Ебипетский папирус. Часть седьмая

мне уважать и любить вашего папу. Андрей, Серый, вы то хоть на нашей стороне?

— Я за вас очень рад. Знаю, что ругань из-за адюльтера приводит только к разводу или мордобоям. Это хорошо, что у вас такое кредо. Васса, можно на ты... ? Я принимаю твоего сына своим братом. — Более благоразумный Андрей, внёс свою лепту в миротворство.

— Мамочка, я тебя люблю, ты такая классная. С уважением принимаю твоё желание. — Сжав мою руку, сказал Сергей.

— Давно вы живете такой жизнью? — Не унимался Лёша. — Я всё ещё не понимаю, чего вам обоим не хватает. Судя по вашим... м-м... шумам из спальни и моих познаний в половых отношениях, вы далеко не бесстрастные партнёры.

— С семьдесят восьмого года. Пятнадцать лет нашего брака можно назвать образцовыми по всем канонам — моральным, церковным, коммунистическим, а за тем договорились расслабляться таким образом. — Спасая Васю от более гневных нападок Алексея, протараторила я. — Тебе надо идти психологом учиться. И позволь не раскрывать нашу с папой страсть. Так недалеко и до инцеста договориться, что я не приемлю, как и педерастию.

— А лесбиянство? — Не унимался средненький. Однако моё покрасневшее лицо ответило за меня.

— Ребятки, я так счастлива, что встретила вас на своём жизненном пути. — Заговорила молчавшая до этого Васса, уже спасая меня. — В моей жизни было мало семей, с которыми я общалась. Но вы лучшая семья из известных мне. Я уверенна, что никакая мощь не порушит ваш очаг.

— Ах, да! Я пригласила Вассу, чтобы у папы был ещё один ребёнок, а у вас братик. Надеюсь через девять месяцев мы поедем встречать малышку.

— Может, сестричку уже кто-нибудь, родит, — растаивая, проговорил Алексей.

— У меня только под сыновей резец заточен. — Общий хохот окончательно расставил точки во всех вопросах.

— Я разрешаю вам выбрать имя для него, — перекрикивая гвалт, сказала Васса и прижалась к плечу мужа. «Пусть будет второй женой» — решила про себя.

— А я узнал, что у тебя есть другой мужчина шесть лет назад! — дождавшись тишины, сказал Сергей.

— Поподробней, — попросил папа.

— Мама вышла из кафе с неизвестным мне мужчиной. Он её целовал в губы, тискал ниже спины. Ты, мамочка, не замечая меня, смеялась и не возбраняла ему. Вы пешком куда-то направились, я за вами. Оказывается, вы шли к дому, где наша однушка. Я остался на улице, увидел, как ставишь горшок с цветком на подоконник. Если до этого момента, я считал тебя... э-э-э, нехорошей женщиной. То после сигнализации, я, начитавшись шпионских романов, решил, что ты шпионка.

Затем ушёл. Ты пришла домой только вечером следующего дня. Бросила свою связку ключей в ключницу. Я взял лепёшку пластилина, захотел сделать слепок, чтобы тайно посмотреть шпионскую явку. Каково же было моё удивление, когда я не смог отличить какая твоя, а какая папина. «Точно! Они оба агенты ЦРУ!» — решил я. Буквально по крупицам вслушиваясь в ваши разговоры, я убеждал себя в вашей деятельности.

Ты сказала папе: «Надо увести чистое бельё на явку». «Явка! Точно они шпионы. Их завербовали! Машину, квартиру купили им!». Как-то вечером, когда вы оба были дома, я схватил связку ключей и понёсся в однушку. Очень не терпелось обнаружить аппаратуру связи или ещё какой-нибудь шпионский атрибут.

Я подошёл к входу в квартиру. Глянул под коврик, выискивая крошки сухарика, на обрамление двери, пытаясь увидеть волосок или нитку, сигнализирующие о вскрытии двери. Ничего не обнаружил. Вошёл в квартиру. Произвёл обыск. Кроме постельного, там было два комплекта женского белья. Эротичного, между прочим. Из мужских следов, там были носки и одни трусы. Обычные мужские трусы. Всё лежало в прикроватной тумбочке. На кухне нашёл только бокалы, несколько разных бутылок — коньяк, соки, газ вода, лимонад. «Мама красотка, сюда заманивает мужчин. Цветком сообщает, что жертва готова. Папа приходит и вербует жертву. Рация наверно у него в гараже. Он часто бывает там». — Выстроил я схему. Подумал, что вы только звено в крупной шпионской сети, в которой ваша роль заманить жертву.

Пока Серёга рассказывал, все сидели, закрыв ладонями рты, сдерживая смех. Но потом поржали до упаду. Он и сам смеялся.

— Другими свидетельствами были ваши с папой внезапные «командировки», обычно на одну ночь. Потому, что папа тоже не ночевал дома, я решил, что ты тоже вербуешь. Только женщин. А теперь самое страшное для вас, родители. Извини, мамочка. Ты тоже извини, пап. Представляя, как вы запутываете жертв, я... Ой, нет. Мне стыдно... Васса, вы тоже извините, если что. Сейчас... , сейчас... Короче я дрочил. Фух... ! Сказал.

— Ты... , ты... трухал на родную мать? — Успокоив, начавшие болеть от смеха скулы, смогла спросить я.

— Ма! Ты реально красотка из шпионских фильмов. И не на тебя не посредственно, только на образ в голове...

— Ещё не хватало, чтобы ты спускал мне на подол!

— ... Я видел твоё эротическое белье ярко-фиолетового цвета. Папу тоже представлял. Извини, пап, но мне думалось, что твоими жертвами должны быть старухи из горкомов. Или что-то на подобии. Ой, я извращенец!!! Простите меня, родители... Ну, ма... !? Между прочим, я сам жертва. Книги! Раннее половое развитие. Лешка дрочащий по ночам, будто я не слышу. Ну, что вам объяснять... Вы сами жертвы сексуального становления.

— Не подглядывал за мной? — Обильное покраснение лица с головой, выдало Серого. Он опустил голову и, посмеиваясь, плакал.

— Ну, уж каяться, так всем! — Неожиданно произнёс Алёшка. — Я тоже подглядывал... В бане... Извини... Видимо... Поэтому я очень тебя ревную, мамочка! Это уже проходит... Ты остаёшься моим идеалом... С другими женщинами я разряжаюсь от мысли о тебе... Пап, ты тоже извини, если что.

— Мамы всегда самые любимые женщины в жизни сыновей. Чтобы разрядить обстановку, скажу, что я возбудился, глядя на свою маму, будучи женат. И вы уже были рождены.

— Когда это? — Я.

— Вторая ночь. — Вася.

— А-а.

— Во! Видите? Они опять общаются по-шпионски. У-у, агенты империализма! — Серый не унимался.

— Я тоже мастурбировала, глядя на папу, — начала Васса. — вернее, как он лапал маму. Как она ласкалась к нему. Звуки за стеной спальни. Пыталась подсмотреть за папой в ванной комнате. Но кроме внезапно выпавшей мошонки, когда он садился в кресло ничего не видела. А ты, Ань?

— Во время моего полового развития, папа сидел в тюрьме, не на кого было смотреть. На образ мальчиков в балетной студии мастурбировала. Эти дурацкие балетные костюмы для мужчин, кого хочешь до греха доведут.

— Остался только я, — оживился самый молчаливый из нас, Андрей. — Родители! Из-за вашей возни через мою стенку... я спал на уроках... Я карандаш стёр. В смысле пенис. Сейчас с Жанной отрываюсь, приучаю её к такой же страсти.

— Всё!!! Прекращаем каяться!!! Давайте ужинать и смотреть «Изауру»!

С Вассой мы приготовили ужин, покормили мужа, детей. Андрей уехал домой к своей Жанне. Вася со второй женой поехал на явку. Я выстирывала трусы, которые обильно намокли от эротических разговоров.