Игры патриотов

посиделок в баре.

— Нет. Там тот, чьё имя нельзя произносить вслух, — загадочно отвечал я. — Пока он не исчезнет с лица земли, моя дорога в Землю обетованную закрыта.

Однажды, когда мы остались за столиком одни, Дима выдал мне притворно шуточным тоном:

— Светка мне всё рассказала!

Дима был молчалив в тот вечер, много пил, и порядком захмелел. А тут вдруг такое!

— Что рассказала? — я насторожился, мало ли что.

— Всё! — сказал он с долей сарказма и пошёл к бару. Там толпилась куча народу, я думал, Дима возьмёт ещё пива и вернётся, но он протиснулся к выходу и ушёл, не попрощавшись.

На Хэлоуин меня пригласил хороший друг, сидевший со мной в одной комнате. Он был женат, двое детей.

Я приехал на велосипеде, кое-как нашёл дом в идеальной решётке улиц — в темноте тяжело искать таблички с названиями.

(В Нидерландах большинство людей в Гааге и её окрестностях живёт в трёхэтажных кирпичных домах, которые рядами стоят вдоль улиц. У моих друзей был как раз такой дом.)

Дверь была приоткрыта. Я толкнул её — передо мной пустая тёмная прихожая. Замер в нерешительности. Через окно, выходящее на улицу, были видны огоньки свеч, горящие внутри, тыква на подоконнике, стол, заставленный блюдами, раскиданные продукты на кухонной стойке.

Дом будто вымер. Только что здесь царил праздник, вакханалия, и вдруг никого не осталось.

— Эй! — переступаю порог. — Есть кто-нибудь дома?

— А-А-А! — выпрыгивают все сразу с когтями, клыками. Ведьмы, вампиры, мертвецы рвутся наружу. Сам хозяин дома — Франкенштейн с пробитой осиновым клином головой — ковыляет мне навстречу, хочет задушить. Я тоже не промах — обнажаю клыки. Ведьмочки с визгом убегают.

Все нарядные, красивые собираются вместе в гостиной. Шуточное веселье сопровождается игривыми попытками напугать. Дима тоже здесь в образе мрачного Дракулы. Он пришёл один, оставив беременную Светку дома. Я грущу, потому что надеялся повеселить её.

После небольшой трапезы хозяйка дома уводит детей на улицу ходить по домам с мешком, собирать конфеты. В доме остаются только взрослые, и тут Франкенштейн торжественно объявляет:

— Внимание! Минуточку внимания! Эротическое шоу для взрослых. Беременным и слабонервным просьба воздержаться. Сейчас мы поднимемся на чердак, чтобы изучить останки ведьмы, убитой графом Дракулой.

Все встают, охваченные любопытством, поднимаются по крутой лестнице на третий этаж. С чердака спущена ещё одна лестница. Там темно, хоть глаз выколи. Нас шесть человек — три парня и три девушки.

В темноте на ощупь находим стулья, по голосу определяем кто где. Всем весело, очень весело. Что-то сейчас будет?

— В моём доме поселилась ведьма, — слышится театральный голос Димы из дальнего конца чердака. Голос спокоен и трагичен. Необычно смиренный тон. Все успокаиваются, слушая его.

— Я убил её вчера вечером и принёс показать вам, — продолжает Дима. — Вот трусики, которые были на ней, когда она трахалась с самим дьяволом.

Девушки хихикают, перешёптываясь. Что-то шуршит в темноте. По кругу до меня доходят женские стринги с кружевами и миниатюрным бантиком. Мне знаком этот бантик, он часто выглядывал из под Светкиных джинсов, когда мы гуляли.

— Вот бюстгалтер, который она снимала, когда сношалась с Сатаной! — продолжает Дима.

В руки мне попадает маленький бюстик. Женская половина откровенно ржёт, ощупывая чужое нижнее бельё.

Мы опять успокаиваемся, и после небольшой паузы Дима мрачно сообщает:

— Вот клитор, который Дьявол ласкал языком, когда она кончала!

В этот раз девушки вскрикивают. Шок сопровождается нервными возгласами, свидетельствующими об отвращении.

В мои дрожащие руки наконец доходит нежный кусочек мяса. Я силюсь понять, что это. Передаю дальше по кругу. Липкая жидкость остаётся на пальцах.

Когда клитор возвращается к Дима, он щёлкает пластиковой коробкой.

— Вот соски, которые возбуждались, когда Дьявол трахал её!

Снова крики брезгливого возмущения. Я холодею от ужаса. То, что попадает мне в руки, очень похоже на женские соски, отрезанные от тела. От волнения кружится голова. Если это розыгрыш, то очень дурной. Пористые соски с ореолами переходят дальше.

— А вот язык, который соприкасался с фаллосом Дьявола, когда она вылизывала его семя!

В гробовой тишине что-то опять передают по кругу.

— Дима, это уже не смешно. Я хочу выйти, можно я выйду? — срывается одна девушка.

— Я тоже, — рвётся за ней другая.

— Минуточку! — просит Дима. — Это ведь игра! Ну что вы в самом деле! Испугались? Остался последний предмет.

Девушки неохотно возвращаются на свои места.

Дима ждёт, намеренно выдерживает паузу.

— Вот исчадие ада, — наконец возвещает он. — Которое было зачато в чреве ведьмы самим Дьяволом. Она любила посмеяться, когда он трахал её и веселил, но больше этого не случится! Это неродившийся сын Сатаны. Трепещите!

Всё это время я сохранял молчание, погружаясь в тихий ужас. Моя голова кружится, в темноте не видно лиц. Но два огонька зловеще блестят из дальнего угла, они направлены прямо на меня. Они буравят лютой ненавистью.

Не своим сиплым голосом хриплю в темноте:

— Что ты с ней сделал, урод?