Маневренный тыл

Начальник тыла флота провожал в аэропорту своего шефа начальника тыла ВМФ. Глядя, как члены его комиссии сгибаются под тяжестью чемоданов и сумок, идя гуськом к трапу самолета, столичный шеф недовольно обронил:

 — На сей раз у вас на флоте дела обстоят несколько хуже, чем в прошлый раз...

 — Ну, почему же, товарищ адмирал? Вы же сами похвалили нашу инициативу по созданию маневренного плавучего тыла. Тот, пожевав губами и отметив про себя отсутствие своего адъютанта с машиной, продолжал:

 — Плавтыл — первая ласточка. Надо думать о глобальном маневренном тыле. Не мне вас учить этой азбуке современной войны. Наши тыловые части в постоянных местах дислокации будут уничтожены вероятным противником первым же ядерным ударом. Единственно правильное решение — маневренный тыл. Думайте об этом...

 — Думаем, товарищ адмирал...

 — Не вижу, — продолжал ворчать шеф, следя, как его подчиненные, словно банда оккупантов, с трудом взбираются по трапу самолета. Накануне в загородной резиденции начальника тыла флота был прощальный ужин, о чем красноречиво говорили красномедные лица у некоторых офицеров. Ему, начальнику тыла ВМФ, этот вечер не понравился. Вернее, не понравилось застолье на даче его подчиненного, где стоял его отдельный служебный коттедж. В этом милом двухэтажном домике, примостившимся в самом живописном уголке у самого моря, они объедались деликатесами, которые обычным смертным и не снились. На их столе правили бал красная и черная икра, исключая икру заморскую, (баклажанную), уха из форели и стерляжьих брюшков, запеченный фазан, жареная куропатка, пельмени из мяса молочного поросенка и другие яства в виде деликатесов из набора автономного пайка подводника. Все это пережевывалось и запивалось армянским коньяком, шампанским и марочными винами. Но настоящей изюминкой этих уик-эндов была Катька, официантка, обслуживающая «господ» адмиралов. У Катьки был свой шарм. Ее тонкую, вертлявую фигурку венчала смазливая мордашка с курносым носиком, маленькими, слегка припухлыми губками, зеленого цвета глазами, обрамленная копной соломенного цвета волос. Ее миниатюрная попка так притягательно проглядывала сквозь полупрозрачную ткань белой мини-юбки, что любого из присутствующих так и подмывало ущипнуть ее за аппетитную ягодицу и впиться в ее сочные, алые губки. И Катька, зная об этих сексуальных намеках, никогда не сопротивлялась им, позволяя жадным, потным рукам тискать ее красивое тело и мочить свои безвольные губы этим пьяным и мокрым губам. Она не протестовала и тогда, когда волосатая подрагивающая от избытка чувств адмиральская рука, под одобрительные улыбки присутствующих, забиралась под ее юбку и щупала заветное место. В такие мгновения Катька замирала с подносом в руках, словно гончая, делающая стойку. Но когда рука, окунувшись в промежность, покидала ее лоно, снисходительно улыбалась:

 — Ну, что? Проверил? Все на месте?

 — Все, Катенька, за исключением трусиков, — плотоядно улыбался в ответ высокий гость.

 — Не носим, — иронически отвечала официантка, словно намекала на то, что эти пьяные адмиралы ей вовсе не интересны, которые способны разве что лизнуть ее заветное место. Она знала, что до этого ее необыкновенно сладкого места весьма охочи адмиральские адъютанты-мичманы, которых не зря величали на флоте «золотым» фондом. (Я знал одного такого, у которого дома, в чулане, хранилось двадцать ящиков консервированной свиной тушенки). Кроме того, они были настоящими охотниками на красивых баб, когда их начальники, напившись, мирно почивали. Но Катька была для этих «господ» настоящей находкой. Она запросто грубила им, опустившимся до скотского состояния, но и умела расположить к себе, страстно нашептывая в адмиральское ушко:

 — Ну, иди, иди ко мне, мой сладкий поросеночек!... Где же твой хохлатый петушок?...

Катька была незаменимой по части удовлетворения сексуальных старческих желаний. Когда она входила в раж, то была способна страстными губами и вертким языком воскресить, казалось, навсегда уснувшую плоть. И если ее партнер от избытка чувств не успевал донести свои драгоценные капли до ее заветного места, щедро роняя их на это изящное, нежное женское тело, то она не корила его за это, понимая, что на большее эта развалина просто не способна. Она еще крепче сжимала старичка в своих жарких объятиях, имитируя страстный оргазм, пока тот не издавал посвистывающий храп. Тогда она тихо соскальзывала с него и удалялась в спальню адъютантов, откуда потом всю ночь раздавался жалобный стон диванных пружин вперемежку со звуками поцелуев и шутливых шлепков. У Катьки была заводная, щедрая, широкая натура, позволяющая заниматься сексом одновременно с несколькими партнерами. Она балдела в эти сладострастные минуты, когда один вставлял ей в попу, другой страстно трахал в пипу, а третий поил своим «молочком», отымев ее в страстный, похотливый рот. Некоторые оборзевшие мужики, иногда, при этом, пытались едко посмеяться над всем женским родом, называя ее шлюхой, за что потом горько расплачивались. Одного слова стоило Катьке шепнуть ночью на ухо шефу, и на утро провинившийся мужлан уже был вычеркнут из списка адъютантов, продолжая службу в одном из самых удаленных (медвежьих) углов нашего славного военно-морского флота. Многие знали об ее сильном влиянии на любого самого высокого чина, оказавшегося в ее постели, и не решались так крупно рисковать. Поэтому Катьку не только отчаянно трахали, но и любили за ее справедливость и прямоту.

На сей раз, на адмиральском ужине, Катьки не было. Она взяла отпуск, объявив, что выходит замуж. А новая официантка оказалась явной дурой, ибо никак не могла понять, чего же хочет от нее высокий гость, а когда поняла, уронила поднос и, выпучив глаза, стала пятиться, невнятно бормоча, что она не может, так как у нее сейчас «цветной» телевизор.

Вспомнив про это, адмирал недовольно поморщился, наблюдая, как его подчиненные, воровато озираясь, ныряют в пузатое чрево самолета. Проверяемые подсуетились, проявив завидную расторопность в обеспечении проверяющих столь желанным дефицитом, и им не в чем было упрекнуть флотских коллег. Но их московский шеф все еще не видел своего адъютанта с желанными подарками и продолжал ворчать:

 — Ну, где вы видели, Марк Алексеевич, на флотах маневренные тыловые бригады? Явно надуманное формирование... , — продолжал наступать московский гость, вспомнив, что этот спор с флотским тыловиком он начал еще вчера, когда они играли в бильярд перед ужином. Адмиралы были в кремовых рубашках без галстуков. Обслуживала их высокая, длинноногая девица в такой короткой мини-юбке, под которую заглянуть не составляло никакого труда, когда она ложилась грудью на стол, выставляя шары. Гость тут же заметил, что и эта красотка не имела трусиков. До чего же четко была отработана технология обольщения гостя у флотского тыловика! Его мысли тут же унеслись во вчерашний день, когда он, изрядно нагрузившись, наконец-то добрался до своей адмиральской постели, внезапно обнаружив в ней бильярдную диву. Девушка, не говоря ни слова, просто закинула на него свою стройную ногу, обняла за шею, притянула к себе и загадочно шепнула: Начнем?

 — А ты кто? — задал явно глупый вопрос высокий гость.

 — Я? Твоя радость. Если хочешь, то — твое вдохновение на еще более высокие государственные дела.

 — Каким образом?

 — Ты, наверное, хотел спросить каким способом? О! Их очень много в моем арсенале. Выбирай любой...

 — Лежа, — усмехнулся гость, заваливая ее на спину.

 — И то — дело! — усмехнулась девица, широко расставляя ноги.

 — Давай включим ночничок? — предложил он.

 — Зачем? — насторожилась она.

 — Я люблю наблюдать за Этим...

Он тщетно пытался вставить своего ...