Записки неверного мужа

В уме у меня уже давно созрел план, где я буду трахаться с ней. Жена ведь думает, что я в командировке, так что не станем разубеждать ее в этом...

Секундного замешательства было достаточно, чтобы татарочка встала, хлопнула дверью и ушла к себе в общагу. Нить психологического контакта — умные дядьки-психологи называют это раппортом — оборвалась; в таких случаях лучше всего просто достойно удалиться, а не хватать девицу за руки и не убеждать, что «ты меня неправильно поняла». Все они прекрасно понимают, эти дамочки, так что не надо делать из себя и из них дураков!...

\"Сумасшедшая\»

Я возвращался из командировки с южного района области; шеф послал меня на одно ответственное мероприятие с тем прицелом, что я пробуду на месте два дня, заночую там и вернусь назад лишь после обеда. Но мне удалось завершить работу немного раньше, так что в обратную дорогу я отправился вечером, стараясь максимально большее расстояние проехать еще при свете угасающего дня.

Мотор «девятки» работал ровно, отличная трасса убаюкивала своей пустынностью и однообразием. Я очень устал за день, и только теперь, за рулем, почувствовал это.

Смеркалось. Хоть и стояли еще жаркие дни конца августа, но все более явственно ощущалось приближение осени. Кроны деревьев оставались зелеными, но едва заметная глазу желтизна уже тронула крайние ветки. Ночи становились все холоднее, но отопитель еще не приходилось включать ни разу. Зато темнело заметно раньше обычного летнего времени — в половине одиннадцатого пришлось зажечь фары, хотя раньше и в начале двенадцатого дорогу было видно преотлично.

Чтобы взбодриться, я врубил погромче музыку и сунул в рот сразу две пластинки мятной жвачки. Это помогло: обжигающий холодок мяты вернул чувствам и реакции былую остроту, поэтому минут тридцать я ехал быстрее и вскоре с удовлетворением заметил знак, указывающий на поселок Нови — до города оставались сущие пустяки.

Внезапно в свете фар мелькнула женская фигура — она стояла чуть поодаль обочины и боязливо пряталась за придорожные кусты. Скорость была большой, и я успел лишь разглядеть, что это была довольно молодая девушка с длинными, чуть всколоченными волосами. Машину она не тормозила, скорее наоборот — пряталась в зарослях карагача близь насыпи. Секунду подумав, я взял влево и стал притормаживать для разворота. Одинокая девица на дороге — прекрасный объект для легкого, ни к чему не обязывающего секса. Дорога в этом месте шла широкая, в четыре полосы со стальным буртиком-разделителем, так что еще порядка двухсот метров я искал место, чтобы можно было развернуться. Затем с километр возвращался назад, снова искал брешь в стальном брусе-разделителе, и только после этого смог вырулить на ту сторону дороги, где стояла девушка.

За то время, что я совершал эти маневры, мимо нее проехало уже штук пять легковых машин. Так что если бы девушка была банальной проституткой, ее вполне могли снять. Получается, зря вертелся и время терял... Но нет! Пучок света от фар снова выхватил ее фигурку за тем же кустиком. Я остановился, заглушил мотор и вышел из машины. В конец концов, почему обязательно все должно кончится тем, что я ее оттрахаю? Может, ей просто помощь нужна?

Я спустился с насыпи, пролез через высокую траву, шагнул к ней завел разговор:

 — Привет! У тебя все в порядке?

Она посмотрела на меня испуганным и одновременно каким-то странным, несколько отрешенным взглядом. На ее лице была заметна печать волнения, однако интонацией голоса она это никак не показала.

 — Ты можешь меня увести отсюда? Прямо сейчас! Только очень прошу, не задавай никаких дурацких вопросов! Просто поехали — и все.

Я опешил — все-таки такого скорого поворота событий не ожидал.

 — Да, конечно, поехали... мне все равно в город нужно, да и тебе, вижу, тоже...

Она оглянулась по сторонам и выбралась из-за куста. Держась за мою руку, вскарабкалась на обочину и села на переднее сиденье. Я заметил в свете фар проезжающих машин, что девушка очень даже симпатична, на вид лет 22—24; на плече левой руки у нее висела дамская сумочка, а кистью руки она придерживала длинную юбку — та была разорвана чуть ли не до пояса. Выше ее тело прикрывал черный топик со следами сухих листьев из куста; а когда она садилась, я успел заметить напрягшиеся на мгновения кубики пресса в районе аккуратного чистого пупочка. Да, фигурка у девочки была определенно хороша! Редко сегодня у дамочек встретишь рельефный животик.

Пока я садился за руль и заводил мотор, девушка опустила почти горизонтально спинку сиденья и легла. Она явно опасалась, что кто-то может заметить ее снаружи.

 — Не бойся, стекла тонированы, а сейчас уже ночь, никто тебя не увидит, — успокоил я ее.

Она не ответила; впрочем, и кресло назад тоже не подняла.

Так мы ехали молча минут пятнадцать, пока не замелькали впереди огни поста ДПС. Все это время я рассуждал, что же или кто мог так напугать девушку. Может, ее изнасиловали и выбросили в кусты? Да нет, едва ли... Слишком спокойно она себя ведет, да и вон она, мускулистая ножка, торчащая из-под разорванной юбки — без царапин, синяков или прочих следов насилия. Сбежала из дома блудная дочь от пьющих родителей или мужа-тирана? Что ж, вполне вероятно... А может быть, это просто деревенская шмара, которая ищет себе на задницу приключений, и одно, кажется, уже нашла?

В этих размышлениях я не заметил, как въехал в город. Только здесь девушка постепенно выпрямилась в кресле и села нормально.

 — Тебя зовут-то как? — спросил я. — Этот вопрос ты не посчитаешь дурацким?

 — Ульяна... — ответила сказала она. Затем посмотрела на меня тем самым странным взглядом, что смутил меня поначалу. Но страха у нее в глазах больше не было.

Оторвавшись на секунду от дороги, я тоже посмотрел ей в глаза и знакомая сладкая волна пробежала по моему телу — от паха до самых корней волос на голове. Я буду трахать ее сегодня, я это чувствовал! Вообще, отправляясь на измену, самое важное — не выдать своего волнения. Мудрые не зря говорили: города берут смелостью, а женщин — наглостью. Нужно держаться уверенно и быть внутренне абсолютно убежденным, что ты завалишь девчонку и будешь иметь ее, как захочешь и сколько захочешь. Дашь слабину — и ты не сможешь преодолеть собственную робость, неловкие и неумелые движения не заведут ее... У меня был как-то позорный случай, один из первых, когда с крючка (а, точнее, с члена) сорвалась одна татарочка, не молоденькая, но еще вполне ладная. Когда я понял — она в принципе готова, чтобы я отвез ее в какие-нибудь кусты и хорошенько оттрахал, на меня напала такая дрожь, что ничего у меня не получилось. Секундного замешательства было достаточно, чтобы татарочка встала, хлопнула дверью и ушла к себе в общагу. Нить психологического контакта — умные дядьки-психологи называют это раппортом — оборвалась; в таких случаях лучше всего просто достойно удалиться, а не хватать девицу за руки и не убеждать, что «ты меня неправильно поняла». Все они прекрасно понимают, эти дамочки, так что не надо делать из себя и из них дураков!

Ульяна между тем заерзала в кресле и очень эротично потянулась, откинув назад тонкие, красивые руки, настолько, насколько это позволял тесный салон «девятки». Она слегка зевнула, обнажив крупные, ровные зубки. В полумраке салона удалось рассмотреть и длинные, густые ресницы, причем совершенно естественные, без намека на всякие туши.

Заметив на себе мой изучающий взгляд, девушка слегка улыбнулась:

 — Послушай, я лишь прошу не спрашивать о том, почему я оказалась на ночной трассе и от кого пытаюсь сбежать.

Я улыбнулся. — Так, значит, Ульяна... А меня зовут Антон. Куда едем?

 — Да куда хочешь, только подальше от Нови... — Она впервые улыбнулась, но как-то натянуто,...