Перемена к лучшему

платить будешь? По морде давно не получал? Совсем оборзел?

Спасительная мысль промелькнула в голове. Я же это не я который он!

— Ой. Извините. Я не хотел... а, — Женское окончание мне далось с маленькой паузой. — Простите. Я в гости к брату приехал. а. Его дома нет. Помыться. И я в ванне уснул. а.

— Вы что близницы?

— Нет. Но очень похожи. Так говорят. — Я попытался сделать кокетливый вид и похлопать глазами. Помнится на меня это всегда действовало. — Не скажите, большой ли ущерб и может пройдем на кухню, это обсудим? Чего в коридоре стоять? Запишем всё, обсудим.

— А это у тебя такие письменные принадлежности? — Васек взглядом показал на бутылку коньяка, лимончик и пару рюмок, которые я достал.

— Надо же соседа как-то успокоить? — Часто моргая сказал я. — Это ж такой стресс. Ужас, вы так неожиданно ворвались ко мне.

После нескольких рюмок, за дружбу, за будущий ремонт, за мужчин, которые так украшают женщин, разговор зашел о ценах на материалы.

— Ну, краски тыщи на три... шпаклевка... кисточ... — голос Санька странно замедлялся, он пялился под разошедшиеся полы халата.

А там... А там я. Только после душа. Без ничего. Голый... ая... И внутри разливается тепло. То ли от коньяка, то ли от откровенного взгляда

— Ой! — Запахиваюсь. — Ну по последней.

Бутылка в прошлый раз опустела, встаю, протискиваюсь к шкафчику за добавкой вплотную к сидящему Саньку.

И он не выдерживает!

Распахивает на мне халат, обхватывает за талию и начинает целовать сиськи.

— У меня женщины столько времени не было! Мычит он не отрываясь, руки его тем временем обнимают, прижимают, гладят. Кажется что они везде. Я в ступоре млея закрываю глаза подставляюсь вся. Только бы он не останавливался! Абсолютно теряю волю от его рук, его запаха, его настойчивости. От прикосновений, все тело пронизывают мурашки, грудь от скользящего языка сладко ноет. Пальцы опускаются ниже и разбирают волосы и начинают щекотно проникать внутрь меня. В животе начинает нарастать волна, которая, кажется, меня утопит.

Я окончательно теряя разум, сажусь перед ним на корточки, расстегиваю джинсы, достаю из ширинки распрямляющийся член и начинаю сосать. Он стремительно набухает у меня во рту, твердеет...

Мне нестерпимо хочется.

Поворачиваюсь спиной, опираясь о стол наклоняюсь и кричу:

— Ну! Ну! Давай! Ну! Войди в меня!

Его руки гладят, теребят набухшие соски. Руки опускаются ниже, он разводит ладонями мою немалую жопу и я чувствую, как скользит членом вверх-вниз по моей пизде. Внутри, все скользко, от этого меня начинает колотить дрожь. И я, вцепившись руками, в край стола лепечу что-то уж совсем невразумительное.

— Да! Да. Еще! Еще. Да! Еще! Не останавливайся!

Неожиданно, член замирает, толкается, раз, два, три, еще. Что-то упруго растягивается постепенно уступая. Больно. Возбуждение мешается с тупой ноющей болью.

Сильная и острая боль, как ногой по яйцам и член, не встречая больше преград, проскальзывает на всю длину внутрь меня. Васек навалившись сзади тяжело дышит, сладко толкается внутри, а руки, обхватив, мнут сиськи. Я еще сильней выгибаюсь ему навстречу, в моменты когда он задевает дно я просто ору.

Слов не осталось.

Его руки.

Везде.

Я ощущаю его внутри, какой он сильный, упругий, и как он стремительно врывается, потом плавно отступает, чтобы накатить снова. Это как море, прибой, все колышется...

Раздается треск, стол подается у меня под руками и я падаю, а на меня сверху падает Васек.

Больно.

И член выскользнул...

Обидно.

Сильные руки меня переворачивают и прям на полу сверху бросается Он.

Я его обожаю.

Коленом разводит инстинктивно сжатые ноги, губами нащупывают мои. рассказы эротика Мягкий, скользящий напор и он уже внутри.

— Да-а-а-х-х. — на выдохе восклицаю — Та-а-а-к-х-х... Еще-е-е-х.

Когда толкаясь проникает хочется раскрыться навстречу.

Когда выходит почти полностью, пизда кажется, тянется за ним, прилипает и не хочет выпускать.

Увы, до дна он так не достает, мешает живот... Я вся таю от этих сладких скользящих движения. Кажется внизу, внутри меня, танцуют маленькие молнии, вокруг его движений. Их все больше...

Одна из них вдруг отрывается проносится через спину и бьет меня в голову.

А-а-а-хххх!

Я выгибаюсь, как от припадка.

Этот танец на кроне электричества должен кончиться. Но от каждого толчка внутри меня взмывает все выше. Все дальше. Я просто ору вцепившись руками в тело на мне. Сознание начинает меркнуть.

Последнее, что помню, он вцепившись в меня замер у самого дна внутри, в глубине и через дрожь начало разливаться обжигающее тепло. А спина Васеньки вся покрылось потом.

— Да-а, подруга, дали мы огоньку. — Усмехнулся он протягивая мне руку. — Поднимайся!

Всё тело было как избито. На полу валялся стол с отломанными ножками, тарелки, бутылка, еще какое-то стекло, карниз с занавеской.

— А это когда мы? Совершенно не помню.

Лишь холодильник уверенно урчал, незыблемо белея в своем углу.

Дикая жажда охватила меня, я бросилась к холодильнику. Эти совершенно обыденные пара шагов отозвались внутри фейерверком радуг в теле. Иначе и не скажешь. Благодарность, что со мной так, что это он, самый лучший, он был во мне и подарил счастье. Мой Васенька. Это потрясающе. Волшебно. Сказочно. — Обрывки чувств толкались в голове.

— Банка пива. Последняя. Будешь? Сначала ты. Возьми. — Хотелось позаботиться, сделать Ему приятное.

Между бёдер щекотно вытекли капли.

Ширххх, — Открылась банка.

— У тебя что, месячные? Следы крови. — Отхлебывая пиво, сказал мой Василек. — Нет? Не скажешь же ты что ты девочка? Была. И у тебя никого до меня не было? Я на это не куплюсь. — Он усмехнулся. — Так не бывает. Чтоб с первым встречным и девственница... — Он сделал еще глоток, — Вот уж повезло. Нечего мне врать! Хотя... То что я порвал вначале... Чёрт! Никогда девочек не попадалось, не с кем сравнивать! Чего ты мне втираешь?

— Я, я вообще молчу! Дай пиво, гад!

Протягивая банку, оценивающе оглядывая моё тело.

— Впрочем, с такой внешностью, весом и неумением следить за собой, можно и к тридцати никого не затащить в постель... — Ощупывает откровенным взглядом. — Страшная ты. Настоящий Карлсон! Если б не коньяк, злость на тебя и отсутствие баб — фиг бы у меня на тебя встал!

Я сидела среди разгрома, красная как морковка. Все романтические ощущения, как ледяной водой смыло. Хотелось закрыться, от его взгляда. Спрятаться. Какой позор! Каждый лишний свисающий килограмм и торчащая клоками шерсть на теле ощущались стократным позором.

— Блин! Не грусти подруга, отдаешься ты восхитительно, с энтузазизьмом. Это не отнять, но пизду и подмышки побрить то можно было? Да и на сиськах волосы женщину не красят. — Дайка еще пивка. — Ну запишись в фитнес, ну что за ужас, когда живот лежит на коленях, а жопа свисает с табуретки! Небось и самой противно! И, кстати, завязывай с пивом. От него то всё и растет! Меньше жрать, больше двигаться и от мужиков отбою не будет! Так и запомни!

— Кстати, пивас кончился. Ну, я пошел.

И Васек начал протискиваться мимо меня к своей одежде, которые валялись, почему то в дверях кухни.

От обиды я схватила, Васька за висящий член и начала лихорадочно целовать. Туда. Это. Этим меня он сделал счастливой! Это он был внутри меня и я забывала об о всем. Какой он был восхитительный! Как я его люблю!

Но ничего не произошло.

Увы, член так и не начал распрямляться, так и оставшись тряпочкой.

— Я же говорил, что на такой мясокомбинат не встанет! — Васек аккуратно освободился из рук и пошел натягивать штаны.

А я сидела, дура-дурой, на табуретке посреди разгромленной кухни и слезы стекали по лицу, капали на живот.

Кап-кап.

— Да, денег за залитый потолок, не надо! — С порога прокричал Васёк. — Отработала!

— Все мужики — козлы! — Всплыла в голове мысль.

Через пару минут пришлось встать, заставить себя пойти в душ, одеться, а потом начать ликвидировать разгром на кухне.

— Сроду подобным не занимался. Уборка — женское дело! Впрочем, ты сейчас и есть — баба! Самая что ни на есть, с сиськами и пиздой. Не туда ли тебя только что по пьяни отодрал смазливый сосед, как в дешевеньком порнофильме? Вдобавок и ненароком лишив девственности. Нет? А что это еще могло быть, когда в первый раз больно и потом идёт кровь? Лепестки роз?

Битые стекляшки звенели под веником, а в голове крутился монолог.

— Правильно говорят — пьяная баба пизде не хозяйка! Вот и получилось всё стрёмно, ты что себя на помойке нашла? Меня трахал какой-то мужик, которого я до этого видела несколько раз мельком...

Ой.

Так он же кончил в меня?

Да.

Определенно кончил.

А вдруг?

А вообще?

Что я знаю о происходящем со мной?

Может ли у меня настать беременность?

Блин!

Наше дело не рожать — вставил-вынул и бежать!

Как оказывается это неудобно другой стороне!

Всегда этим вопросом Валька сама занималась, я лишь отнекивался, что в презервативе ничего не чувствую и ты уж как-нибудь так. Что если рожать придется? Это же говорят пипец как больно. А потом кормить грудью маленького Васька? Не, подруга, ты охренела! Никаких младенцев! И по паспорту я мужик. Надо брать все в свои руки, под лежачий камень вода не течет!

Надо что-то решать!

Решила-сделала-проверила. И так постоянно.

Тем более, что у порога стояла огромный мешок с мусором и останки стола и карниза.

Пойду вынесу на помойку, а потом в магазин.

Денег на гантели, пастинор, новый стол и бутылку вина есть.

Всё надо брать в свои руки и делать. Иначе нихрена не произойдет! Сколько можно перед теликом тупить! А вечером повешу новые занавески, а не это древнее мамино барахло.

И ремонт в квартире сделать надо.

Господи, какой же срач вокруг!

Полная раковина грязных тарелок, с потолка колышется куски паутины в жирной копоти. Окно в черных потеках.

Как можно было себя так запустить!

Начнем новую жизнь прям сейчас!

* * *

Утром мышцы привычно ноют от вчерашней нагрузки. Ну ничего. Первые дни все еще хуже было. Сражение с телом и бардаком в квартире продолжалось уже без малого пару недель.

Р-раз-Д-два!

Р-раз-Д-два!

Упор лежа принять, сегодня точно выйду на двадцать восемь отжиманий!

И, раз.

Осталось днем доразобрать залежи на балконе.

И, два!

Новые обои очень симпатичные.

И, раз.

А клеить их нет уж и сложно оказалось!

И, два!

И вообще я умница.

Каждый килограмм кажется личным врагом. А если враг не сдается — его уничтожают!

Теперь бег на месте.
Раз-два-три-четыре.
Из широко распахнутого окна в комнату вливалась осенняя свежесть. Ручками помашем, надо чтоб кожа дыщала, а то станешь обвислой и несимпатичной!
А мужикам несимпатичные не нужны!

Приседания.

Красота требует усилий!

Но не боги горшки обжигают!

О! Даже не запыхалася, не то что раньше, помашем гантелями, руки должны быть красивыми и сильными чтоб хуй удержать!

Теперь в душ!

И уже намыливаясь, чтобы подбрить отросшую на лобке щетину, внезапно рука задевает торчащий член.

И внезапно становится обидно и грустно.

Неужели я опять стану тем унылым жиртрестом, который только и знает, как сосать пиво, пялится в телик и похотливо сопеть?

Или нет?

.