В жизни бывает всё...

С чего всё началось? Наверное, с того, что мой приятель Олег лет 10 назад устроился ген. директором на частную фабрику по пошиву модной одежды. Хозяином там был действующий депутат от Якутии. Мужик он был не глупый и предприимчивый, а потому фабрика процветала и легко конкурировала с горами китайско-турецкого ширпотреба. Естественно, ни о каких швеях-москвичках не могло быть и речи. Весь цех был набит выпускниками профильных училищ Белоруссии. Молоденькие девочки жили по 5—6 человек в комнатах в общаге на соседней улице. Всё это находилось в районе Печатников-в то время жуткого, тупикового района, населенного в основном бывшими рабочими с АЗЛК и ЗИЛа. Депрессивный район, депрессивная публика. В общем, ни чего примечательного, если не считать целого рассадника белорусских девиц, шокированных размерами мегаполиса и богатством его жителей. Стоило их вывезти за пределы Печатников, как их глазки широко раскрывались и они понимали, что вот она..."настоящая жизнь», с клубами, развлечениями и кучей бабла...

Этим мы собственно и пользовались беззастенчиво и цинично. Вскоре, мы умудрились попользовать всех мало-мальски привлекательных швей-мотористок и поумерили свой пыл, но всё же, время от времени, навещали их, приглашая то в сауну, то просто домой.

И вот как-то я в очередной раз приезжаю в эти самые Печатники, чтобы забрать двух девушек на традиционные посиделки и на светофоре встречаю своего старого знакомого. Он не москвич, русский, но родом из Средней Азии.

Интеллигентная семья, попавшая в южные края по Совдеповскому распределению и так там и оставшаяся. Когда началась перестройка, Мишка подался в Москву, его сестра с мужем выиграли Грин-Карт и свалила в Нью-Йорк, а родители так и остались доживать свой век на чужбине.

Когда он только переехал из Ср. Азии мы с ним плотно общались одно время и даже вместе ходили по девкам, но потом он женился на молоденькой провинциалке и контакт между нами начал сходить на нет. К тому времени, мы не виделись уже года три.

Я выскочил из машины прямо на светофоре, мы обнялись и выяснилось, что они с женой теперь живут здесь, в Печатниках. Записав на скорую руку телефон и адрес, я поехал в общагу. С Мишкой мы договорились созвониться и посидеть на днях.

В общаге получился некоторый облом. Срочный крупный заказ и все девушки были заняты на производстве. В комнатах я обнаружил только в край простуженную Милу, с температурой и жутким кашлем. Мила наверное была единственной девочкой (из симпатичных), которую нам так и не удалось затащить в постель. Она была полукровкой, отец-дагестанец, мать-белорусска. Строгость воспитания, полученного от отца давала себя знать. Она охотно тусовалась с нами и с девочками, но ни разу не поехала ни в сауну, ни на квартиру. Единственное, что она однажды мне позволила, перебрав Мартини, это несколько глубоких и страстных поцелуев. Но уже на следующий день она пояснила мне, что единственное, что может между нами быть-это «серьёзные отношения».

На этом всё и закончилось, хотя я видел, что и она не железная и тянет её ко мне не меньше моего. И всё же она по-прежнему держала «стойку», хотя и я тоже особой настойчивости не проявлял.

Она несколько обиженно смотрела на меня, когда я на её глазах забирал на очередную гулянку других девушек. Иногда иронично что-то бросала мне вслед, намекая на мою половую неразборчивость, но и только...

В этот вечер видимо звёзды сошлись так, что уехать из общежития с девушкой я мог только в одном случае... если уговорю её. И тогда мне в голову пришла идея, пригласить её в гости к Мишке. Благопристойная молодая семья с маленьким ребёнком на руках. Да ещё и живущая через две улицы от общаги. Разговор, а скорее УГОВОРЫ, заняли больше часа. Она ссылалась на отвратительное самочувствие, на нелюбовь ходить в гости к незнакомым людям и т. д. и т. п. И когда я уже начал терять терпение и запал красноречия, она вдруг согласилась. Бывает... Кто его знает, что в такие минуты творится у молоденьких девочек в голове...

Я набрал Мишке и договорился о нашем визите, потом часок погрустил, пока Милка принимала душ и наводила марафет. Наконец мы чинно взялись под руку и пошли по закоулкам Печатников, разыскивая Мишкин дом.

Встретили нас радушно. Мила очень быстро нашла общий язык с Мишкиной женой и они занялись годовалым отпрыском, всячески его развлекая и тиская. Мы с Мишкой готовили фирменный его плов (наследие азиатского детства), точнее, Мишка готовил, а я старался, как мог, помогать.

К восьми вечера всё было готово. Девочки уложили ребёнка, а мы накрыли на стол. Мишке я сразу сказал, что он должен мне помочь напоить Милу, иначе шансов на успех у меня точно не будет. Мишке два раза объяснять не понадобилось и он тут же спрятал поглубже в кухонный шкаф две бутылки белого, испанского вина и достал водку.

За столом было весело. Мы много шутили, развлекая наших дам и как из худого мешка, сыпали анекдотами и забавными историями из жизни. Девочки по началу не столько пили, сколько пригубляли свои рюмки с водкой, но потом пошли тосты, за которые им пришлось пить всерьёз. К двенадцати ночи все уже были в приличном градусе подпития и тогда Мишка вдруг взялся вспоминать наше с ним «огневое» прошлое и наши загулы с представительницами прекрасного пола.

Мила сидела в основном молча, хотя по блеску её глазок я видел, что и её заводят наши откровения. А Мишкина Ленка разошлась не на шутку и буквально клещами вытягивала из нас интимные подробности. При этом небольшая её грудь бурно вздымалась под белоснежной маечкой с Микки-Маусом, а голос постоянно норовил сорваться и в нём появились шриплые нотки.

Потом Ленка по собственной инициативе включила не громкую музыку и, схватив меня за руку, потащила танцевать. Это было несколько неожиданно и я почувствовал себя не ловко перед Мишкой. Тем более, что его женушка сразу прижалась ко мне всем телом и обвила мою шею руками. Мишке ни чего не ос

Я краем глаза посматривал за ними, но, в отличии от Ленки, ни Мила, ни Мишка себе лишнего не позволяли и вели себя в танце более, чем целомудренно.

И тут случилось то, что просто повергло меня в шок... Я почувствовал, как Ленкина рука легла мне на ширинку и крепко сжала через ткань брюк мою плоть. В кухне, где и происходило всё это действо, был полумрак и разглядеть подобные жесты было очень сложно, но сам факт Ленкиного поведения поверг меня, видавшего виды, в полнейший шок! Что ей взбрело в голову? Чего она хотела этим добиться? Дразнила меня? Заводила сама себя перед ночью с мужем? Пыталась пережить маленькое эротическое приключение? Или она всерьёз чего-то хотела от меня... Загадка...

В этот момент закончилась мелодия, Ленка приподнялась на цыпочки, невинно чмокнула меня в щёку и вдруг, обдавая моё ухо жарким дыханием, прошептала:

— Я тебя хочу!

Потом отстранилась и, как ни в чём не бывало, уселась на своё место. В голове у меня творился полный сумбур. Мне явно нужно было время, чтобы там всё разложить по полочкам, а главное, понять для самого себя, как я ко всему этому отношусь.

Мишке с утра надо было на работу и он предложил идти всем на боковую. Я понял, что с Милой у меня сегодня ни чего не выйдет, т. к. вместо того, чтобы весь вечер уделять ей внимание и «разводить» на ночевку в гостях, я занимался ерундой и теперь шансы, что она хотя бы просто останется были ничтожны.

Но вышло совсем не так, как я думал и помогла в этом Ленка.

Она взяла Милу за руку и повела в комнату, со словами:

— Пошли мужичкам постели стелить.

Мила безропотно последовала за ней. Я не знал, чем это всё может закончится, но маленькая надежда всё же поселилась в моём сердце. А уж когда я увидел, как Мила идёт в душ с Ленкиной ночнушкой и полотенцем в руках, я понял, что мои шансы резко возросли, хотя ещё и понятия не имел «где и как» нам постелили.

Через минут десять Милка прошествовала из ванной в комнату и я услышал Ленкин голос:

— Миша-поросёнок! Вставай ...