Супружеский долг или ебота-маета. Полная версия

с силой прижимая к лобку, вдавливает ещё и когда он начинает двигаться назад, говорит — Ещё так... медленно и глубоко — и он медленно опускается и упираясь в лобок продолжает с силой вдавливать себя — Ааааа... ещёо — и когда он начинает погружаться, выгибается навстречу станом, приподнимая его — Ещёооо — он делает два коротких резких толчка — Аха — аха — и снова медленно — и её тело, подчиняясь ритму, упруго и легко приподнимает его и опадает — Аааааа — стон переходит в хриплое утробное рычание — он ложится на неё и, сжимая плечи и, прижимаясь к её животу всаживает снизу вверх раз за разом член в пульсирующее влагалище и улыбается, слыша её учащающиеся и задыхающиеся — аха... ахха... ах... аа... ах... ааа — и когда опадают её руки и тело не сопротивляется, утратив упругость и она затихает, он, сделав ещё несколько толчков, опирается на руки и вглядывается в лицо жены... её глаза закрыты, дыхание неровное, губы кривятся в улыбке и он приближается к ней и целует завиток волос... она открывает глаза и улыбается — Ты кончил?

— Нет

— Я кончила

— Тебе было хорошо?

— Да, очень

— Раньше так было?

— Было... и лучше было

— С кем?

— С тобой, дурачок — она гладит его

— И ты ни с кем не сравниваешь?

— Ты меня с восемнадцати лет трахаешь! С кем сравнивать? Да и не хочу, ты всё равно самый лучший.

Она смотрит на мужа, на блестящее от пота тело, и улыбается — Иди уже мойся, кочегар.

15.07.15

Глава 3. Интимные подробности

Гоша выходит из ванны, и проходит в зал — голый. Фрюша смотрит передачу по дискавери. Рассказывают про нормальные и не, размеры полового члена и способы его увеличения.

— Вон, рассказывают про нормальные размеры

— Чего размеры? — Гоша прикидывается

— Ну как чего, мужского члена

— А мне то это зачем?

— Ну, ты же озабоченный, всё страдаешь

— Чем?

— Всё говоришь, что мне мало

— Да, мало

— А там сказали, что нормальный размер 12, 5 см

— И как они узнали?

— Измеряли

— И успокоили всех мужиков, у кого больше, все недоросли, окончательно убедившись в профнепригодности, пошли наращивать, а все, у кого ровно двенадцать с половиной, впали в ступор

— Не знаю, там не говорили

— А о чём ещё говорили?

— Как увеличить

...

— Ну, чё ты?

— Как чё?! Рассказывай!

— Да я не слушала. Мне то зачем?

— Ну, ты даёшь!

— Я никому не даю. Мне твоего хватает.

— А сколько у меня?

— Двадцать. Не знаю!

— А почему двадцать?

— Да я просто сказала, не знаю, отстань.

Гоша залез в шкафчик жены, порылся в швейной коробке и достал сантиметр — На, измеряй!

— Сам измеряй

— А я измеряю, с двенадцати лет

— Ну, и?

— Девять и три десятых дюйма*

— Скоолько?! Да больше он!!

— Девять и три десятых дюууйма

— А что это?

— Единица измерения длины

— И сколько?

— Два с половиной сантиметра

?

— Да ннеээт, это один дюйм равен два с половиной сантиметра

— Ну, а весь?

— Посчитай

— У меня по арихметике тройка была в школе

— Двадцать три и шесть десятых сантиметра

— А я чё сказала? Ошиблась то всего на полтора дюйма

? — Он смотрел на жену, разинув рот — Ни хуя себе, тройка! Мнеээ — он постучал кулаком по макушке — понадобилось целых две секунды, чтобы пересчитать, а ты — сходу!

— Фрюша почему-то застеснялась — Ну, я же работала продавцом и сдачу в уме считала, а потом проверяла на кассе

— А чё ты там про двенадцать лет говорил? Измерял? Озабоченный!!

— Измерял

— И сколько он у тебя был в 12 лет?

— Столько и был

— Чё ты врёшь-то! В двенадцать лет у тебя была писюлька, ты ещё ребёнком был, в каком классе?

— В пятом

— Хочешь сказать, что вот с такой елдой летом купался? Девочки в обморок не падали?!

— Я же в трусах, не голый

— А он у тебя в трусах прям не вставал?!

— Ну, немного меньше

— Вруша! Ой врушааа! — она качала головой и улыбалась.

* 1дюйм=2, 54 см

16.07.15

Глава 4. Онанист

Считал пороком онанизм,
А он спасал тебя от боли,
Но истощался организм,
Когда рукам давал ты волю.

Когда по десять раз на дню,
Дрочил ты хуй, а то и боле,
И всю фантазию свою,
Ты подчинял единой воле.

Какие яркие картины,
Твой воспалённый мозг являл,
Где много раз и много женщин,
Ты, с наслаждением ебал.

Гоша онанист со стажем, превышающим трудовой на двадцать три года. Трудовой — тридцать один год. Конечно, воспоминания пятидесятичетырёхлетней давности, когда тебе всего три годика, окутаны почти непроницаемым молочным туманом, но некоторые эпизоды рельефны и отчётливы так, как будто вчера это было.

***

В яслях полдень. После обеда и прогулки, старшую группу укладывает на тихий час воспитатель. Молодая, красивая и слегка полноватая женщина, улыбаясь и наклоняясь к ребятишкам, ещё не отошедшим от беготни, гладит их, тихо что-то напевая. И дети, один за другим успокаиваются, засыпают. Вот она стоит в лучах летнего солнца у окна веранды и осматривает детей; все ли спят? Её взгляд задерживается на Гоше.

Гоше три года, глаза закрыты и кажется, что он спит, но Людмила Романовна хмурит брови. Мальчик, сквозь прикрытые, но не плотно веки, наблюдая за воспитателем, видит, как она, повернув голову, всматривается в него и идёт к нему. Гоша замирает и дышит ровно, как будто спит. Она подходит и наклоняется. От неё пахнет молоком, хлебом, солнцем и ещё чем-то; этот запах волнует и вызывает беспокойство (может быть у неё были месячные). Она приподнимает край одеяла, высвобождает его руки и, уложив поверх одела и, поправив его, выпрямляется. Она стоит и прислушивается к его дыханию. Потом, осмотрев ещё раз спящих детей и, тихо ступая между кроватками, выходит на улицу.
Гоша лежит, не открывая глаз, и ждёт. Людмила Романовна не возвращается и он, раздвигая руки, прячет их под одеялом. Левой рукой, оттянув резинку трусиков, просовывает туда правую и прикасается к писюльке. Трогая указательным пальчиком крайнюю плоть и раздвигая её, касается уздечки и начинает медленно, круговыми движениями, водить пальчиком по головке. Эти касания и эти движения доставляют наслаждение, от уздечки сладкая истома захватывает весь низ живота, сжимая и втягивая яички, и жаркими волнами подкатывает к горлу.

Гоша улыбается и засыпает.

С возрастом, вполне невинное занятие, явившееся следствием интенсивного выделения смегмы и упущением матери по части гигиены ребёнка, переходит в другую стадию.

Я, этот день осенне-ясный,
Декады первой сентября,
Запомнил, будто день вчерашний;
Знать в память врезался не зря.

Дрочил я, чуть ли не с пелёнок;
Годков так эдак с четырёх,
Нет, нет, невинный был ребёнок,
Порнушных я тогда не видел снов.

Порнуха сниться стала позже,
Когда я в первый класс ходил,
Когда нас, Пашка Штейн, однажды,
По этой теме просветил.

Белёсый тощий долговязый,
Ухмылку не сотрёшь с лица;
Курил, ругался; но не грязно,
И рос, конечно, без отца.

Учился в пятом классе Пашка,
Большооой для нас авторитет,
А мы, всего-то первоклашки,
Идём вдоль улицы в конец

Деревни. Бабье лето.
Комбайны полем рожь стригут,
Но разговор идёт про это,
И нас комбайны не влекут.

Вопрос серьезный задан Пашкой:
«Откуда взялись мы на свет?»
Был смело Вовкой дан ответ:
«Я в огороде найден мамкой».

У Пашки рот, аж до ушей!
По ходу: «Здрассьте» — тёте Зине,
Серёжка буркнул поскромней:
«Купила мамка в магазине».

А я молчал, и выдал Пашка:
«Ну ладно, слушай ребятня:
У ваших мамок между ног,
Есть волосатая мохнашка,
Пизда, по-русски говоря,
В пизду ...  Читать дальше →