Сила ПритяЖЕНИя
Страница: 3 из 3
знакомые ладони вновь оказались на моих бедрах. Повелеваясь их движениям, я широко развела ноги, так, что моя киска была полностью открыта для него. Ощутив первое прикосновение его члена, я задрожала мелкой дрожью и быстро задышала.
— Я так хочу тебя, — зачем-то шепнул мне на ухо Женя и вошел в меня. Мне окончательно сорвало крышу — от его слов и ощущений, которые поглотили меня, как воронка. Я всхлипнула, но уже от счастья, вцепилась в плечи Женьки и медленно начала вписываться в ритм, вместе с которым он ласково погружался в меня все глубже и глубже, полностью заполняя пространство внутри меня. Слезы продолжали выступать на моих глазах, но я даже не чувствовала следов боли — было только ощущение полного слияния с ним, с человеком, который стал воплощением моего удовольствия.
Беспредельное, беспричинное счастье захлестывало грудь, дыхание становилось прерывистым и беспорядочным, таким, что хотелось стонать — сладко, по-настоящему, громко...
В нескольких сантиметрах от моего уха Женькино дыхание так же превращалось в стоны, и это сводило меня с ума больше, чем какие-либо слова...
— Аах... любимая...
Его движения изменялись, мы двигались быстрее навстречу друг другу, и мне казалось, что Калинова захлестывают мои стоны так же, как и меня — его.
Любимой... он назвал меня любимой? В запале страсти, конечно... как только не назовешь... И, пользуясь случаем, я поймала губами его губы, а после прошептала, сбиваясь:
— Же-ня... я... люблю... люблю тебя, слы-шишь?...
Он словно сошел с ума от этой фразы. Его член вошел в меня так глубоко, насколько это было возможно; мои соски впивались в его грудь, а Женькины красивые стоны учащались, как и сердцебиение. Я, больше не в силах сдерживать громкость своих вскриков, попыталась заткнуть себя, впившись губами в Женькину шею, а ногтями — в спину, тем временем обхватив бедрами его бедра и желая продлить момент слияния навечно.
— Ммм... ааах...
— Да, Женечка... еще... немного... — я чувствовала, что волны счастья бьются в моих венах все чаще, добиваясь моего срыва... Наверное, я кончу раньше... ооох...
Его стоны были низкими, шепчущими, сладкими. Перед моими глазами, в темноте, взорвалась тысяча искр и растаяла в воздухе, превращаясь в импульсивные волны и резко накрывая меня, одна за другой... Я дрожала, кажется, всем телом, крепко прижимая к себе Женьку, а он, в свою очередь, прижимал к себе меня. Не знаю, не помню, спустя сколько времени он лег со мною рядом, но нервные конвульсии оргазма продолжали пробегать по моему телу. Я лежала с закрытыми глазами, не ощущая ничего, кроме этих блаженных судорог и Женьки, который лежал рядом, кончив, и сжимал мою вспотевшую ладонь в своей.
После сошедшей остроты ощущений, на меня навалилось мягкое, теплое блаженство и приятная усталость. Я, опасаясь заснуть после всего произошедшего и тем самым вдруг обидеть своего состоявшегося любовника, повернулась на бок, лицом к парню. Он лежал с широко открытыми глазами и ловил воздух ртом, дыша по-прежнему часто и прерывисто.
Почувствовав, что я смотрю на него, Женька повернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза, в ответ на что я придвинулась ближе и уткнулась носом в его плечо.
Калинов молча погладил меня по волосам. Его дыхание вскоре восстановилось, и дышать он начал ровно и невозмутимо, как и всегда. По привычке, попадая с ним в один ритм, я подстроилась под его спокойное, размеренное дыхание.
Было так здорово лежать вот так и ощущать, что ты словно стал частью другого человека, а он — твоей частью... или... мне так только казалось?...
Приятный, томительный сон отягощал веки. Я чувствовала, как по ногам струится прозрачный сок, плод моей похоти... Женькина же составная не присутствовала, но отчего то вдруг я поймала себя на мысли, что хочу ощутить его сперму на своем теле. Чтобы она, как и мои соки, текла из меня и была размазана по ногам... Ооох...
Я сладко выдохнула, и Женька сделал глубокий вдох, прикрыв глаза. Интересно, о чем он думает сейчас?...
Ладно, негоже спать в таком виде...
Я осторожно приподнялась на кровати, нащупала рубашку, и, набросив её на себя, собралась соскользнуть с кровати, как меня окликнул хрипловатый голос Женьки:
— Ты куда?...
— В ванную... я быстро, — тихо ответила я, не оглядываясь, и стремительно покинула спальню.
... Когда я вернулась, в воздухе стоял томительный запах секса, как будто окно вовсе и не было открыто. Снаружи не доносилось ни ветерка. Женька мирно спал на спине, чуть прикрытый легким покрывалом. Лицо его было по ангельски умиротворенным, а левая рука лежала на моей подушке.
Я осторожно подкралась к кровати, но ложиться не стала, увидев, как сильно мы умудрились испачкать простыню. Спать на этом было противоестественно, поэтому мне пришлось потревожить чуткий Женькин сон.
— Же-еень, — шепнула я ему на ухо, но он оставался недвижим. Я прильнула к нему и коснулась распухшими от поцелуев губами его правильно очерченных уст.
— Мммм... — протянул он, ощутив мое прикосновение сквозь сон и слепо отвечая на поцелуй. Я отстранилась, и на моих губах заиграла улыбка.
— Жень, мы простыню... кхм... испачкали. Дай я перестелю.
Парень приподнялся на локтях, резко открыв глаза, и встревожено переспросил:
— Что?...
Я улыбнулась еще шире, и бросила взгляд на расплывчатые темные и светлые пятна на кровати.
— Простыня, говорю, испачкалась. Я свежую постелю?
— Да, конечно, — он кивнул, посмотрев на простыню и задумчиво взъерошив волосы. — Я в ванную.
Он натянул пижамные штаны, сгреб в охапку простыню и удалился. Я перестелила постель и прилегла, но на этот раз сон уже не шел. Вместо него в голову лезли всякие дурацкие мысли.
Что теперь будет? Мы теперь станем парой? Или это сочтется за помощь голодающим девственницам? В любом случае, уже ничего не будет как прежде...
И еще... он так красиво стонет... Черт!
— Мезембриантемум?
— Мммм?
— Не спишь? — он лёг рядом, прохладный, свежий, влажный. Безумно хотелось попробовать его такого, но я, удовлетворив свою первую страсть, с этим приливом похоти справилась более удачно.
— Как видишь.
— Мезембриантемум, там так много... хм... крови, — его голос снова превратился в ласковый шепот. — Я... сделал тебе больно?
В его глазах отражалась то ли боль, то ли грусть. Он ласково провел рукой по моим влажным волосам и замолчал, ожидая ответа.
— Неет, — тихо протянула я, смущенно улыбнулась. Прижавшись к нему, прохладно — свежему, я ощущала, как каждая моя клеточка хочет принадлежать этому человеку. — Я тоже думала, что должно быть больно... но ты так нежно... кхм... и я...
Я смутилась и замолчала, стесняясь обсуждать произошедшее. Да и зачем? Он ведь и сам чувствовал, и слышал, как чутко я откликалась на все его действия. Он не мог не понимать, сколько удовольствия и восхитительных ощущений он мне доставил. Разве могла здесь быть речь о боли?
Женя крепко обнял меня, словно был не в силах расстаться со мной ни на минуту. Я слышала, как в его грудной клетке колотится огненное сердце — бешеное, страстное, живое.
— Мезембриантемум, — он произнес моё имя шепотом, медленно, поглаживая мою спину в тех волшебных местах, от прикосновения к которым я трепетала.
— Ммм... Женя... — прошептала я, едва не мурлыча. Я готова была шептать это имя тысячу раз — имя, ставшее для меня синонимом счастья.
Парень склонил голову и поцеловал меня в губы — совсем легонько, но нежно, как будто с трепетом.
— Тебе... тебе ведь было со мной хорошо? — зачем-то спросила я этакую банальщину. Но в глубине души я знала, зачем — мне очень хотелось услышать от него лично, что все прошедшее и вправду было восхитительным. Это было важно. Важно, хоть убей.
— Я чуть с ума не сошел, — улыбнулся Женька, и снова приблизился на расстояние поцелуя. — Так приятно... чувствовать тебя только моей.
Я поймала его губы своими, и, проведя ладонью по его спине, прочувствовала кожей оставленные мною там царапины и улыбнулась от пришедшей в голову фразы.
— Что? — улыбнулся он тоже, почувствовав мою улыбку губами и отстранившись от моего лица.
— Похоже, кому-то из нас двоих всё-таки было больно? — хихикнула я, и сделала провинившееся лицо. — Прости, Жень... за царапины...
Он усмехнулся.
— Любимая... что за ерунда.
Парень снова поцеловал меня, опрокинув на спину и жадно блуждая руками по моему телу. Любимая?...
Да... все-таки, ничего уже не будет как прежде. Все станет намного приятнее...