Про завод. Эпизод второй

Эпизоды между собой могут быть не связаны

Псалом Давида

«Дней лет наших семьдесят лет, а при большей

крепости восемьдесят лет; и самая

лучшая пора их — труд и болезнь» Пс. 89, 10

На завод я пришёл перед новым годом.

Перед этим, проработав восемь месяцев охранником (ночным) в супермаркете, уволился и зарабатывал курсовиками и контрольными.

Можно было конечно совмещать, но заказов перед новым годом навалилось много, и я уволился.

А через два дня позвонил друг

— Ты где сейчас работаешь?

— Сейчас нигде, дома сижу

— Так может на завод?

— Куда?

— Стрелочный

— Далековато от моего массива

— Да к нам со всего города народ ездит, на электричке. Удобно. Проезд бесплатный. Ты технологом работал на последнем месте?

— Не, технологом не хочу. На последнем месте я работал конструктором

— Ну так давай, я переговорю с главным, конструкторы требуются

Я вздохнул «Нахватал заказов и вот» — А зарплату не задерживают?

— Нет, вовремя и аванс, и зарплата

— А сколько?

— Я точно не знаю, сколько конструкторы получают, но меньше 17 тысяч не будет

Я молчал обдумывая

— Ну та как Дима, мне переговорить с главным?

— Да, Никита, поговори

— Я позвоню, как поговорю. Пока

— Пока

Никита позвонил на следующий день

— Ну всё, я переговорил с главным, позвони ему, записывай телефон

Я записал телефон и позвонил.

Меня пригласили на собеседование и через два дня я уже работал на новом месте. Времени на решение контрольных не стало и от всех заказов пришлось отказаться.

Опыт у меня был, программу я знал и работой меня загрузили сразу.

Отдел главного конструктора делил третий этаж административного корпуса с отделом главного технолога. В отделе было четыре помещения: кабинет главного конструктора, кабинет нормативной документации (здесь ещё сидели и два конструктора), основное помещение, где сидели все конструкторы и архив: небольшая, без окна в стене, но с небольшим окошком над дверью, комната со стеллажами вдоль стен и столом посередине.

Когда главный знакомил меня с коллективом, её не было и он, указав на пустое кресло, сказал — А здесь рабочее место Людмилы Михайловны, хозяйки архива. Она в отпуске.

Людмила вышла на работу через неделю и сразу же в отдел, знакомиться с новым сотрудником.

— Здравствуйте! — услышал я за спиной и обернулся

Она замерла, испуганно на меня глядя.

Худощавая брюнетка, с короткой причёской. Зелёные глаза, не накрашенные и блёклые губы. Маленькая, едва заметная под кофточкой, грудь. Чёрные прямые брючки и чёрные туфельки.

Я встал — Здравствуйте!

Наконец, она пришла в себя — Людмила Михайловна, а вы — Дмитрий Георгиевич? — и, через силу (это было заметно), выдавила на губах улыбку.

Когда она ушла, объяснив мне, как пользоваться архивом и, как заказывать ГОСТы, я спросил у моего соседа, пожилого, предпенсионного возраста, конструктора Дрёмова — Николай Владимирович, а почему она так испуганно на меня смотрела?

Дрёмов повернулся ко мне — Людмила год назад мужа схоронила. Ты очень похож на него, даже стиль одежды совпадает: он тоже никогда не носил галстука и тройку. Я сам, когда тебя увидел, слегка перетрусил — Дрёмов улыбнулся.

ГОСТ мне понадобился через неделю, и я зашёл в комнату к Людмиле Михайловне.

— Слушаю вас, Дмитрий Георгиевич — с улыбкой встала она и уточнила — Вы ко мне?

Я пару раз заходил в эту комнату, чтобы переговорить с Вадимом, конструктором, рабочее место которого было здесь.

Я протянул ей листок

— Вы нормально себя чувствуете рядом с Дрёмовым? — спросила она, держа листок в руке.

Не поняв смысла сказанного я, с удивлением, на неё смотрел.

Она, бросив взгляд на Вадима и Олесю (ещё один конструктор в этой комнате) и, чуть понизив голос, выложила — Он такой зануда! Как вы его терпите?

Я улыбнулся.

Да, я уже успел узнать, что Дрёмов был отчаянный спорщик и никогда, и ни с кем, не соглашался, отстаивая своё мнение, которое он считал единственно верным!

Какие бы контраргументы, на его аргументы, не выдвигали!

— Ну да, он спорщик! Отчаянный спорщик, но он очень опытный и грамотный конструктор.

— Да, грамотный — ответила Людмила — Да, опытный, но такой зануда! А он вам не рассказывал, как ходил в паспортный стол и ругался из-за буквы ё в фамилии? Нет? Расскаажет! А он вам рассказывал, как вместо психиатра зашёл в кабинет к психологу? Нет? Расскаажет!

Я придвинул лицо к её лицу и, понизив голос до шёпота, сказал — А он вам не рассказывал... — и замолчал.

Она, широко распахнув глаза, также шёпотом, спросила — О чём?

Я выпрямился и ответил — Расскаажет!

Внимание на лице, сменилось на недоумение, недоумение сменилось на удивление, и... она захохотала.

Громко, не сдерживаясь.

Обернулась от своего компа Олеся и заулыбалась.

— Ой! — Людмила прикрыла рот, но не смогла удержаться и снова засмеялась.

Олеся встала и подошла к нам — Что это вы рассказали Людмиле Михайловне? Мы уже давно не слышали, чтобы она так смеялась?

— Вот ГОСТ, Дмитрий Георгиевич

Я взял ГОСТ — Пойду поработаю, делу время...

Она опять засмеялась — Я расскажу Олеся. Вы расписались, Дмитрий Георгиевич? — она опустила ладонь на развёрнутую общую тетрадь. Вот здесь — показала она пальчиком

Я расписался и вышел

С этого дня, отношения у нас стали дружескими и тёплыми.

Когда мне нужен был ГОСТ или другой нормативный документ, я оставлял листочек на её столе (если её не было на месте) и она сама приносила: и документ, и тетрадь для росписи.

Она садилась на второй стул у моего стола, и мы с нею вполголоса болтали обо всём подряд: она рассказывала о внучке, я о своих детях, вспоминая смешное, когда они были маленькими

Мой стол стоял в углу, слева окно, а справа, где второй стул, стоял книжный шкаф со справочной литературой. Этим и ещё одним шкафом, приставленном под углом, выделялся закуток для раздевалки. Когда, кто-то из технологов заходил в её кабинет, а Людмилы не было, он заходил в отдел и спрашивал — Где спрятали Людмилу Михайловну?

Она, подхватившись, вставала — Здесь я! Иду!

23 февраля в том году выпало на понедельник и праздник мы отмечали в пятницу.

Перед обедом, Людмила зашла в отдел и села на стул у моего стола.

— Вы заказали оригиналы чертежей приспособления для навивки проволоки

Я оторвался от компа — Да, Людмила Михайловна

— Обязательно нужны сегодня?

Я пожал плечами — А что, Людмила Михайловна?

— Да время обед, пора уже и стол накрывать. Может после праздника?

Я не успел ответить

Развернувшись к нам на своём кресле, Николай Владимирович процитировал — «Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь»

Я улыбнулся, а Людмила поджала губы.

Псалом Давида, человека Божия — закончил Дрёмов

Я повернулся к Дрёмову — Псалом Моисея

Не ожидая этого, Дрёмов вскинул на меня глаза и повторил с нажимом — псалом Давида!

Я ощутил, физически ощутил, как напряглась за моей спиной Людмила Михайловна. В отделе зависла тишина и сотрудники, повернув головы в нашу сторону, застыли в ожидании.

— Псалом Моисея, восемьдесят девять, стих десять — я расслабился и с усмешкой взглянул Дрёмову в глаза

Он заёрзал в кресле и снова повторил — Псалом Давида — но, уверенности в голосе, уже не было

— Зачем мы спорим? — сказал я — Я видел у вас Псалтирь, давайте проверим?

Он обрадовался и, поворачиваясь в кресле, и потирая руки — А действительно, сейчас проверим, кто прав?

Он всё ещё был уверен, что прав он.

Дрёмов выдвинул ящик и достал Псалтирь, и листая его приговаривал — Сейчас посмотрим....