Негритянка и наци. Часть 2: Битва за Гаити. Глава 4

засосала розовый, жаждущий ласки сосок. Сигрун застонала, вздрагивая всем телом, когда проворные пальцы мулатки пробрались в ее трепещущую, мигом увлажнившуюся щель. Вскрикивая и кусая губы, Сигрун извивалась всем телом, пока черные пальцы сновали в ее влагалище, заставив белую девушку кончить на руку Мари.

— Теперь ты, — Мари откинулась на спину, облизывая пальцы и раздвигая ноги. Обрадованная Сигрун припала к ее розовой раковине, старательно работая языком.

Позже, насладившись друг другом сполна, они лежали в кровати, прижавшись плечом к плечу и Сигрун, прижав губы к уху мулатки, рассказывала все, что знала.

— Утром с нижних этажей увели в подвал десять черных девчонок, — тихо говорила она, — сам Шеффер приходил, отбирал. И Макудаль тоже...

— Хм, — нахмурилась Мари, — они всегда лично отбирают подопытных?

— Нет, — помотала головой Сигрун, — обычно это делает Майер. Шеффер приходит если только они задумали особо крупную мерзость, а Макудаль появился вообще первый раз. Что-то готовится, Мари, что-то очень плохое... и мне страшно, — с всхлипом призналась блондинка, вновь уткнувшись в плечо мулатки.

— Не бойся, маленькая, — Мари успокаивающе погладила ее по голове, — я с тобой.

Сигрун благодарно кивнула и скоро задремала. А Мари не могла заснуть, уставившись в темноту и слушая за окном протяжный волчий вой.

Наутро она снова пришла к фон Нойманну. Немец, как и в прошлый раз, лежал на кровати, презрительно глядя на мулатку. Мари быстро разделась и встала на четвереньки.

— Нет, — немец качнул рукой, — не так. Подойди к столу и встань раком.

Мари послушно сделала, что ей велели. За ее спиной послышались шаги, тяжелые руки легли ей на поясницу, потом опустились ниже, сдавливая пышные ягодицы. Мари инстинктивно прогнулась в талии, прижимаясь грудью к подоконнику и выпятив зад. Неизвестность и опасность возбуждали ее — она чувствовала, как у нее промокает между ног, а по бедрам стекают струйки влаги.

Мулатка почувствовала жаркое дыхание возле промежности и жадный язык погрузился в ее расщелину. Мари стиснула зубы, задавив готовый сорваться с губ смешок — тебе это так понравилось, наци? Она осторожно начала двигать бедрами, вдавливая зад и промежность в лицо коменданта и чувствовала как он с все возрастающей жадностью лижет ее пизду, с чавканьем глотая женские соки. Временам его язык проникал и между упругих ягодиц Мари, вылизывая отверстие ануса. Мулатка стонала, протирая свои упругие шары по лицу нациста. Ее страшно возбуждала мысль, что «истинный ариец», не считающий ее за человека, отъявленный расист, на коленях лижет ее черную пизду и жопу. Похожие чувства явно обуревали и Нойманна — Мари чувствовала, что его возбуждала именно запретность, «грязь» этого секса. Вцепившись в бедра Мари, немец долбил языком ее киску, словно голодный, дорвавшийся до куска мяса. Мари завела руку за спину и, нащупав голову нациста, еще сильнее вдавила его себе в задницу. Одновременно, протянув назад ногу, она нащупала ступней торчащий нацистский стручок и принялась растирать его. Всего через несколько минут членик немца задергался и излился на ее подошву фонтанчиком спермы. В этот же момент кончила и сама Мари, залив лицо немца своими соками.

Руки фон Нойманна соскользнули с ее бедер и он встал, отходя в угол комнаты, где, как помнила Мари, был умывальник. Послышался шум льющейся воды и мулатка рискнула повернуть голову. Фон Нойманн вытирал лицо, глядя на Мари со смесью ненависти, стыда и похоти. Мари как можно подобострастней улыбнулась, напряженно гадая что будет дальше. Немец сверлил ее тяжелым взглядом, потом, будто решив для себя что-то, жестом указал на свой опавший член. С невольным вздохом облегчения, Мари опустилась на колени и поползла к немцу, чтобы взять в губы обмякший стручок. Вылизав дочиста нацистские гениталии, Мари привела его член в боевую готовность, после чего, по приказу эсэсовца, легла грудью на кровать, выпятив зад. Едва сдержала смешок, когда член немца провалился в ее черную щель — это больше напоминало щекотку, чем нормальный секс. Мари стонала, подмахивая и всячески изображая страсть, вздохнув с облегчением, когда, наконец, белый писюн выплеснул в нее струйку спермы. Фон Нойманн со стоном вышел из нее и, пошатываясь, рухнул на кровать.

— Ты черная ведьма, — убежденно сказал он, — на вашем проклятом острове все такие.

— Я лучшая из всех, — позволила себе улыбнуться Мари.

— Ты много о себе думаешь, — нахмурился немец, — не забывайся. Можешь идти.

— Как скажите, герр Нойманн, — кивнула Мари, подхватывая с пола одежду, когда послышался негромкий стук в дверь.

— Герр Нойманн, — послышался женский голос, — можно?

— Минутку Алиса, — немец сделал нетерпеливый жест рукой, приказывая Мари убираться, сам торопливо натягивая китель и застегивая пуговицы, — да, входи.

Мари прижалась к стене, пропуская в комнату высокую блондинку в черном мундире, бросившую на мулатку презрительный взгляд. Выйдя в коридор и убедившись, что рядом никого нет, Мари приникла ухом к замочной скважине.

— Церемония началась, герр комендант, — говорила Алиса, — сегодня ночью американцы недосчитаются еще одного эсминца.

— Это будет уже третий за минувший месяц, клянусь гением фюрера! — рассмеялся фон Нойманн, — неплохо, черт возьми, совсем неплохо. Редкий подводник добивается такого результата — и уж он-то точно не обходится Рейху так дешево.

— Жаль, что таких как Макудаль не поставишь на конвейер, — Мари услышала смешок Алисы, — иначе мы бы уже выиграли эту войну. Хотите посмотреть?

— Нет, — недовольно произнес Нойманн, — ты же знаешь, я не люблю эти дикарские ритуалы. К тому же я устал. Думаю, вы и сами справитесь.

— Можете не сомневаться, штурмбанфюрер, — заверила его немка, — Хайль Гитлер!

— Хайль, Гитлер!

Мари едва успела спрятаться под лестницей, когда дверь в комнату фон Нойманна распахнулась и на пороге появилась Алиса фон Вольфганг. Не оглядываясь, она начала спускаться вниз по лестнице. Мари осторожно двинулась следом.

Поспевать за немкой оказалось нелегко — она шла быстрым шагом, не обращая внимания ни на кого, в то время как Мари приходилось то и дело прятаться от выходивших из разных коридоров немцев. Вскоре лестницы кончились — теперь немка и крадущаяся за ней мулатка шли по извилистым коридорам, освещаемым тусклыми лампочками, мигавшими на потолке. Где-то капала вода, раздавался писк летучих мышей и Мари поняла, что они спускаются в легендарные подземелья крепости, где король Анри-Кристоф самолично расправлялся со своими врагами. Старинные пыточные нацисты приспособили для своих нужд.

Алиса шла быстро, видимо, хорошо зная дорогу, так что немудрено, что Мари, которой приходилось держаться на расстоянии, в конце концов потеряла ее. На мгновение ее обуяла паника, когда она подумала, что заблудилась, но, преодолев страх, мулатка решила идти дальше. Проплутав с полчаса или с час, черная девушка увидела впереди светящийся прямоугольник, а чуть позже до ее слуха донеслись громкие стоны, чей-то жестокий смех и рокот барабанов. Осторожно Мари подошла к приоткрытой двери и заглянула в щель между дверью и дверным косяком.

Мари, несмотря на молодость, видела столько жестокостей на своем веку, что иному хватило бы и на десять жизней. Однако и ее впечатлило открывшееся ее глазам зрелище. Комната, за дверью была достаточно большой, дальние ее стены терялись во мраке. Во время основания крепости, здесь, судя по всему, находилась темница или пыточная — об этом свидетельствовали тянущиеся вдоль стен массивные скобы, из которых кое где свисали обрывки ржавых цепей. Однако сейчас крепостные застенки поменяли свое назначение, превратившись в некую смесь медицинской лаборатории и святилища вуду. Отблеск пламени газовой горелки играл на пузатых боках различных склянок, в которых пузырилась полупрозрачная слизь. Тут же на медицинских столах возвышались огромные банки, где плавали в формалине куски ...  Читать дальше →