Волчий хутор (военный хорор). Часть 1

была без нижнего совершенно белья и босая на ноги. Она расплела перед Дмитрием стоя в своей полной бесстыдной наготе, длинную толстую более темную цветом по сравнению со своей дочерью до пояса русую косу и разбросала волосы, по своим женским плечам обвесившись ими как русалка. И вскоре перед Дмитрием стояла совершенно голая молодая и очень красивая во всех смыслах слова девица. Вся совершенно голая и прямо перед ним. Сверкая над девичьей промежностью волосатым лобком и полными красивыми трепетными в дыхании с торчащими сосками грудями.

Она и ее молодая дочь, которая, тоже разделась, не стесняясь ни сколько присутствия мужчины. Такая же невероятно красивая, как и ее мать, она тоже распустила свою более светлую длинную толстую косу и также обвесилась вокруг волосами.

Она вместе со своей матерью волчицей подхватили тоже совершенно нагого Дмитрия под руки и приподняли аккуратно и потащили внутрь бани.

Дмитрий почти уже потерял ориентир и терял сознание. Он уже отключался и не мог понять, что с ним происходит.

Он понял, что это она сделала. Она как-то повлияла на него. И сделала преднамеренно и специально. Ее тот волчий укус. Она вкусила его кровь и впустила свое со слюной дикого волка в тело Дмитрия. Впустила что-то свое дикое и хищное. Пока неуправляемое и мучающее его.

Этот теперь обряд. Какой-то обряд или посвящение. Тайный ритуал и они как жрицы выполняют его.

— Слюна моя может убить его, если не успеем — сказала мать волчица — С другими обращенными такого не было. Они либо сразу умирали в муках

либо перерождались сразу оборотнями волками. А этот думая о своей смерти борется за жизнь сам того не зная. Его тело человека сопротивляется мне.

— Он особенный — произнесла ее дочь.

— Да — ответила ей мать волчица — Так сказала наша Мать Богиня этого леса.

— Мама — уже еле слышно произнес Дмитрий, теряя еще раз на секунды сознание.

— Да, миленький мой — она ответила ему — Не уходи мы скоро. Мы успеем родненький мой. Успеем тебя привести в свой волчий дом. Успеем — она уложила Дмитрия на дощатый в самой бане настил — Закрой двери дочка — сказала она дочери волчицы — И помогай мне. Он теперь наш как сказала наша Богиня. Он теперь, как и мы тоже волк. Обращенный мною волк. И отец леса тоже принял его. Он теперь наша общая забота дочка. Наливай воду и давай веники. Нужно смыть с него все прошлое и человеческое.

***

Дрыка оставив Прыща, повернул снова к болотам. Пока стояла темная летняя лунная и звездная ночь, и надо было ему быть в назначенном

месте. Он, осторожно пригибаясь своей высокой худощавой фигурой, спешил по высокому бурьяну в сторону Волчьего хутора. Его шинель черного цвета полицая с нарукавной белой повязкой «На службе у Вермахта» мелькала в темноте черным призраком по топи и по тропе, только ему одной известной еще с той поры, когда он стал на нее работать. Когда он обязан был ей волчице своей жизнью.

Она сказала ему явиться к ней. Его позвал опять тот призрак волка. Еще до этой болотной роковой для старосты их деревни охоты. Она тогда и шла к нему, да староста устроил в бурьяне на краю ее леса на нее охоту. Ей опять что-то было нужно от него, и он не пререкался, а только выполнял, молча ее указания.

— Чертова лесная сука! — выругался про себя Дрыка в темноте болотного леса. Хлюпая сапогами по болотной жиже он пробирался мимо берез и

сосенок в полной практически ночной темноте. Дорогу он знал прекрасно и уверенно по ней двигался.

Вдалеке прогрохотал гром. Он заглушил прифронтовые выстрелы далеко от деревни, и сверкнула молния где-то на горизонте.

— Черт! — снова руганулся про себя вслух и громко Дрыка — Еще в ливень попасть не хватало.

На горизонте собиралась большая черная дождевая грозовая туча. Она стремительно шла на болотный, волчий лес, и на деревню Снежницы.

Дрыка спешил, как мог. Он не хотел попасть под дождь и хотя бы успеть укрыться на Волчьем хуторе. Он брел торопясь по болоту в темноте и видел останки какого-то самолета. Оторванную рядом с

болотной тропой крыльевую обгоревшую плоскость с вырванным шасси и кусок хвоста со свастикой. Дрыка достал фонарик и стал светить на обломки самолета. Над головой кричали вороны.

Это был Мессершмитт BF-109 F-4, того погибшего немца о котором говорил Когелю тот немец асс Шенкер. Но за ним никто никого не отправил на болота. Участь его была ясна при взрыве истребителя.

Дрыка увидел рядом почти с тропой самолетный двигатель.

Здоровенный, почти полностью утонувший от тяжести в болоте. С загнутыми лопастями пропеллера.

— Вот ты где небесная птичка — сказал Дрыка — Но я не буду про тебя говорить никому.

И оно было понятно. Иначе Дрыке придется все рассказать, и кто знает, как все для него закончится. Но одно ясно, что не в его пользу.

— Еще бы твоего ненароком хозяина летуна найти — произнес он и увидел черный огромный в ночи покрытый густой шерстью силуэт стоящий лицом к Дрыке у сосны и рядом с болотной тропкой оборотня волка.

Из-под ног в этот же момент его вылетела спугнутая им сонная куропатка. Он напугался и выругался на птицу. Дрыка аж отшатнулся в сторону и чуть не провалился в болото. Он посветил фонариком в силуэт и увидел светящиеся горящие желтым огнем глаза. Они смотрели на Дрыку и зверь зарычал. У Дрыки затряслись коленки.

Он стоял над останками человека в военной обгоревшей форме. Точнее того, что от него осталось. Это был обрубок верхней части туловища в форме летчика немца. Было видно на груди нашивку орла и на обожженной огнем шее под обгоревшей до костей головой в петлице кителя железный крест. Рук не было и ноги с нижней частью немца были неизвестно где. Где-то в болоте.

Зверь зарычал сильнее на Дрыку, щурясь, от его света фонарика.

— Че, ты встал как вкопанный! — Дрыка услышал громкий возмущенный голос за своей спиной и вздрогнул на присевших ногах. Он осторожно повернул голову и повернулся на тропе полу боком к тому, кто ему это сказал. То был женский молодой голос. И он увидел за спиной молодую девицу, совершенно и бесстыдно голую и в растрепанных распущенных по грудям и спине белых как снег волосах. Лицо девицы было в чьей-то крови. Все измазанное и кровь текла по ее голым торчащим девичьим грудям и телу. Она, подошла к Дрыке и посмотрела светом, таких же, горящих желтым огнем хищным, как у стоящего перед Дрыкой у сосны на двух волчьих ногах оборотня глаз.

— Я иду к хозяйке хутора — произнес, дрожа от дикого нахлынувшего на него страха Дрыка — Она — сглотнул от комка в горле Дрыка и повторил — Она должна этой ночью меня видеть — он еле это произнес ей.

— Ну, дак, иди куда шел! — грубо с тихим рыком ответила она ему и толкнула рукой в спину полицая — Шляются тут всякие без спроса! — снова произнесла окровавленная кровью видимо этого растерзанного и

изрубленного пропеллером вражеского самолета летчика немца и показала рукой прочь на Дрыку — Ступай прочь, и не оглядывайся!

Тот, дрожа от жути на дрожащих и подкосившихся своих полицая ногах, пошел осторожно от нее и мимо стоящего у сосны волка оборотня.

Только сейчас Дрыка увидел в его лапах оторванную или отрубленную в сапоге в изорванной лохмотьями штанине немецкого форменного галифе в обожженном огнем сапоге человеческую ногу. Он увидел, как зверь вонзил в нее свои острые как клинья зубы клыки и вырвал кусок плоти. Он отвернулся от идущего мимо него полицая и подошел к нагой молодой девице. Она ему что-то прошептала на их зверином только понятном им языке, и они посмотрели снова на уходящего Дрыку.

Обряд молодого волка

Он чувствовал, как слабнет и теряет силы, и они две женщины волчицы буквально несут его на руках и кладут целиком на дощатый настил внутри бани. У него все мутнеет перед глазами и кружится голова....  Читать дальше →