Олохо-ка

Жанна успела подумать, что парень уж слишком сильно ударился в мистицизм.

— Тигренок, если ты сейчас планируешь резать себе вены у меня на глазах, то лучше бы тебе пойти выспаться!

— Да это не страшно, всего лишь маленький порезик. Вот!

Он ловко сделал движение ножом над своим пальцем, после чего с гордым пионерским энтузиазмом продемонстрировал результат Жанне. Из большого пальца пузырьками сочилась кровь, которая скатывалась к внешнему ребру ладони.

Парень вытянул руку над куклой и стал ждать, когда ручеек крови капельками полетит прямо в рот темной фигурке. Жанна, хоть и фыркнула типичное «Фу рассказы эротика », не могла скрыть любопытство.

Вскоре капли начали попадать прямиком в ротик фигурки, и так продолжалось минуть пять. Ничего сверхъестественного не происходило. Тигр, решив, что достаточно, резко встал, ударился пальцами левой ноги о металлическую ножку стола, смешно выругался, типа: «Как же меня задолбали эти кривые ножки у столов», и отправился промывать рану в душевую и обматывать палец бинтом. На лице его при этом была напряженная сосредоточенность, он явно воспринимал все всерьез.

А вот Жанна все-таки прыснула, не громко, чтобы не дай бог не расстроить клиента, но все-таки едва сдерживая себя. Она согнулась, прикрывая рот ладошкой, кажется, из глаз потекли слезы. Перетерпев приступ смеха, Жанна краем глаза посмотрела на куклу. Смех оборвался.

Кровь исчезала, точнее, впитывалась в куклу. Жанна осмотрела ее, но не заметила пятен — фигурка впитала в себя все без остатка. Девушка заметила странный шум ближе к окнам, похожий на завывания ветра. Полы штор задергались, ставни окон задребезжали. Жанна огляделась, ей показалось, что в комнате кто-то затаился. Но сколько бы она не вглядывалась в темноту, ничего не увидела.

Желание включить побыстрее свет удовлетворил подошедший Тигр с забинтованным пальцем. Он выглядел раздосадованным и понурым, будто сломалась его любимая игрушка. Так и было, только не сломалась, а не сработала, не произвела должного эффекта.

Жанна поспешила утешить Тигра, обняв его за шею. Она целовала паренька в лобик, и тот наконец-то отошел.

— Я отдал 28 тысяч за это барахло, — указывал парень пальцем на фигурку, лежащую на столе, — Чертова подделка!

— 28 тысяч? Рублей?

— Долларов! Чистых, зеленых.

— Идиот.

— Знаю.

Жанна раздвинула ширинку на брюках Тигра и помассировала член. Она почувствовала, как дыхание возлюбленного стало ровным. Парень снова желал ее. И здесь не было никакой мистики, только физиология.

...

Ей снилась хижина. Жанна стояла в сорочке на песке, усеянном засохшими сучками. Хижина была обложена соломой, а вход был прикрыт занавеской из кожи.

Жанна огляделась: окружение источало золотое сияние, и дразнящие блики играли на многочисленных украшениях, которыми было обставлено кругообразное помещение. Браслеты, ожерелья, кольца, натянутые на рога газели, черепа антилоп, хранящие бриллианты в своих глазницах! Вокруг была сокровищница: от блеска драгоценностей слезило глаза.

Но самое главное — у дальней стенки стоял могучий трон, сложенный из древесины баобаба и обтянутый полосатой шкурой зебры. С него свисала накидка с львиной гривой.

«Словно оказалась в картинке из детской книжки».

Хижина не была просто местом ночлега — тут почивали великие. И потому Жанне показалось, что лучше бы ей уйти отсюда по добру по здорову, пока хозяин не вернулся и не схватил ее за шею.

Она подошла к кожаной шторке, но та открылась прежде, чем Жанна успела наклониться. В хижину вошел крупный и громоздкий негр-великан, легко достающий макушкой до потолка. Он довольно улыбался.

Как ни странно, темнокожий незнакомец не собирался предпринимать каких-либо агрессивных действий, вместо этого он громко произнес что-то на непонятном языке, что можно было воспринимать как приветствие. Негр поднял руку, показывая белую ладонь, и волнообразным движением рук направил ее в сторону выхода.

Жанна вышла из оцепенения, и неуверенным шагом, подошла ко входу. Снаружи послышались отдаленные голоса, становившиеся все мощнее: хижину, кажется, брали в кольцо.

«Меня там ждут».

Солнечный свет ударил ей в глаза, но это не помешало девушке осознать, что она стоит в окружении людей. Чернокожие радостно кричали и пританцовывали, рывками поднимая в воздух копья и посохи. Среди негров были и женщины, стоявшие в чем мать родила, с обвисшими грудями и громадные бусами.

Протиснуться сквозь бушующую толпу Жанне не представлялось возможным, тем более, после того как толпа, сблизившись с девушкой, начала легонько щупать ее за все места. Жанна пыталась вырваться из леса сильных рук, но ее сил хватало лишь на беспомощное дерганье.

Вдруг раздался возглас, и вакханалия остановилась. Жанна упала на колени и пыталась отдышаться. Толпа расступилась, образуя проход.

Прямо на нее шел одутловатый высокий человек, умело игравший скулами, словно заправский лейтенант милиций. По крайней мере, степень уважения к этой персоне была отчетливо высока. Его слушались.

Дойдя до цели, он посмотрел своими серыми глазами на Жанну. Приподняв руки, командир произнес короткую команду, и помог девушке встать.

За его спиной с ужасным скрипом тащили повозку, скорее походившую на санки. На повозке негры вели пару громоздких сундуков, неряшливый вид которых невольно навевал на мысль о неразвитости строганья у племени.

Командир, хлопнув сухими ладошками, открыл один из сундуков и торжественно пригласил Жанну поглазеть на содержимое. Злая ухмылка на лице командира пугала Жанну, до сих пор не понимавшую, что происходит, и эти сомнения подтвердились. В сундуке лежал инвентарь, которому позавидовал бы и самый известный сексшоп мира. Фаллосы разных размеров: от самых маленьких до поистине исполинских, искусственные, вырезанные из дерева клиторы и задницы с дырочками в нужных местах, флаконы с ароматными маслами...

«Тут что, оргия должна быть какая-то?»

Командир, видя растерянное лицо хозяйки, наконец, захотел прояснить ситуацию. Он заговорил на незнакомом языке, обращаясь то к ней, то к окружающей толпе. В разгар своей пламенной речи командир указал на девушку рукой, вызвав радостные вздохи у негров, и глубоко поклонился. Кажется, командир оказал ей знак почтения, или же, извинился.

Командир выкрикнул команду «Олохо-ка», и из второго сундука ему поднесли фигурку, поразительно похожую на ту, что принес Тигр. Те же очертания, тот же оскал... Командир поднес ее Жанне.

Кажется, она начала понимать такое заостренное внимание к себе. Поначалу это ее напугало, и она едва удержалась, чтобы не бросить куклу подальше.

Руки командира потянулись к низу, к юбочке из длинных сушенных листьев, оттуда он вынул уже разбухший член. Вакханалия продолжилась. Снова послышались дерзкие крики. Окружавшие негры и негритянки как ни в чем не бывало принялись массажировать свои половые принадлежности, кто-то взялся за член, кто-то мял грудь и тер бедра. Неизменным оставалось одно: безумные, окрыленные предстоящим удовольствием, улыбки снежно белых зубов.

Жанна тем временем давно смирилась со своей участью. «Олохо-ка, мать рода».

Племя выбрала себе новую хозяйку, продолжательницу рода, и эта хижина, драгоценности и фаллосы — все предназначалось Жанне. Она новая королева, и теперь она будет вершить судьбу племени!

Сегодня для нее приготовили праздник, в котором Жанна примет самое активное участие. Торжественная оргия станет началом ее правления.

«Уф, надеюсь, пизда не лопнет!» — спружинила мысль, и девушка заулыбалась во сне.

...

Через две недели после этого сна ее первый раз стошнило. Она списала все на протухшие брокколи в салате, но нет: острая боль в низу живота говорила о чем-то более серьезном.

Жанна пошла к врачу на прием, сдала анализы, и через день узнала: будет мамой. Радость, слезы, новая страница в жизни.

Но кто же отец будущего ребенка?

Определить сходу было невозможно: она открыла записную книжку и выделила всех последних клиентов. Врач посоветовал ей искать отца с клиентурой одной-двух недельной давности. Легко сказать: возможных «пап» насчиталось одиннадцать штук, женщин в расчет не брала.

В общем, Жанна решила, что спешить некуда, и подчиняясь уговорам доктора взяла декретный отпуск, благо средств на него было в избытке. А подходящий отец всегда найдется.

Тем временем, клиенты, видя растущий животик, начали интересоваться и проявлять недюжинное любопытство. Вскоре, в обитель проститутки ломились мужчины всех мастей и профессий, желающих лично удостовериться в свершившимся. Жанна не знала, кто именно отец ее, как оказалось, сына и впускала всех подряд. Акушер-гинеколог заявил, что установить отцовство можно только при рождении ребенка, и эти слова она передавала всем окружающим в ее квартире, призывая к терпению. Но те и не думали спускать пар и уже принялись биться за свое будущее потомство. Приходились их выгонять.

Единственный человек, с кем она делилась впечатлениями, была мама, последняя посоветовала Жанне съездить в родной поселок, чтобы скрыться от надоедливых гостей и угнетающего стресса.

Жанна согласилась. Мама радушно приняла свою единственную дочь и принялась по-барски обхаживать Жанну, из чего девушка за все месяцы беременности поправилась на двадцать четыре килограмма. Жанна жила налегке, ни в чем себе не отказывая, наслаждаясь первозданной природой родных краев, погружаясь в ностальгические воспоминания. Жанна захотела провести роды в уюте родного дома.

Настала финишная прямая беременности, к этому моменту кто-то из самых назойливых клиентов вынюхал местоположение поселка и уже вовсю сигналил подо окном. Но мать грудью встала на защиту покоя своей дочери, никого не впуская в старый дом.

— Пошли прочь, окаянные!

Те, отступили и принялись ждать на своих крутых иномарках у ворот.

Роды проходили тяжело: дитя то и дело ворочалось в разные стороны, но не могли найти путь к свободе. Помогло кесарево сечение, вовремя подсуетился молодой акушер. Вспомогательную помощь оказывала женская половина села, и вся процессия завершилась успешно. Отрезали пуповину, завернули плачущее дитя в толстое полотенце. Все дивились, насколько крупным мальчуганом разразилась Жанна.

Отмывали дитя долго. Терли, что есть сил, но потом только сообразили, что он давно был чист. Вот тут бабки и охнули. Лицо ребенка напоминало кексик с изюмом, а сам он был цвета молочного шоколада!