Клуб Трискелион. Часть: 2 Александра

Молодая девушка по имени Александра весь день разносила предвыборные листовки по домам в надежде заработать хоть какие-то деньги. Ей уже не раз намекали, что у девушки с такой выразительной внешностью не должно быть финансовых проблем. Речь, конечно же, шла о продаже юного тела. Услышав это, Саша покрывалась легким румянцем от негодования и спешила заверить собеседника, что проституция — не ее стезя.

Она уже почти избавилась от тяжелого содержимого «почтальонской» сумки, когда вошла в ничем не приметный жилой двор. Одинокая старуха, одетая в форму дворника, бодро мела асфальтированную дорожку, ведущую в подъезд, и что-то бурчала себе под нос. Заметив Сашу, шмыгнувшую мышью в дверь, она нахмурилась и отправилась следом за ней. Девушка устало раскладывала листовки по почтовым ящикам, когда услышала грозный старушечий окрик:

— А ну пошла отсюдова, курва! Нечего тут мусор да грязь разносить по приличным домам.

Следом на спину перепуганной Саши обрушился несильный тычок рукояткой метлы. Девушка вздрогнула, выронила сумку из рук и попятилась от старухи, выставив руку вперед, словно пытаясь оградиться от нее. Сумасшедшая дворничиха наступала на нее, грозно сведя густые брови у переносицы и гневно сверкая мутными глазами, пока Саша, наконец, не ткнулась спиной в стену и принялась лепетать:

— Простите, пожалуйста, я сейчас уйду.

Не дожидаясь очередного удара, Саша нагнулась и шмыгнула прямо у бабки под рукой, бросилась к спасительной двери, начисто забыв про свою оброненную сумку. Со всех ног, она бежала из негостеприимного подъезда, не разбирая дороги, поскользнулась на мокром асфальте и упала, больно ударившись ногой.

— Блииин, порвала последние целые колготки, — прошептала Саша и, не выдержав, заревела в голос.

Вот так бывает: терпишь-терпишь, а потом срываешься из-за такой ерунды, как порванные капронки. Бывали у нее и времена и похуже, и ничего. Нет, ну надо же!

Мимо сидящей на холодном мокром асфальте Саши, которая всхлипывала и усиленно терла рукой колено, медленно прошла миловидная девушка.

— Девушка, Вам помощь нужна? — спросила она, наклоняясь к ней и всматриваясь ярко накрашенными глазищами в ее лицо.

— Сашка? Черкашина?! Ты ли это? — тут же воскликнула румяная прохожая, протягивая Саше руку.

Посмотрев почему-то на щеки добросердечной девицы, Саша призналась:

— Да, Нюрка, это я.

Она встала на ноги и, закрывая дыру на колготках ладонью, поинтересовалась:

— Ты здесь откуда?

— Так я здесь живу теперь. Переехала в престижный район, выбилась в люди, слава богу, — зачастила Нюрка — бывшая соседка Александры.

Саша наморщила лоб, чтобы вспомнить, какой была Нюрка пять лет назад, когда жила по соседству. Скромная, немногословная, не пользующаяся косметикой девушка никак не походила на эту разбитную деваху, которая сейчас стояла перед ней на 15-ти сантиметровых шпильках, в песцовом полушубке, штанишках, обтягивающих полные ляжки и стильной прической. Она выглядела дорого и ярко, и если бы не ее полные румяные щеки, оставшиеся из прошлой жизни, Саша бы никогда в жизни не признала в ней бывшую соседку.

— Чего разглядываешь меня? Думаешь откуда барахлишко? — усмехнулась Нюрка краешком ярко-накрашенных губ.

— Да просто не узнаю тебя, столько лет прошло и все такое, — отозвалась Саша, почти с ненавистью смотря на бывшую соседку.

— Зайдешь ко мне? Поговорим.

— А бабка пустит? Она меня метлой нагнала только что из вашего престижного подъезда, — с ехидцей поинтересовалась продрогшая до мозга костей Саша.

— Степановна что ли? Вот сука! Пошли Санёк, поболтаем, расскажу, как смогла устроиться.

— Ну, пойдем.

Саше вдруг стало важно с независимым видом пройти мимо дворничихи Степановны, которая унизительно выгнала ее из чужого подъезда. Пусть она увидит, что у Саши в этом доме тоже есть знакомые!

— Чего вернулась, Аньк? — сощурив близорукие глаза, поинтересовалась Степановна.

— Не твое собачье дело, — отрезала Нюрка, — будешь моих гостей гонять — нажалуюсь на тебя в ЖЭК, поняла?

— А я чё? Она мусор разносила! А я только напёрла ее отседова. Сами же жалуетесь, что агитации везде валяются под ногами, — принялась оправдываться бабка.

— Все закройся, — велела Нюрка, деловито нажимая наманикюренными пальцами кнопочки на кодовом замке.

Саша едва удержалась от того, чтобы обернуться и показать язык злобной Степановне, когда входила за бывшей соседкой в просторный подъезд. Нюрка жила на третьем этаже за коричневой добротной дверью. В ее квартире пахло хорошими духами и почему-то древесиной.

— Мебель новая, потому пахнет как в цехе, — извиняющимся тоном произнесла хозяйка роскошной квартирки.

Саша мигом вспомнила свою обшарпанную комнату в общежитии и приуныла:

— Откуда у тебя такое богатство? Неужели замуж вышла?

— Неееет, — засмеялась владелица новых апартаментов, — давай по мартини и все как на духу расскажу! Самой выговориться охота, а некому.

Девушки чинно расселись за новым кухонным столом, таким дорогущим на вид, что Саша постеснялась положить на столешницу руки, чтобы ненароком не поцарапать ее. Нюрка выкатила бутыль вермута, два высоких бокала и ледяной «Спрайт».

— Я смотрю, у тебя самой дела идут ни шатко, ни валко? — начала она, разливая напиток.

Ответом ей было молчание, но Нюрка продолжила разглагольствование:

— Да что тут рассказывать! На содержании я у одного мужика. Только не обычный он мужик, а с закидонами. Иннокентий его зовут, Кешка. В одном клубе его нашла, все время забываю его название Триксе... Веселион, что ли, как-то так. В общем, лупцует он меня, мама не горюй! Но платит щедро. Ты-то как сама?

— Нормально, бывало и похуже, — беспечно махнула рукой Саша, — ты про мужика своего расскажи, интересно же.

— Садист он. Руки, ноги связывает и плеточкой охаживает, на секс-качелях катает. Мочится на спину иногда. Во все отверстия имеет, не спрашивая разрешения, — разоткровенничалась Нюрка, махом, как водку, опрокидывая в рот стакан со сладким вермутом.

— Нюр, и ради денег терпишь? — не поверила Саша, содрогнувшись всем телом от ее слов. Ей даже жарко стало от таких подробностей.

— А куда деваться? Жить-то красиво хочется, пока молода. Вот ты, например, красотка, а выглядишь, как чмо, — рубанула правду матку пьяненькая Нюрка.

— Давай закончим этот разговор. К мужику в проститутки не пойду, — отрезала Саша, вставая из-за стола.

— Да не кипятись ты! А пойдем в кафе посидим? Соглашайся, я спонсирую.

— С чего такая щедрость? — не удержалась Саша от язвительности, приклеившись обратно к стулу.

— В общем, мужик мой сегодня с другом придет. Сама понимаешь, с двоими не справлюсь. Возьмешь одного на себя, денег заработаешь. Ну?

— Да не могу я спать за деньги!

— Ну и трахайся тогда на голом энтузиазме с такими же нищебродами, как и ты сама, — пожала плечами Нюрка.

Спустя полчаса, опьяневшая от грядущих перспектив и мартини Сашка крутилась возле большущего зеркала, любуясь на свое роскошное тело, закутанное в Нюркины модные вещички. Ах, как же ей шел этот черный корсет! И пусть он конкретно давил на ребра, это ничего! Зато как стройнил! Нюркина юбка смотрелась несколько широковатой на модельных бедрах Саши, но в целом выглядела неплохо, особенно в сочетании с корсетом на шнуровках. Девушка чувствовала себя гейшей, нет развратной куртизанкой... Да не подобрать такого слова, чтобы охарактеризовать сейчас состояние Александры! Ее била лихорадка. Она то и дело подбегала к столику с угощением и пила «Бьянко» прямо из горлышка, слушая Нюркину болтовню. Она в мельчайших подробностях рассказывала, какая красивая жизнь ждет Сашку, если она покорит друга Иннокентия. Не забыла даже упомянуть Бентли, который обязательно подарит ей новый друг.

Последним штрихом в преображении Александры был классный макияж, который сделала ей умелица Нюрка. Она так же одолжила ...