Лето цвета мечты. Часть 2

просто из любопытства или из интереса ко мне... Она смотрела на меня испытующе, прямо и открыто, не отвела взгляд, но щёчки её запылали...
— Нет... — ответил я, и замолчал, чтобы с языка не слетело предложение стать моей девушкой... Внутренняя борьба шла серьёзная... Мой внутренний «аппонент» говоил: скажи, шутливым тоном, и посмотри на реакцию... Но я смолчал. Шутя бы получилось очень каряво, голос мой переставал слушаться и становился вдруг хриплым, я это уже заметил, и потому лучшим моим союзником в такие минуты было молчание... А плоть моя сразу реагировала, я не мог смотреть на неё не возбуждаясь, в штанах всё время ныло и просило о пощаде моё мужское Эго.

Так каждый день продолжались мои сладкие мучения. Однажды случился казус... Было это ближе к концу недели, в четверг или пятницу. Я собирался на работу, как обычно, в темпе вальса, и после душа не нашёл полотенца. Вспомнил, что вчера кинул его в стирку, а другое не приготовил, совсем памяти не стало! А чистые я храню в общей ванной, которой пользовалась Алисочка, там есть встроенный шкаф. Не долго думая, я вышел мокрый из душа, и голым направился в Алискину ванную за чистым полотенцем, поскольку я спешил, и решив, что она, вероятно ещё спит, ведь не разу утром мы не пересекались. Я выхожу из комнаты в коридор, и в то же мгновение она, немного сонная, в тонком коротком халатике, открывающем ложбинку меж её грудей и стройные длинные ножки, выходит из своей комнаты... Про себя я отметил, что халатик чудесный, но она ни разу не моказывалась мне в нём. Видимо она думала, что я уже уехал... Я перед ней предстаю во всей своей красе — мокрый и обнажённый. Глаза её округлились, ротик открылся от удивления, сон слетел с её прекрасных глаз и в них запрыгали озорные искорки... И под этим взглядом я чувствую, как за секунду мой боец встал в полной боеготовности... Не останавливаясь, решительно иду мимо, дохожу до её ванной, говорю: «Прости пожалуйста,, я за полотенцем...» и скрываюсь за дверью.

Я чуть не кончил прямо перед ней! От волнения, не чувствуя ног, быстее беру чистое полотенце, пытаюсь обмотать им бёдра, член предательски торчит, ноет и просит о помощи. Я в несколько движений спустил с него в раковину дикий груз, с которым мы с ним жили уже несколько дней, сгорая от желания. Переведя дух, умывшись и стерев с себя остатки воды, и обернувшись всё-же полотенцем, я смущённо вышел из ванной. Но её уже в коридоре не было, и она не появилась, пока я был дома... С работы я позвонил ей объясниться и извиниться ещё раз за эту ситуацию, она весело хихикала в трубку, и сказала, что ничего страшного, выглядело всё забавно и пикантно, но в общем то всё природно и естественно, и помолчав, добавила, — «и даже красиво...» «Если тебе понравилось, я могу повторить», — смело пошутил я, она посмеялась и сказала, что специально — это уже будет не то...

В один из тех дней, под утро, мне приснился отец. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня и улыбался... Когда я проснулся, на душе было тепло и приятно, я сразу вспомнил об отцовском Сборнике... Как — то однажды, не за долго до папиной гибели, мы сидели с ним в кабинете и говорили о том — о сём. Папа осторожно спросил меня о моей девушке, с которой я тогда встречался. В тот день я как раз ночевал у неё. Я дал понять, что это так, ничего особеного, просто романтическое приключение. Отец стал вспоминать об их знакомстве с мамой, о том, как он потерял голову тогда, и как мир для него переменился... Я слушал соркастически, и сказал тогда, что все эти выдумки, ахи и вздохи кажутся мне чем-то вздорным, непонятным, бредом каким-то... Тут я осёкся, решив, что увлёкся и, наверное обидел отца... Но он смотрел на меня с нежностю и улыбкой, и понимающе улыбался... Таким взглядом может смотреть только любящий родитель, и, от его всепрощения и веры в тебя, хочется горы свернуть...

Отец тогда сказал: «Знаешь, есть люди, которым не дано любить. Но, сын, у тебя большое сердце, я это знаю, ты способоен полюбить самой сильной любовью... Когда ты её встретишь, ты поймёшь.» С этими словами он встал с кресла и подошёл к книжным полкам, в поисках какой-то книги. «Где же она... — с задумчивостью и загадочной улыбкой произнёс он, — да вот же!» — он снял с полки томик в твёрдом синем переплёте, и дал его мне в руки, сказав торжественно: «Вот, я дарю его тебе, сынок.» Это был Сборник стихов русских поэтов о любви... Я тогда полистал его и положил среди своих вещей, вскоре даже забыл про него. Отца не стало, и однажды я наткнулся и обрёл его вновь, вспомнив, с болью и тоской по отцу, его любящий взгляд, наставления, тот наш разговор... Мама была рядом в эту минуту, и почувствовав моё состояние, обняла, и спросила, что со мной. «Отец подарил мне эту книгу недавно...». — задумчиво произнёс я, мама посмотрела и грусно заулыбалась: «Твой папа очень любил её, часто читал мне...» Эта книга стала для меня самой большой памятью о нём, я часто листал её, перечитывал, понимая, — отец хотел донести до меня что-то важное, но оно всегда ускользало от меня...

Я открыл ящик своей тумбочки, достал бережно книгу, открыл и начал читать... Удивление и мистическая радость окутала меня... Я читал стихи и мне они показались так понятны и просты, будто поэты — это я сам, и всё, что они писали и чувствовали, для меня так же естественно, как дыхание. Как же раньше я не понимал этих стихов?! В эту минуту я понял, что для меня открылся новый мир — чувств и любви, раньше мне непонятный... Я понял, почему отец улыбался во сне — его пророчество сбылось, — я влюбился без памяти, и отец был этому рад, он поздравлял меня... Но сам я не знал, радоваться мне или горевать, надеятся или нет... Конечно, я надеялся! Во всём находил доказательства того, что я ей нравлюсь, но в то же время понимал, что, наверное, я не объективен, и выдаю желаемое за действительное... Иногда я слышал, как у неё звонил телефон, она снимала трубку, и говорила «О, Сашик, привет!» Начинался разговор, а я быстрее уходил в другую комнату, стараясь заняться делами, терзаясь, включал наушники с музыкой, чтобы не слушать, о чём они там говорят... Мой внутренний голос всё настойчивей говорил, что надо ей открыться, а там будь что будет, но я его осаживал. «Не надо спешить, пусть всё идёт само собой» — я боялся всё испортить. Иногда звонили её родители, здесь я мог слушать краем уха, что она рассказывает, в основном Аля говорила о своём конкурсе, подготовке, ребятах, с которыми познакомилась на нём, но и обо мне упоминала, говорила о походах в ресторан, о букете роз и конфетах, из чего я понял, что они в курсе, что она живёт у меня, и что я за ней ухаживаю...

Мне было с ней очень легко и интересно. Я постоянно удивлялся её разносторонности, талантам, весёлому нраву и юмору. Кроме игры на скрипке она играла ещё на флейте, рисовала, пела, сочиняла стихи, прекрасно готовила, и всё это успевала совмещать. Ещё и моя квартира... Она создала в ней уют, какую-то особую атмосферу, ауру тепла. Не знаю как, для меня это было и остаётся загадкой, но как-то волшебно красиво и радостно стало в моей холостяцкой квартире. Вкусные запахи, её смех, порядок, который она игриво наводила, напевая песенки... Однажды в гостинной она подозвала меня к себе и показала трюк: взяла свёрнутые клубочком носки и кинула в угол комнаты. Там стояла корзина, обычная, пластиковая мусорая корзина для бумаг, и носки угодили точно в цель. «Трёхочковый!» — изрекла моя фея и весело посмотрела на меня: «когда будешь снимать с себя носочки, — ласково произнесла она, — можешь кидать их в корзинку, тренироваться...» Так я перстал бросать носки по всей гостинной, а с азартом метил в корзину. Вот так игриво она занималась всем на свете. Кстати, пекла мне вкусные булочки!

В один из вечеров я пришёл уставший и замученный, а она в красивом сарафане с красными маками, и высоким хвостом на голове, радостно открыла мне дверь, широко улыбаясь, и сказала «Приветки! Заходи скорее, будем пробовать булочки!» По гостинной разносился невероятно аппетитный аромат ...  Читать дальше →