История о море. Глава первая

  1. История о море. Глава первая
  2. История о море. Глава вторая
  3. История о море. Глава третья
  4. История о море. Глава четвёртая

Страница: 1 из 2

Валуны, голые тела, пропавшие трусы или как мир стал меняться вокруг меня.

Когда на улице июль, жара плавит асфальт, а подработка на лето завершается в три часа дня, единственное место, куда тянет в твои шестнадцать лет — море. Вот оно, за неровной кромкой крыш домов, каких-то цехов, труб механического завода. Блестит, искорками выбивая все мысли, копившиеся в голове, пока ты бегал по улицам, разнося телеграммы и прочее, на что ты подрядился в мае. Свобода до вечера, а потом сон до утра, затем подъём, торопливо бутерброд с маслом, и на работу. И есть не хотелось до самого вечера. Эх, благодарное время юности! Когда в шестнадцать лет тебя волнует только два вопроса — сколько ты заработаешь, разнося эти газеты, телеграммы, и противоположный пол. Остальное как-то терялось, стушёвывалось по своей значимости перед этими двумя важнейшими вопросами. Но, если с первым было более или менее понятно — что набегал, то и получил, то со вторым у меня была более напряжённая ситуация. Нет, девочки заглядывались, подводное плавание распрямило меня, сформировало грудную клетку, на которую некоторые девочки любили положить голову, отдыхая от поцелуев в самом лучшем друге молодёжи — темноте. Но дальше поцелуев и обжиманий, которые любили обе стороны, дело не шло. (Специально для sexytales.orgсекситейлз.орг) Руки, скользившие под короткий край юбок, отбивались, маечки заправлялись, голос становился обиженным, но полным того самого дрожания, за которым следовало бы переходить к более тесному общению. Это понималось обеими сторонами, которые и желали этого, и боялись. Боялись сделать первый шаг, после которого никто не знал как себя вести. Одно дело рассказы во дворе, «подвиги» друзей, подружек, другое — ты, девочка, с которой у тебя приятственные отношения. Обычно это состояние балансирования на грани уносилось домой, где оно растворялось в мастурбации, онанизме под душем или свободе квартиры, которая затихала вместе с заснувшими родителями или ещё не утихла после ухода родителей. Но, как бы то не было, мне восемннадцать лет, работы на сегодня нет, вечер это вечер, а летнее море вот. Манит, обещая прохладу.

Кто жил на море, тот знает, что городской пляж это для приезжих. У каждого местного есть свои места, которые ты открываешь сам и куда стремишься удрать, подальше от крикливого общего пляжа. Конечно, удирали компаниями, парами, поодиночке, но с обязательным «усугублением». Благо по дороге к пляжу стояли ларьки, небольшие палатки, в которых продавалось вино. Употребив прохладного вина, от которого в голове шумело, а организм радовался, «усугубленный» двигался к своему месту в стремлении отдохнуть, покупаться. А может быть и познакомиться с кем-нибудь. У меня же место было далеко в море — среди валунов, остатков некогда грозной насыпной стенки, которой в годы войны то ли предотвращали внезапную высадку десанта, то ли затрудняли действия подводных лодок. Полуразрушенная, она медленно погружалась в море, как боевой корабль, выпячивая камни — боевые рубки. Вот среди этих «боевых рубок» и было моё потаённое место. Конечно же, кроме меня там бывало много людей, но я считал, что этот промежуток между остатков двух валунов — моё место. На которое я имел законное право, как автохтон данной прибрежной части суши.

Я плыву на своё место неспешно, толкая перед собой небольшую камеру, на которой уместилась моя одежда, завернутые в целлофан хлеб с колбасой, сигареты «Памир», а также фрукты. Пара яблок, которые так и стремились, ускользнув с плотика, отправиться в свободное плавание. Народу на пляже не так много, он схлынул, не выдержав напора солнца, на узкой полосе вдоль железной дороги, также одиночные фигуры. Мне же солнце не помеха. Я его люблю, и оно мне платит тем же. Я зависаю на месте, любуюсь видом на берег с моря, ощущая, как остывает моё тело. Потом, одним движением я стаскиваю с себя трусы, кладу их сверху на плотик, и ныряю, ощущая свободу обнажённого тела. Вынырнув из глубины, фыркая как морж, догоняю плотик и уже уверенно веду его в «залив Беспечности» — название, которое я придумал своему месту, начитавшись какого-то романа в потрёпанной книге. Текст меня забавлял буквами «ять», слогом изложения, неначатостью и неоконченностью в силу отсутствия страниц в книге. Вообще, я читал всё, что попадалось тогда мне в руки. Особенно дореволюционные книги. Они меня манили своей необычностью, стилем изложения, да, вообще, они были из «того мира». О котором мне старые бабки, деды рассказывали много чего интересного, толкая невольно в поиск правды, ответа на вопрос, за который некоторые люди имели неприятности, «а как на самом деле было?».

Валуны с радостью встретили меня, по дружески попробовали приложить об свои зеленоватые стенки несколькими резкими ударами волн, но зная их характер я проскользнул мимо, оставив старых друзей ни с чем. Расслабленный, не обращающий внимание на окружающий мир, я обогнул край валуна, вытащил плотик на валун, распрямился, чувствуя каждую клеточку своего организма, и тут рухнул обратно в воду. На моем загоральном месте сидела женщина, прикрывавшаяся полотенцем. Стоять же перед женщиной голым тогда для меня было, пожалуй, сильным испытанием. В душе, после секции, с такими же пацанами, голым можно было дурачаться, потолкаться, подраться полотенцами и так далее. Но перед женщиной?!

— Вы чего тут делаете? — Первым вопросом у меня был этот. Вынырнув из-под воды, мне пришлось удерживать себя руками и ногами, цепляясь за ржавый прут. Валуны же радостно обкатывали меня водой, стремясь вымыть в открытое море без трусов, ключа от квартиры и прочего моего богатства, уложенного на плотик.

— А вы? — Она прижала полотенце к телу. О! Она голая? Два комочка, подразумевающие верх и низ купального костюма, лежали рядом.

— Это моё место. — Заявление было естественным для меня — автохтона этих валунов. — Тут я летом купаюсь.

— Голым? — Она явно была не из робкого десятка. Доплыть сюда, пробраться сквозь валуны в этот узкий залив, где прозрачная вода позволяла видеть ленивые движения водорослей и суету крабов среди них. А потом загорать голой?

— Ага. — Я ухватился за прут рукой, погрузившись по горло. Ещё немного и меня вынесет из «залива». — И вы тоже, голой, купаетесь тут.

— Отвернитесь. — Она подобрала правой рукой комочки ткани. Я пожал плечами, развернулся, впечатав ногу в выщербленную бетонную стенку. Одевайся красавица. За моей спиной зашуршала ткань.

— Бросьте мне трусы. — Я сидеть в воде не собирался. Тем более, требовалось прогреть тело.

— Ловите. — Она прошла по валуну, бросила трусы мне на протянутую в бок руку. Но промахнулась, отправив их полоску в самое коварное место «залива». Трусы свернулись, втянулись в подводный поток, исчезая из виду.

— Вы, что специально? — Я, блестя голым телом, рывком выскочил из воды, стараясь догнать трусы. Увы, они исчезли в глубине между валунами. Теперь их долго я не увижу, если увижу. Там, в глубине ещё остались решётки из арматуры, на которых и упокоится эта часть гардероба моего нижнего белья.

— Извините. — Она стала смеяться, но старалась сдерживать свой смех, прикрывая рот ладонью. — Я нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно. — Буркнул я. Что мне теперь делать? Сидеть в воде? — Отвернитесь, дайте вылезти.

— Да, да. — Она протянула руку. — Давайте, помогу. — Она ещё издевается?! Пусть окунётся, раз так!

Рывок отправил её в заливчик. Но я не был плохим мальчиком. Я придержал её за руку, не давая возможности валунам утащить брошенную дальше или поранить об арматуру. Она погрузилась в воду, обдав волнами брызг, волосы её распластались по воду, напоминая мне увиденную где-то в книге красивую картинку из греческого мира. Там водная дева вставала из моря перед моряками или рыбаками вот именно с такими волосами.

— Ну, что? — Я подтянул её к себе, обхватил за талию. — Будешь теперь занимать моё место?...

 Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх