Лешак

Сквозь облепившую тела ткань сорочек светились покачивающиеся в движении округлые женские ягодицы и упругие ляжки. Добравшись, они принялись отираться у его ног, целуя и облизывая рельефные колени и бедра белокурого красавца. Чуть откинувшись, он благосклонно принимал их ласки. Наконец, одна из омутниц проскользнула между его ног, и ее голова склонилась к его паху; ее товарка тотчас запустила туда же свою руку и, через пару мгновений стало видно, как она направляет в похотливо распахнувшийся ротик подружки восставшее древко мужского копья.

Язык русалки облизал головку, прошелся по налитому стволу, пощекотал уздечку, после чего мужская плоть исчезла в глубине ее рта. Она сосала самозабвенно, заглатывая конец на всю длину. Ее голова ритмично качалась между его бедер, пока пальчики ее подружки ласкали мошонку и промежность. Потом он вытянул ногу, позволяя второй русалке добраться до вожделенной цели; первая к тому моменту так увлеклась, что ему пришлось отстранить ее голову силой, намотав на кулак длинные зеленые локоны. Теперь омутницы ублажали его в два язычка — они сосали, лизали, по очереди заглатывали крепко стоящий член, попутно подрачивая и лаская его пальчиками.

Зрелище меня заворожило. Нет, я и раньше видела, как девки парням елдак сосали, в селении все на виду, но сейчас все было по-другому. Тело налилось истомой; груди будто набухли, восставшие соски, касаясь ткани рубахи, наполнялись зудом, который тотчас отдавался саднящим эхом между ног, отчего туда неимоверно захотелось сунуть руку. Срамное место будто взбеленилось, сердце ухало в груди тяжелым молотом, разгоняя по телу вскипевшую кровь. Стоя на коленях и продолжая прижиматься грудью к шершавому стволу ивы, я, поддавшись похоти, сунула узкую ладошку за пояс штанов. Пальцы утонули в мокрой щелке — стыдоба, там аж хлюпает! Втянув живот, я двигала рукой, лаская скользкий от выблуди изнывающий похотник. Неотрывно следя за сосущими член русалками я чувствовала, как мое собственное лицо пылает от творимого бесстыдства. Всецело поглощенная непотребной сценой я даже не заметила, как начала тихонько тереться соском о кору дерева — между ног аж защемило, дыхание сбилось, я едва сдержалась, чтобы не сунуть пальцы глубже в еще не тронутый мужчиной передок. Скорее, больше не могу... Закусив кулак, я стала тереть секиль без остановки быстро-быстро, до тех пор, пока изможденное похотью нутро наконец не схлопнулось в мощном сладком спазме — я едва не вскрикнула, успев зажать ладонью рот. Содрогаясь всем телом и мгновенно обессилев, я осела под деревом на влажную землю; русалки тем временем, толкаясь и повизгивая, ловили блудливыми язычками изливающееся семя.

Нужно убираться отсюда!... Бежать, пока не поздно!... Осторожно, стараясь не шуметь, я выбралась из укрытия и, пригибаясь как можно ниже к земле, устремилась прочь от озера.

Темнело. Нужно было подумать о ночлеге. В сгущающихся сумерках маятник вел меня узкой оленьей тропой по краю глубокого оврага. Как я не гнала воспоминания, а образ ублажаемого русалками лесного красавца стоял перед глазами. Что за напасть! Никогда со мной такого еще не было, что б из-за мужика голову терять! Да я!..

— ААААА!!! — грунт под ногами вдруг обвалился, и я с воплем рухнула на дно оврага. Удар — боль по всему телу — темнота и забытье...

3.

Дура... про елдак облизанный грезила, нет бы под ноги смотреть... Темно вокруг, хоть глаз выколи, видно долго провалялась. Обоняние щекочет запах земли и более навязчивый — растительного сока. Помню, что сорвалась в овраг... Прислушиваюсь к телу: вроде все цело, хоть и немного онемело от неподвижности. Кожа странно зудит...

Маятник! Меня будто пронзило: неужели я его потеряла?! Как же я Друида найду?!!

Я попыталась пошевелиться и поняла, что намертво запуталась в каком-то растении. Дернулась и тотчас взвыла — в кожу будто разом тысячи крошечных коготков впились. Внутри все сжалось от страха — что это?!!

— Это чертова повилика, — будто прочтя мои мысли, низко прошелестел за спиной чей-то хриплый голос, — будешь так дергаться, шкуру с себя спустишь... — Я от ужаса забыла как дышать. Кто это?! — А ты в сорочке родилась, — с усмешкой проговорил голос, — в мандрагору сверзиться и от ее визга с ума не сойти, это какую удачу иметь надо. Видно от удара отключилась прежде, чем вой поднялся...

Меня затрясло, ком подкатил к горлу, в глазах защипало. Кем бы он ни был, нужно попытаться. Судорожно вдохнув, я собрала остатки храбрости и пролепетала:

— П... пожалуйста... помоги мне...

— Может и помогу, — ухмыльнулся голос, — если правду скажешь. Зачем в мой лес явилась?..

Сердце вмиг оборвалось — Лешак! Так глупо попалась, точно муха в паутину угодила!... От осознания собственного бессилия захотелось плакать.

— Я... я Друида ищу, — просипела я, внезапно севшим голосом, — того, что в Заповедной Чаще обитает...

— Вот как? — хрипло хохотнул Лешак. — И зачем ты его ищешь?

— Х... хочу спросить, — внезапно я поняла, что мне почему-то очень стыдно назвать причину, — к... как...

— Как?... — эхом откликнулись за спиной.

— ... как жениха заполучить, — сгорая со стыда, выдавила я.

— Хех, надо же, с первого раза правду сказала, — хмыкнул Лешак. — Так и быть, я с тобой тоже честен буду. Повилика из жертвы силу жизненную тянет, и пока не иссушит, из пут когтистых не выпустит. Думаешь, почему мандрагора тут благоденствует — все благодаря товарке своей: повилика для нее жертвы в силках своих душит, пока семя не прольется, — сама насыщается и подружку потчует, а та ее в своих листьях прячет. И силой из ее плена не вырвешься: стебли оборвешь — она из тебя не только жизнь, но и соки враз выжмет, чтобы плети отрастить заново...

— Хочешь сказать, я умру? — всхлипнула я. Попыталась повернуть голову, чтобы хоть краем глаза усмотреть Лешака, и тотчас плети повилики у меня на шее начали медленно затягиваться. — Мама!... — вскрикнула я. — Она меня душит!..

— Жаждешь выбраться — дай ей, что она хочет, — хрипло мурлыкнул Лешак, — насытится тварь и путы ослабит.

— К... как?!! — в панике заскулила я. — Сам же сказал, будет держать пока душа не отлетит!..

— А разве агония смерти, единственный способ вознестись на небеса? — вкрадчивый голос Лешака стал ближе, мне почудилось, что я слышу его дыхание. Ан, нет, не почудилось — Лешак и впрямь склонился надо мной, ехидно прошелестев в самое ухо: — Чувствую, что не трогал никто, да вот только выблудью от тебя больно сладко пахнет... Ну-ка, поведай мне, краса, что в моем лесу делала, пока в овраг не свалилась? Врать не смей, коли жить хочешь...

Мне бы сквозь землю сейчас провалиться, да повилика оплела накрепко!... Пришлось, сгорая со стыда, признаваться во всем, что натворила... Будто измываясь, он тянул из меня подробности, заставляя в деталях озвучивать, что я видела, чувствовала, о чем думала, что и как делала. Я будто заново переживала все, что со мной произошло — кошмар, да и только.

— По сердцу мне твоя искренность, — хрипло мурлыкнул Лешак, точно довольный котяра. — Нечего сказать, потешила ты меня, девка. Так и быть, помогу тебе из пут выбраться. Только, видишь ли в чем беда, больно сильно повилика разрослась, с такой рукоблудием не управиться. Пойдешь ли на то, чтобы Лешак твой цвет девичий сорвал?

«Будь то зрелый муж, либо юноша — сгинет мороком одурманенный; баба ли, девка забредет — чести лишит, да иссушит до смерти»...

— Я на все согласна, только в живых оставь! — всхлипнула я, чувствуя, как повилика все туже начала затягивать свои силки, будто почуяв, что добыча может улизнуть.

— Будь по-твоему, — прошелестел хриплый шепот у самого уха, пробирая до мурашек. — Теплые большие ладони легли на мои бока, прошлись вверх по телу, словно изучая свою добычу через ткань рубахи, потом также неспешно опустились на ягодицы и бедра. — Отдайся мне, — шею обожгло дыхание, мужские пальцы скользнули между ягодиц, — не противься, тогда узнаешь ...  Читать дальше →