Январь

Ну и снега навалило. Просто пипец какой-то. Во дворы лучше не соваться — не разгребешь, и сейчас опять пошёл. Коля сидел в своей машине, и разложил бухгалтерию на всё, на что можно положить в машине: бланки отчетности лежали на торпедо, на коленях, на пассажирском сидении. Где-то бабахнула петарда, «Малолетки забавляются». Ба-бах! Еще одна. «Блин. Идиоты, китайские же... не понятно где рванет, да и погода сырая, отмокнуть могут». Он потянулся и сделал музыку погромче. Так, нужно найти, где тут ставить печати и подписи. Он припарковался на улице, напротив дома своей бухгалтерши Людочки. Обещания нужно выполнять — три дня конца срока сдачи отчетности, а он все никак не завезет ей документы. Но тут были и свои тонкости. Николай откладывал это занятие, потому, что не хотел к ней заезжать с утра, и позвонив, предварительно сказал, что будет после обеда, чтоб её муж был дома, и сегодня именно такой случай. Иначе будет, так как это было уже не один раз. Хотя... Но... нет, не хочется...

И тут бабахнуло!! Это был обычный взрыв петарды, но после него Николай услышал крик. «До игрались». Через запотевшие окна не было ничего видно, он включил дворники: — не видно, открыл окно пассажирской двери и увидел, что напротив машины, на тротуаре, в снегу корчится от боли парень, а возле него на коленях сидит перепуганная девушка. Шок был у обоих. Нужно что-то делать. Он оглянулся — вокруг никого, какая-то бабушка медленно переходили дорогу метрах в пятидесяти, — пусто. Коля сгреб бумаги на переднее сидение, и выскочил из автомобиля. Парень зажимал одну руку другой. Обе были в крови. Девушка сидела перед ним на коленях как в ступоре. Глаза стеклянные, молчит, только и хватило сил на один визг.

— Что случилось? — тишина. Молчат обое. Он стонет, она повернула голову к нему и тоже молчит. «Симпатичная».

— Телефон его родственников знаешь? — глухо.

Николай попробовал залезть в карман к парню, и тут, он ослабил зажим на руке, и Николай понял, что дело плохо — скорая по такой погоде хрен знает сколько будет ехать, родственники тоже, нужно самому везти в больницу. Крови на снегу было порядочно.

Аптечка в машине на месте — это он знал точно. Зубами оторвал обертку на стерильном бинте и попробовал перевязать, но парень до сих пор корчился от боли. Отрывать зажимающую руку не решился, и просто, намотав побольше бинта и оторвав его, дал парню, как тампон, чтоб кров впитывалась,

— Давайте, отвезу вас в больницу.

Он поднял парня на ноги — «Тяжелый, сколько ему лет?», и буквально затащил на заднее сидение, «Девочку куда?».

— Ты с нами?

— Да, да я с вами, обязательно.

«Может, останется с ним, дождется родственников».

Она села радом с парнем, на заднее сидение. Дорога заняла минут тридцать. Снег, конечно, никто и не думал убирать, и все кто был на улице, автомобили, пешеходы, активно втаптывали его — автомобили, для того, чтоб потом скользить, пешеходы, для того, чтоб потом падать и ломать кости. А куда деваться, если жизнь идет, а никто ничего не убирает? Они и понятно — к весне все само растает.

— Больного везем, — пришлось гаркнуть дядьке при въезде не территорию больницы, когда тот пытался сбить деньгу.

Парень уже отошел от шока и начинал выть. «Черт, не в том месте, не в то время». Припарковался. Кого искать? Где тут приемный покой или дежурный врач? Вбежал в помещение — 10 минут ушло на то, чтобы разобраться в ситуации. Прибежали три тетки в белых халатах, судя по их качеству — одна уборщица и две медсестры.

— Врача позовите! Мне врач нужен!

— А где можно сесть? — Николай обернулся, и увидел, что девочка держит парня и буквально тащит его на себе, «Вот умничка».

— Там машина, её нужно закрыть. «Молодчинка».

Выскочил на улицу, нажал на пульт.

А в холе девочку уже пытались расспрашивать. Что делать Николай знал: назвал фамилию, имя, дал отксерить права, оставил номер мобильного телефона.

Почему-то захотелось защитить девочку от всех этих теток: она-то в чём виновата.

— У нас ничего не пропадает! — «Ага, щас!!!».

Достал у парня, портмоне, «классная кожа!» — отметил про себя, мобилку, мелочь оставил. «Вроде разобрались». Николай оглянулся — девочка топталась на месте.

— Ты знаешь, кому лучше позвонить? Папе или маме?

Она почему-то опустила глаза, поправила правой рукой волосы, пыталась заправить их за ухо, но они растрепались и не хотели заправляться. «Блин симпатичная, жалко маленькая». Русые волосы растрепались, цвет глаз Коля не видел, но личико слегка продолговатое, ушки маленькие, какие-то сережки — как две маленькие точки, пуховичёк явно не моднячий, темные гамаши и сапожки. Куколка.

— Вы родственникам позвоните? — еще одна женщина в халате, но явно врач. Взгляд прямой, смотрит не отводя глаз.

— Сейчас, минутку, разберемся.

«А парень-то побогаче будет». На нем дубленка.

Николай начал листать записную книжку в мобилке, тут все как обычно: паша — танки, мама, папа (не батя, не или как-то иначе), танюха, сестра, Ната (это имя написано с большой!).

— Как тебя зовут? — девочка подняла глаза.

— Наташа.

— Коля, Николай, — представления были короткие.

— Кому лучше звонить?

— Маме, наверное. «Наверное, значит не знакомы».

Николай набрался духу, и набрал номер.

Они ехали в машине молча. Отходняк. Разговор с родственниками был тяжелый, руки у Николая тряслись до сих пор. Все-таки хорошо, что он не послушал девушку и позвонил отцу парня, мужики лучше соображают в таких ситуациях. Назвал номер своего телефона и на него сразу же перезвонили. Дал записать свой адрес, зимой ночь подбирается быстро — а еще ехать. Они решили, что Николай оставил портмоне и мобилку парня у себя. Больница всё таки. Договорились — подъедут, он всё отдаст родственникам. Но оставаться больше в больнице до их приезда он не хотел: это еще минимум час — причитания, расспросы.

Снег медленно валил и валил. Уже по колено, ничего зимняя резина — «Продеремся».

Тишина, даже рука не тянется музыку включать, Тепло и тихо, мотора почти не слышно.

— Куда тебя? — тишина, молчит.

Он посмотрел на часы — пять!! А уже темно! Черт, и время детское, и после «такого» никуда не хочется.

— Давай ко мне, мне бумаги нужно подписать, отойдем, я тебя потом подкину.

«Все равно они где-то возле Людочки живут, может ещё и успею».

Она только кивнула в ответ и опять непослушные волосы не захотели заправляться за ухо.

Третий этаж. Квартира съемная, по знакомству снял. Почти уже родная. Сколько тут, воспоминаний.

Она начала сама раздеваться сразу. Обычно женщин в свой квартире он сам раздевал, и им это нравилось. Пальто помогал снять, сапожки стянуть. Но к этой девочке-девушке он, как-то боялся подойти. Снял свои ботики — мокрые, в снегу, в подъезде не захотелось отряхивать, еще соседи смотреть будут, кого он опять привел к себе.

Под пуховиком был пушистый свитер, который спускался ниже пояса сантиметров на двадцать, под свитером — облагающие гамаши или брюки, и ничего более.

«Она мне доверяет». «Ну да, после произошедшего».

— Что будешь? Чай, кофе? — И тут он увидел её: девушка, которая только начинает понимать свою красоту, начинает ощущать свою власть.

Она оглядывалась, поправляла волосы, и переступала с ноги на ногу. Гамаши, колготы — в этом он не разбирался, были на носочках протертые, но без дырок, косметики на лице не было, немного глаза подведены, и всё.

Коля присел, достал «гостевые» тапочки, и улыбнулся...

— Всё уже нормально, Всё нормально.

Прошли на кухню, он оставлял везде включенным свет, чтоб она еще больше расслабилась.

— А давай я тебе глинтвейна сделаю!

— А что это?

— Теплое вино со специями, тебе уже можно? — глаза ей были карие, глубокие как омут.

— Да, только немножко.

Что тут сложного — вина на чашку налить в посуду, поставить на огонь, бросить несколько ...