас не должно покидать чувство собственного несовершенства!».