Личный прием

 — Чего уж там. Виноват только я, — встал Бабенко, уткнув глаза в пол.

 — Что значит, виноват?! Вы были помощником дежурного по части. Вам доверили проверить караульную службу, а вы, вместо этого, устроили на караульной вышке форменный бордель! Я правильно говорю?! — командир перевел суровый взгляд на начальника охраны.

 — Так точно! — ответил тот в унисон с ответом мичмана.

 — И как это могло случиться, что вы дошли до жизни такой?! Кстати, эту караульщицу, надеюсь, уже представили к увольнению?

 — Представили, — начальник охраны дрожащей рукой протянул листок.

 — Что это?! — не понял Зуев.

 — Заявление об увольнении...

 — Гм... Но тут написано по собственному желанию. Да за такие вещи надо к суду привлекать!

 — Но, товарищ командир, ни в одном из руководящих документов конкретно не указано, что часовому на посту запрещено заниматься сексом, — возразил седоватый охранник, тоже бывший полковник с тремя звездами на погонах, только без нашивок на рукаве.

 — А вы внесите это предложение в качестве поправки к Караульному уставу. Глядишь, и прогремим на всю Россию в качестве новаторов, — горячился Зуев, начиная брызгать слюной.

 — С вами все ясно! Свободен! — почти крикнул командир начальнику охраны и повернул пылающее гневом лицо к провинившемуся ловеласу.

 — А вы чего молчите?! Заварили кашу! Жена вашей любовнице устроила мордобой, а с вас, как с гуся вода!

 — Так это она же ей устроила, а не мне, — нагловато улыбнулся мичман.

 — Да понимаешь ли ты, балбес, что тебя ждет?!

 — Что? — мичман, не мигая, смотрел в глаза командира.

 — В лучшем случае, дадут под зад коленом, и мигом вылетишь со службы, если в тюрьму не загремишь!

 — Гы! За это не посадят. Я проконсультировался у юриста...

 — Скажите, пожалуйста! Он, видите ли, проконсультировался! Я знаешь ли ты, что сказано про часового стоящего на посту, да еще с оружием в руках?!

 — Знаю. Часовой — лицо неприкосновенное...

 — То-то. А ты что с ним делал?

 — Ничего...

 — А начальник ВОХРа доложил, что от ваших утех караульная вышка ходуном ходила.

 — Так то ж от взаимного прикосновения...

 — А как вообще ты на вышке оказался?

 — Дык, я помощником дежурного по части стоял. В мои обязанности входит проверка караульной службы: два раза ночью и один раз днем.

 — Так ты, просто молодец! У Натахи Привезенцевой в ту ночь на вышке под ее юбкой бдительность несения часовым караульной службы проверял?

 — Она сама виновата...

 — Это как же?! Извольте пояснить!

 — Ну, пошли мы с разводящим по постам, гляжу, а на третьем посту на караульной вышке часового нет.

 — Как нет?! Там же как раз и дежурила Привезенцева.

 — Вы правы. Ее смена. Вот только не увидели мы ее на вышке...

 — Ну! И что же дальше?

 — Пошептались мы с разводящим и решили, что уснула баба на посту. И тут он мне тихо говорит: «Полезай на вышку, но тихонько. Не разбуди. А я потом на эту тварь докладную настрочу за сон на посту». Ну, я и полез. Ступаю по ступенькам тихо, словно кот крадусь за воробьем, сидящим на ветке. Поднялся и что же вижу?

 — Что?! — глаза у командира стали круглыми от нетерпения.

 — А то. Лежит наша баба на спине, ноги в стороны раскинула, а над ней лихим жеребцом трудится Иван Емельянович...

 — А это что за гусь?

 — Ну, наш начальник ВОХРа...

 — Что-о-о?! Ты, наверное, белены объелся. Он же у нас заслуженный человек, ветеран. И как только ты посмел на такого человека сей поклеп навести?!

 — А вы сами у него спросите. Если еще совесть не совсем потерял, то подтвердит. Он, когда увидел меня, сильно испугался, вскочил, штаны натянул и сказал: «Ты ничего не видел. Понял?! Можешь ее дотрахать за меня», и стал спускаться с вышки.

 — Ну, а ты?

 — Кто же от такого подарка откажется. Те ушли, а я повернулся к Натахе. Та лежит, даже позу не изменила, только глазищами в меня стреляет. Там как раз столб с фонарем рядом, так, что вся ее «аппаратура» была видна, как на ладони.

 — Ну, и ты не посрамил звания мужского племени, так оттянул бедную женщину, что вышка закачалась?!

 — Не посрамил. Вот только если бы она не орала при этом, то все бы тем и закончилось. Я же не знал, что каждый ее оргазм будет сопровождаться диким воплем. Так орала, словно ее не дерут, а режут. Ни с одной бабой у меня ничего такого не было.

 — Но, как же вы погорели, милые, шаловливые котята? Почему свой интим до скандала довели?

 — Так, опять облом вышел. Жена Ивана Емельяновича откуда-то пронюхала, что он давно с Натахой путается, а тот стал отпираться и повернул дышло бабьего гнева на меня. Вы же сами знаете, что сарафанное радио у нас самое быстрое. Моя узнала, что это я Натаху на вышке тер, закатила скандал, а Натаха, дура, сказала моей, что если захочет, то меня вообще от нее уведет. Вот тут-то Натаха по морде, простите, физии своей, как раз и схлопотала.

 — Да! Заварил ты кашу, наш передовой специалист. Попробуй теперь ее расхлебать. Вот что. Ты, пока, к Наталье на пушечный выстрел не подходи. Как-нибудь перебейся, да с женой разберись, почему она тебе свое «сокровище» только раз в месяц подставляет.

 — А вы откуда знаете?

 — Знаю. Я командир части или кто?

 — Командир...

 — То-то. А, пока, ступай. И на носу заруби себе, чертов кобелино, что я тебе сказал.

 — Есть! — козырнул мичман и быстро ретировался.

«Да. Натворили дел, козлы тупоголовые, а мне расхлебывать. Не дай бог, если все это до Командующего флотом дойдет. Да он только за одну вышку всем головы поотрывает, а мне, в первую очередь», — потер вспотевший лоб Зуев, и нажал на кнопку звонка на панели стола. В дверях тут же появилась секретарша.

 — Танюша. Организуй-ка мне встречу с Натальей Привезенцевой. Ну, та, что в ВОХРе.

 — Вам официально или инкогнито? — улыбнулись ямочки на ее щеках.

 — Официально. Завтра, на 9—30, сразу же после планерки, здесь, в моем кабинете.

 — Есть! — шаловливо козырнула Танечка и, повернувшись, сверкнула голыми ножками под такой короткой мини-юбкой, что Зуеву было невдомек, как она умудряется скрывать под ней свои модные трусики.

Зуев знал, что Танечка, жена его главного инженера, давно охотится за его повышенным вниманием к себе, но это было далеко не безопасным, так как та, как-то, тонко намекнула, что уступить такому шикарному мужчине, как Зуев, можно только при условии стать его женой. А такие глубокие отношения не входили в планы перспективного офицера, для которого амурные дела в таком аспекте могли бы помешать карьере. Поэтому Зуев был внимателен, вежлив с секретаршей, постоянно удерживая ее пыл на определенной дистанции. Зуеву больше импонировала роль любовника-невидимки, что, как он понял, не устраивало расчетливую и прагматичную Танечку. А началось все с того, что ее предшественница — секретарша Нинка была знойной бабой и, не смотря на свои восемнадцать умело щелкала не только по клавиатуре компьютера, на и задорно вертела задом перед глазами только что назначенного молодого капитана первого ранга на должность командира базы. Нинка была фартовой девочкой, за словом в карман не лезла, направо и налево сыпала сальные анекдоты про Это самое, умело выставляя напоказ ...