Антонина и Алевтина

«Ну, пожалуйста, Ван Ванич, сделайте нам такую милость!», председатель сельсовета едва не становилась передо мной на колени. «Вы же знаете, что сейчас никто не хочет жить на деревне, все бегут в город. А нам подзарез нужно заменить нашего фельдшера, ушедшего в отпуск!». «Ну, не знаю...», я пожал плечами, «вообще-то я приехал к тёще отдохнуть после учёбы в аспирантуре, а не снова работать». «Мы вам заплатим за полную ставку, а работать будете лишь на половину — 4 часа в день», женщина умоляла, «и работы там всего-навсего посидеть в приёмной. Сейчас лето и люди мало болеют — разве что кто-то руку сломает или косой поранится, так вы ему окажете первую помощь и отправите в больницу, вот и все дела». Наконец я всё же поддался уговорам и стал работать фельдшером на полставки 4 часа в день.

Первый день работы прошел скучно — ко мне никто не обращался. От нечего делать я стал проводить инвентаризацию приборов медпункта, смотрел, какие приспособления там есть, чего нет. К моему удивлению, медпункт был довольно хорошо оснащен разными устройствами, имелся даже гинекологический стул. Мое внимание особенно привлёк шкафчик с надписью «Клизмы», там находилась резиновая грелка со шлангом, два баллончика — большой, объёмом 400 мл, и маленький — объёмом 100 мл, а также коробка с вазелином и флакончик жидкого мыла, очевидно, используемый для добавления в воду, приготавливая раствор для клизмы. Судя по тому, что приборы не были сильно запылившись, их довольно-таки часто «пускали в ход». Клизма была самой любимой из медпроцедур, которых мне приходилось проводить с больными, особое наслаждение я испытывал, ставя её молодым, стеснительным девушкам.

Во время прохождения медпрактики в гинекологическом отделении, куда я сам упорно напросился, я уговорил врача не смотреть не одну девушку до того, пока ей не будет поставлена клизма. Конечно, пациентки протестовали и пробовали всячески выкручиваться от неприятной процедуры, уверяли, что живот у них работает как часы и не малейшей задержки стула не имеется. Однако мы с врачом оставались неумолимы и едва не насильно проклизмовывали каждую девицу, пришедшую к нам на приём. Как потом показывали результаты процедуры, в большинстве случаёв девушки нас обманывали — у многих из них кишечник был здорово забит старым, засохшим калом, от которого они сами, без клизмы, на вряд ли когда-либо могли бы избавиться. Я решил — если ко мне придёт на приём молоденькая девушка, неприменно, под любым предлогом сделаю ей клизму.

На следующее утро, едва я успел переодеться и сесть за столик, в дверях кабинета постучали. «Заходите, открыто!», я сказал. В помещение вошла седоволосая женщина, тоща за собой девочку с двумя светлыми косичками, одетую в светло красное платье. «Добрый день!», женщина сказала, «меня зовут Петрова Алевтина Андреевна, это моя 11-летняя внучка Тонечка. У неё что-то случилось с животиком — вздутый, побаливает, совсем нет аппетита. Боюсь, не слепая кишка ли это? Посмотрите её, доктор!». «Не надо меня так величать, я ещё не доктор, поскольку продолжаю учиться. Зовите меня просто Ваня. Вашу внучку я обязательно посмотрю. Снимай платице, Тонечка!». Девочка неохотно развязала пояс, расстегнула пуговицы и, с помощью бабушки, стянула через голову платье, оставшись лишь в розовых трусиках. Я заметил, что соски Тонечки уже начинают по немного набухать, и скоро ей придется носить лифчик. Живот у девочки действительно выглядел необычно большим и вздутым. «Ложись на кушетку!», я ей приказал.

Она послушно легла, и я начал пальпировать животик юной пациентки. Вскоре я понял, что признаков аппендицита здесь нет, значит, либо что-то не в порядке с «женской стороны», либо у девочки просто кишечник забит калом и газами. «Согни ножки в коленах и притяни их к животику!», я велел девочке. Она выполнила приказ, я приспустил с её попочки трусики. Моему взору открылась половая щель Тонечки, вокруг которой уже стали по немного расти светлые волосики. Девочка ужасно покраснела, видно её было очень стыдно от того, что чужой мужик смотрит на её прелести. Я тем временем намазал указательный палец правой руки кремом и приставил его к анальному отверстию девочки. «Тужись, Тонечка!», я сказал. «Что?», она не поняла. «Тужись, как будто ты сидишь на горшке и какаешь», я ей объяснил.

Девочка стиснула мышцы ануса, дырочка раскрылась, и я стал медленно, осторожно погружать в неё свой палец. Однако, уже пройдя пару сантиметров, он упёрся в твёрдую какашку и дальше не стал заходить. «Так, всё ясно!», я резюмировал, «причина твоей болезни банальна — запор. Сколько дней ты уже не какаешь, признайся?». «Я... точно не помню. Может три, а может четыре», ответила Тонечка. «Ну вот, видите», я укоризненно посмотрел на бабушку, «а вы, что, не замечали сами этого?»."Понятия не имела!», бабушка изумленно развела руками, «она ведь не малый ребёнок. Когда Тоня еще не ходила в школу, я подтирала ей попу и следила за стулом, но теперь она же сама справляется, и я не стала её контролировать. Думала, если что-то будет не в порядке, она сама мне об этом скажет». «Как видите — не сказала!», я резюмировал, «но ладно, будем преступать к лечению. Счас сделаем ей клизмочку, и наша Тонечка, надеюсь, быстро прокакается!». «Нет, не надо мне клизму!», жалобно завыла девушка, «дайте мне слабительного или поставьте свечку в попу!». «Поздно, дорогуша!», я ответил, «к таким мерам нужно было прибегать раньше, пока запор был в начальной стадии. Но ты тогда молчала, ничего никому не говорила. Теперь тебе сможет помочь только клизма и тол, боюсь, не сразу». «Я не хочу клизму!», закричала Тоня, вскочила на ноги и так же, со спущенными трусиками, бросилась к двери.

Но бабушка тут же схватила её за руку. «Ещё чего, бежать вздумала!», она сердито заворчала и изо всех сил хлопнула ладонью по голой попе внучки. «А ну быстро ложись обратно на кушетку!». «Не пойду! Не хочу!», Тоня начала биться в истерике. Я понял, что без моего вмешательства тут ничего не получится, поэтому подошел к девочке, схватил её за пазухи и потащил в обратном направление. Вдвоём с бабушкой после непродолжительной борьбы нам удалось уложить Таню на кушетку, повернуть на левый бок, согнуть её ноги в коленах и прижать их к животику. Так как девочка продолжала судорожно биться ногами и дёргаться, я вынужден был связать её конечности резиновым жгутом. Поняв, что от нашей хватки не удастся освободиться, Тоня перестала сопротивляться физически, однако начала очень громко рыдать и плакать. «Видно, тут нужен успокоительный укол», я констатировал. Быстро доставши нужную ампулу, я наполнил шприц лекарством, протёр правую полушарию попы Тони спиртом и вколол иголку ей в ягодицу. Девочка издала такой истошный крик, что казалось — ей режут горло. Я тем временем, не обращая на это внимание, не спеша ввёл ей лекарство. Уже через минуту или две Тонечка полностью успокоилась, перестала кричать, плакать и дёргаться.

«Ну вот, наконец можем приступить к выполнению клизмы», я довольно констатировал. Выбрав из шкафа большой клизменный баллон, я обмыл его водой из под крана, затем прополоскал его также изнутри; после этого налил в пол литровую кружку воду, добавил в неё пару капель жидкого мыла, всё тщательно размешал, сжал баллон и погрузил его «носик» в кружку. «А может воду следовало подогреть?», вдруг вмешалась бабушка, «когда я сама клизмовала Тонечку, то всегда это делала тёплой водой». «Не надо», я ответил, «теперь лето, и вода и так тёплая. К тому же, чем холоднее вода, тем сильнее она раздражает кишечник и, следовательно, улучшает действие клизмы». «Ну ладно, вы, доктор, сами лучше знаете», согласилась бабуля. Я обильно намазал наконечник вазелином, слегка нажал на грушу, чтобы выпустить воздух, и подошел к девочке. «Ну, Тонечка», я сказал, «советую тебе не зажиматься, а то больно будет». Двумя пальцами левой руки я раздвинул ягодицы ребёнка, а правой рукой стал медленно вводить девочке в анус наконечник клизмы. Это удалось сделать лишь на половину,...