Если женщина очень захочет…

пристально посмотрела на него и твердо произнесла:

 — Слушай, ты, дамский сердцеед. Самый лучший подарок для меня — твой член. Хочу его иметь, когда захочу...

 — Он — твой! — плотоядно улыбнулся Полынцев и хлопнул ее по аппетитной ляжке.

Они договорились, что остальную работу по вербовке шлюшек она возьмет на себя. Тем более, что подобное занятие было ей не в новинку.

... Татьяна славно потрудилась. Бригада госпитальных фей была сформирована ею из самых обольстительных девчонок, истинных патриоток части и флота. Этот мини-коллектив со специальным уклоном в госпитале окрестили бригадой «Ух!». Полынцев предварительно лично опробовал каждую из кандидаток и нашел, что все кандидатуры достойны к работе на великом поприще укрепления боеготовности части и родного флота. И эта кропотливая работа начальника госпиталя не пропала даром. Кто только не проверял его часть, ни разу не нашел провалов в работе. Так, мелкие недостатки, устраняемые в ходе проверки, что очень нравилось всем: коллективу части, регулярно получающему премии, проверяющим по известным причинам, ну и командованию флотом. К Полынцеву даже приезжали из других частей и соединений флота с просьбой поделиться положительным опытом, но он только скромно опускал глаза и на вопросы, как он добился таких высоких показателей, коротко пояснял: «Работаем... «. И вдруг, нате вам! После таких титанических усилий вдруг это страшное слово «Снимают... «.

 — Софья Михайловна. Вы слышали новость про меня? — перестал диктовать Полынцев и поднял грустные глаза на секретаршу.

 — Слышала, — тихо ответила она.

 — И как вы к этому относитесь?

 — Крайне отрицательно. Я тут уже двадцать лет работаю, и могу заверить вас, что никому из прежних начальников госпиталя никогда не удавалось достигнуть таких высоких показателей, как вам.

 — Так почему бы вам не замолвить словечко за меня перед вашим мужем? Как — никак, но он начальник медицинской службы флота, целый генерал с лампасами...

 — Видите ли, Виктор Николаевич. Вы сами во многом виноваты...

 — В чем же?! — удивленно вытаращил глаза Полынцев.

 — Вы, простите, слишком много уделяли внимания молодежи и не замечали, что рядом с вами трудится человек, хорошо трудится, и который еще далеко не старый. Мне же, Виктор Николаевич, всего-то тридцать девять...

 — Что?! Боже мой! Но я даже подумать об этом не мог! Жена начальника... Разве мог я о вас так подумать?!

 — А вот и зря! Разве я не женщина?!..

 — Но ваш муж?!

 — Да пошел он к черту, жирный боров! Он в своей управе уже всех потаскух перетер.

 — Разве? А я думал, что он только моими девочками пользуется.

Полынцев встал, вынул платок из кармана и стал осторожно промокать слезинки на ее румяных щеках.

 — Выпьем шампанского? — поднес он ей фужер с искрометным напитком, прикоснувшись своим возбухшим бугорком в брюках к ее оголенной коленке.

 — Наконец-то! — счастливо улыбнулась секретарша, встала, подошла к двери и щелкнула «собачкой» английского замка. Взяв из холодильника вторую бутылку шампанского, две плитки шоколада, она удалилась в комнату отдыха. Полынцев, словно пъяный, телепался сзади, расстегивая на ходу брюки.

... Они пили шампанское, закусывали шоколадом и томно целовались. Маленькая секретарша оказалась неожиданно искусной в поцелуях. Она устроила настоящую бурю в его рту своим вертким язычком. Полынцев и не подозревал, что в таком скромном теле таится такой великий сексуальный дух.

«Трахну-ка ее назло начальнику», — решил Полынцев и стал расстегивать на ней кофточку. Она тут же запустила пальцы в его ширинку.

 — Тебе со значением или без? — ее глаза лукаво поглядывали из-под подведенных бровей.

 — Со значением это как? — спросил он.

 — А так, — она наклонилась к «гиганту», обняла его накрашенными губами, придавила и убрала губы, обозначив на нем красное помадное кольцо.

 — Оно же смоется, — иронически улыбнулся Полынцев.

 — С неделю продержится, а потом...

 — Это значит, что целую неделю его никому показывать нельзя? — насторожился шеф.

 — Конечно. Кроме меня...

 — Почему же и ты на меня глаз положила? — недоуменно пожал плечами Полынцев.

 — Мне было обидно, что такое «богатство» и так необдуманно тратиться на каких-то дурочек. Сам посуди. Какой порядочной женщине не захочется попробовать твои двадцать пять сантиметров?

 — Согласен. Продолжай, — он снова поднес член к ее жадно раскрывшимся губам. Она тут же так быстро заработала головой, что та, казалось, вот — вот у нее отвалится.

«Мои блядешки просто дуры. Ни одна из них так классно не работает, как эта скромница, кроме Танечки, конечно. Эх! Молодежь! И чему ее только в школе учат?! — думал Полынцев, собрав в кулак всю свою волю, чтобы преждевременно не слить ей в этот алчущий рот. А она, поняв это, стала вдруг так глубоко заглатывать его член, что он, казалось, вот-вот проткнет ее горло и выскочит наружу. Затем она заработала с такой скоростью, что он испугался, как бы его орган не загорелся от такого энергичного трения. Она все-таки укатала его. Полынцев напрягся, выгнулся дугой. Он думал, что она отскочит, испугавшись его струи, но секретарша, преданно глядела в его посоловевшие глаза и усердно слизывала эту белую жижу.

 — Что ты в этом находишь? — не удержался шеф.

 — Немки говорят, что в этом зарыт секрет вечной молодости и красоты.

 — И ты веришь в это?

 — Кто его знает? — пожала она плечами, — но мне нравится это.

 — То-то ты такая свеженькая в свои сорок, — съязвил он.

 — Тридцать девять, — поправила она.

 — Тут твой возраст роли не играет. Ты достаточно опытна в любви и тонко чувствуешь то, что надобно мужчине, не в пример тем дурам, которые в постели поворачиваются к мужчине попой.

 — В попе тоже есть своя прелесть, — усмехнулась она.

 — Не спорю. Особенно, если она такая, как у тебя. Короче. Произвожу тебя в ранг Первой сексуальной леди госпиталя.

 — Долго же ты собирался...

 — Не мог же я просто так сразу завалить на диван жену своего начальника. Он может обидеться...

 — За него не беспокойся. Он в накладе не останется...

... На следующее утро, не успел Полынцев переступить порог своего кабинета, как на его столе зазвонил оперативный телефон. В трубке зарокотал басок шефа:

 — Ну, как дела, дружище?

 — Все нормально, товарищ генерал. Замечаний нет...

 — Ты на меня не в обиде за разнос на прошлом совещании?

 — Что вы?! Ваши ценные указания уже выполняются...

 — Чудненько. Слушай. У тебя еще работает такая высокая брюнетка, медсестра из хирургического?

 — Так точно!

 — Пришли-ка ее ко мне вечерком, часиков этак в двадцать. Машина будет. Она неплохая массажистка. Что-то у меня радикулит разгулялся. А мою «Курочку», кстати, придержи у себя на пару часиков, займись там с ней чем-нибудь, отвлеки, чтобы она за меня не переживала.

 — Есть! — радостно гаркнул в трубку Полынцев.

 — Ну и ладушки! Будь, — трубка замолчала. Полынцев осторожно положил ее на аппарат, подумав: «Ай да Софочка! Ай да секретарша! Отстояла-таки любовничка, умница. Вот что значит, если женщина очень захочет. Надо будет вечером ее как следует отблагодарить, — улыбнулся Полынцев, и почувствовал как его неуемный орган стал наливаться могучей силой.

Эдуард Зайцев