Стоп, Оксана, задний ход!

заржал, радуясь своему остроумию.

Только сейчас я ощутила весь ужас моего положения. Кажется, весь хмель вышел из моей головы.

— Ну! — прорычал старший сержант, схватил меня за руку и вытащил из угла, — или раком становись прямо здесь!

Ничего не соображая, как во сне, я встала и взялась руками за низ кофты. Слёзы лились из глаз, сжатое горло не выпускало из себя членораздельных звуков, один лишь сдавленный гул.

Вам когда-нибудь приходилось раздеваться перед доктором? Ну так вот, то, что вы испытывали — это просто чепуха по сравнению с тем, что испытывала я. А я ещё даже была в одежде.

Я потянула cвою красную кофту через голову, кофта заслонила от меня весь белый свет, мне показалось, что вот я сейчас кофту сниму — и окажется, что ничего этого нет. Но я, конечно, обманулась. Я сняла мокрую от пота кофту и просто выронила её из рук.

А этот скотина указал глазами куда-то на низ моих ног. Я присела, трясущимися руками принялась развязывать шнурки кроссовок...

Когда я босыми, мокрыми ногами встала на холодный пол, открылась дверь, и в сушилку, как лунатики, стали заходить фигурки в белом. Кто-то со спущенными штанами, кто-то так, но все поголовно мастурбировали свои члены. Длинные, короткие, тонкие, толстые... Я не могла заставить себя продолжить.

— Тебе помочь? — зло спросил мой мучитель, сверкнув глазами.

Я расстегнула пуговицу на брюках, солдатики встали полукругом и быстрее задвигали руками. Сняв брюки и переступив через штанины ногами, я умоляюще посмотрела на него. Он так и стоял, со вздутым пахом, не говоря ни слова. Я стояла перед ними в голубом лифчике и в таких же голубых трусиках, не в силах пошевелиться. Капли влаги покрывали всё моё тело. Несколько лунатиков хором протяжно засопели, выбросив в мою сторону фонтанчики спермы. Несколько капель, кажется, попали на меня.

Руками, которые отказывали слушаться, я взялась за резинку трусиков и резко, как можно быстрее, стянула их вниз, одновременно согнулась, отбросила их в сторону выпрямилась и сразу же закрыла ладонями промежность. Теперь меня бил озноб, тело и ладони дёргались, тут и там проступали чёрненькие области между моими ладонями и пальцами. Все лунатики кончили, их члены, как мерзкие, гнусные сталактиты, свисали вниз, с некоторых из них ниточками свисала сперма.

— Верх сама снимешь или мне помочь? Я могу не выдержать... — подал голос Женёк.

Я закрыла глаза, внутри меня уже всё одеревенело. Я убрала руки с низа живота и, заведя их за спину, расстегнула бретельку лифа. Бюстгальтер съехал вниз по моим упругим грудям и упал к ногам. Зачем-то я вновь закрыла руками промежность, один из солдатиков подобрал мои трусики и прижал их к лицу.

— Руки по швам, рядовой! — скомандовал Женёк, я вздрогнула и подчинилась.

— Принесите мне штык-нож и ремень дневального! — скомандовал мерзавец, обращаясь к толпе недоумков.

Один из них натянул штаны и метнулся за дверь. Я стояла полностью голая перед десятком незнакомых парней, руки по швам, смотрела в пол строго между двумя плитками и ничего, совсем ничего уже не чувствовала, лишь лицо горело от духоты, а может быть от стыда.

Парень вернулся, отдал штык-нож, надетый через крепление на широкий чёрный солдатский ремень, своему предводителю. Старший сержант обвил ремнём мои бёдра, дёрнул меня на себя и затянул потуже. Его вздутый пах ткнулся в мой живот.

— Ты мне ещё потом отсосёшь... А то я тебя вскрою... — зло прошептал он мне на ухо и толкнул меня вперёд.

Я влетела в толпу этих тварей, сбив двоих, стоящих прямо по курсу. Остальные успели расступиться, черканув своими членами по моим бёдрам и ягодицам. Я почувствовала на теле мерзкую, липкую влагу.

Подгоняя меня толчками в спину, ублюдок вёл меня к посту дневального. Солдатик, стоявший там, смотрел на меня во все глаза. На моих глазах росла выпуклость между его ног. Когда мы проходили мимо приоткрытой двери канцелярии, я бросила взгляд внутрь комнаты и успела заметить, что Светка, в отключке, лежит на спине, на пяти, сдвинутых одна к одной табуретках, юбка скатана на талию, её чёрные трусы висят на её задранной ноге, а Тимошка держит её за щиколотки и яростно накручивает. Стасик стоит рядом и опять грызёт ногти.

Я почему-то порадовалась увиденному и подумала о том, что со мной могло быть всё гораздо хуже.

— Сбрызни отсюда — бросил Женёк пареньку, и я заняла его место на тумбочке дневального...

Я точно не знаю, сколько я так простояла. Вся казарма проснулась, мимо меня ходили короткостриженые уродцы в «белуге», разглядывая меня как зверушку в зоопарке. Потными руками трогали мою грудь, живот, плечи... Один из них протянул руку к моей промежности, я напряглась, зажалась...

— Не лезь ей туда... — тихо проговорил Женёк, отвернувшись в сторону, солдатик подчинился...

* * *

— Пошли со мной — голос старшего сержанта вывел меня из забытья.

Он меня уже не тащил за руку, я шла сама, с готовностью, надеясь на скорое избавление от этого кошмара, шлёпая босыми ногами по полу. Мои глаза почти слиплись от слёз, забитый соплями нос не дышал, дышала ртом, стараясь делать это как можно тише.

Мы зашли в умывальник, он прикрыл дверь.

— А ты знаешь, я тебя спас — доверительно сообщил он мне, положив руку мне на плечо.

— Да сними ты этот долбанный штык-нож — проговорил он, расстёгивая на мне ремень. Его рука как-бы случайно прошлась по моим лобковым волоскам.

Мы приближались к окну и подоконнику.

— Если бы не я — проткнули бы они тебя и все дела — сказал Женёк с немалой долей издёвки.

Я была как заторможенная, но сквозь остановившееся сознания промелькнула мысль, что он в чём-то прав.

— Ну, давай что-ли — он расстегнулся и сел на подоконник.

Между спущенными штанами и низом кителя, в окружении чёрных, курчавых волос, я видела его член, уже порядком пожухлый, но ещё вполне в состоянии. Он чуть подрагивал, начиная вновь наливаться кровью.

Видя в этом мерзком отростке путь к своему спасению, я без лишних мыслей нагнулась вниз, мои чёрные волосы закрыли моё лицо. Взяв член в руку, я закрыла глаза и приоткрыла рот...

Дверь резко распахнулась, в дверях показался тот самый дневальный.

— Женёк!!! Из штаба звонили! Эта свинья проснулась и идёт с новой проверкой! — в панике заорал он.

— Сука!!! Твоя мать... ! — крикнул Женёк, спрыгнул с подоконника, оттолкнув меня.

В тот-же миг в дверях показался другой солдатик, кинул к моим ногам мою одежду, кроссовки больно ударили меня по голым ногам.

— Быстро, быстро, мать твою, одевайся и выметайся отсюда! — кричал этот сраный вояка, поспешно застёгивая свои портки.

Я натянула брюки, засовывая трусики в карман, зачем-то принялась зашнуровывать кроссовки.

— Ты что, б... , еба... ая что-ли?! Кофту в руки и вали! Подружку свою ёб... ую на себе тащи!!! — дико закричал он, вылетая в коридор.

Из коридора доносились звуки, как будто на них внезапно напал враг: крики, беготня, ругань, мат. Я выбежала в коридор, в дверях столкнувшись со Светкой.

— Ты что, а?! — возмутилась она, потирая помятое лицо и вращая красными глазами.

Мы кинулись к двери на улицу, и понеслись во весь дух прочь. Светка, эта дура, заметно отставала, ковыляя в своих туфлях на высоком каблуке.

— Снимай туфли, живо!!! — не своим голосом проорала я ей, пулей летя к маячившему, в первых лучах рассвета, зданию КПП. Возле дверей стоял, наверное, всё тот-же солдат и нетерпеливо махал нам руками.

Мои шнурки болтались по сторонам, угрожая мне катастрофическим падением, кофта и лифчик в руке, из кармана торчат трусики, груди бешено прыгают. Только у этой стервы всё в порядке с одёжкой, трахнули её бесчувственное тело, а ей хоть бы что...

— Быстрее!! Быстро в кусты, там одевайтесь и по кустам подальше отсюда! — прокричал нам солдат, выталкивая нас за дверь, по ту сторону.

Мы со Светкой заметались, кинулись в разные стороны, вновь открылась дверь, на дорогу вылетел мой лифчик, потерянный в спешке...

* * *

До квартиры мы добрались, когда уже рассвело.

— И что это такое было? — уперев руки в бока, в прихожей, нагло, с вызовом спросила моя подруга.

Я отключилась. Не осознавая того, что я делаю, я со всей силы, наотмашь, ударила её кулаком в лицо, разбив костяшки пальцев. Заходясь в сумасшедшем крике, я била её и била, забрызгивая обои её кровью. Когда она почти перестала дёргаться, лёжа на полу, я повалилась на пол рядом с ней, крича и стуча кулаками по полу...

Когда её забрала скорая, а меня полиция — я, вдруг, перестала говорить. Совсем. Выйдя из больницы, и всё вспомнив, Света забрала заявление, но до окончания учёбы мы с ней почти не разговаривали. Если бы я не сделала этого со Светкой, может быть я бы заняла её место, но не в травме, а в психушке.

Окончив обучение, я сразу же вернулась к себе на Ставрополье, не оставив Светлане никаких своих координат...

Прошло три года. Я работаю в организации, по специальности. Тот милый голубоглазый мальчишка стал моим мужем, он ничего не знает, и никто не знает и никогда не узнает о том случае, и как я защищала самое дорогое, что у меня было.

По прошествии трёх лет, я сумела переосмыслить случившееся, даже смогла всё внятно записать в тот-же самый дневник. Что-то мне теперь кажется даже забавным, что-то нелепым, ну а что-то — поистине страшным...

У нас маленькая дочка. Может быть будет вторая. А дневник я сожгла...

И каждый раз, когда я хочу ввязаться в какую-нибудь ненормальную авантюру, я говорю себе «Стоп, Оксана, задний ход!».