Лабораторная работа. Часть 1

минут прозвенел долгожданный звонок, и эта пытка была для всех окончена. До самого вечера перед моими глазами всплывала картина раскорячившейся под партой Саши, её раздвинутые неестественно широко ножки и белые трусики. Мне было жаль, что она в тот момент испытывала боль и обиду, но я ничего не мог с этим поделать...

* * *

Лабораторная состоялась по расписанию — ровно через три дня. На этот раз на улице уже сутки молотил дождь, было пасмурно и темно, так как это занятие в их группе была как обычно сдвоенной 7—8 парой. Собственно, стемнело ещё за час до начала занятия. Именно поэтому я задвинул плотные жалюзи на окнах (других штор на них не было) и включил свет.

Компьютеры в универе у нас были аховые даже по тем временам — «Искра ЕС-1030» — тяжеленный огромный серый ящик с клавиатурой системы «йцукен» и черно-белый монитор «колокольчик». Даже мышек у нас не было! И в самом деле — зачем программистам мышки?! Но, тем не менее, опасаясь за сохранность всего этого бесценного вычислительного оборудования, администрация дверь в этом классе установила металлическую с огромным электро-механическим замком и сигнализацией, а на окнах — решётки, и это несмотря на шестой этаж!

Всё время, пока шла лабораторная работа, в классе стоял жуткий гул от вентиляторов тех самых «Искр» и гомон студенческих голосов, старающихся его перекричать. Мне постоянно задавали вопросы, просили подойти то к одному компьютеру, то к другому. Я честно выполнял свои обязанности и учил своих подопечных программировать численные методы на Турбо-Паскале версии 6.0.

Компьютеров в классе было гораздо меньше, чем студентов, поэтому за каждым сидели по два, а то и по три человека. Саша тоже сидела не одна, с ней была девчонка, — не скажу, что бестолковая, но... звёзд с неба не хватала, причём, как мне кажется, не только по моему предмету. Уже к середине занятия стало понятно, что с заданием в срок им не справиться. Многие к тому времени уже продемонстрировали мне на экране результаты и, получив от меня одобрение, расходились по домам. Напарница Саши, проявив изрядный пофигизм к делу и равнодушие к подруге, тоже sexytales.org засобиралась и ушла. К концу занятия осталось всего несколько человек, включая и Сашу, которая, видимо, решила взять этот метод Гаусса измором!

Когда раздался звонок, со мной оставались четыре студента: Саша и трое парней, которые сидели за одним компьютером и всё никак не могли найти ошибку в своём коде. Они спросили, не позволю ли я им всем немного задержаться, чтобы доделать работу. Мне всё равно нужно было проверить контрольные двух других групп к завтрашнему утру, а тащить их домой, а тем более заниматься там их проверкой мне совсем не хотелось, поэтому я согласился посидеть ещё полчаса-час вместе с ними.

Я занимался проверкой контрольных. Ребята бубнили между собой. По их голосам я стал догадываться, что они вот-вот победят свою «гидру» и продемонстрируют мне результат. Так и получилось минут через десять: они спешно собрались, вышли прочь, захлопнув за собой дверь. Саша же продолжала сидеть и лишь раз попросила меня подойти и подсказать, почему зацикливается программа, я посоветовал ей использовать вещественную переменную с мантиссой большей разрядности, после чего она оживилась, в глазах её появился тот самый радостный блеск. Я уже предвкушал скорое завершение рабочего дня, тем более, что и с контрольными было почти покончено.

Мы оставались в этом компьютерном классе с Сашей вдвоём, как вдруг случилось то, чего я подсознательно всегда больше всего боялся, входя в сюда — отключилось электричество! Боялся я не темноты, конечно, и даже не того, что от некорректного выключения питания могут выйти из строя компьютеры... Боялся я обесточки потому, что открыть этот чёртов замок на двери даже изнутри можно только при помощи электричества! И никаких запасных вариантов не было предусмотрено, разве что лом и кувалда, но и они мне были недоступны.

— Ай-ай!... — только и вскрикнула студентка.

— Вот так... — машинально подхватил я.

— Моя программа! Она ведь стала работать! Я только хотела пробелами выводимый текст выровнять и комментарии дописать...

— Ничего страшного, включат свет, и мы найдем твою программу на жёстком диске, никуда она не денется — успокаивал её я.

Но с девушкой началась почти истерика! Она, как ребёнок, хныкала и собирала в сумку разбросанные в процессе работы ручки, тетрадки, какие-то листочки, поочередно роняя всё это в потёмках... Мне и самому было жаль её до слёз! Я был готов не то, что зачесть ей работу под честное слово, даже не видя результатов, но и сам за неё все доделать! Но всё было обесточено... Я тоже сгрёб на угол стола стопки студенческих работ, покидал в портфель свои вещи, застегнул его и поставил на пол. Сам подошёл к щитку и опустил рубильник, чтобы потом не забыть это сделать, а заодно и выключил весь свет в аудитории, который и так сейчас не работал. Затем встал у окна, закинув край жалюзи себе за спину и стал смотреть на улицу...

— А как теперь открыть дверь? — спросили меня сзади.

— Боюсь, что пока никак!... — грустно констатировал я.

— И ключом нельзя? — с робкой надеждой поинтересовалась пленница.

— Ключом можно, конечно, но только снаружи, изнутри никак! А снаружи уже давно никого — на часы посмотри...

— И сколько нам ждать?

— Надеюсь, не долго! Вон, взгляни — не только наш корпус, пол района без света, должны быстро отремонтировать.

Саша подошла и встала рядом со мной. Я немного подвинулся к середине окна, освободив немного места вдоль подоконника. Она встала точно так же, как я, за спиной теперь у нас обоих был край плотного жалюзи, создававшего некоторую иллюзию замкнутого пространства. Только сейчас я расслышал, что она всё ещё всхлипывает от досады по поводу канувшей в небытие почти доделанной работы. Я одновременно восхищался её упорством и мысленно жалел её. Казалось бы, вот зачем ей этот Паскаль, Гаусс и все его численные методы? Ан нет, — добила, догрызла!... Сама!... Молодец — уважаю!

— Ты насчёт работы не переживай, я всё тебе зачту! Даже на отчётное занятие по ней можешь не приходить, я прекрасно видел, что ты сама все делала, — попытался поднять я ей настроение.

— Спасибо! Но всё равно... так обидно! — с левой стороны до меня снова донеслось её всхлипывание.

Мы стояли оба в темноте лицом к окну, опершись руками о край подоконника и смотрели, как бегут неуклюже по лужам пешеходы, как проезжают, разбрызгивая те самые лужи, редкие машины, как молотит непрекращающийся дождь, и как стоят вокруг погруженные во тьму жилые дома... Только уличные фонари почему-то горели. В молчании прошло ещё несколько минут... Я не знал, что надо говорить, прошлая моя фраза снова заставила девчонку плакать, а мне совсем не хотелось, чтобы она плакала!..

Не знаю, как я на это решился, но в следующее мгновение моя левая рука оторвалась от подоконника, вытянулась в сторону и опустилась на её левое плечо, затем скользнула ниже и обняла её. Девушка не сбросила мою руку и даже не шевельнулась. Я ощущал ладонью её тепло сквозь ткань тонкого свитера. Свои руки она так и держала на подоконнике, лишь чуть изменив их положение. В следующую минуту, переступив с ноги на ногу, она чуть пошатнулась в мою сторону, да так и осталась стоять, не увеличивая дистанцию до прежней. В ответ я тоже сделал четверть шага в её сторону. В итоге я стоял в пол-оборота к ней и чуть позади, теперь моя левая ладонь обнимала её уже в области локтя. Почувствовав близость опоры, она немного обмякла и слегка прильнула ко мне. Я чувствовал рядом с собой её во весь рост: правую руку, спину, попу, бедро и даже голени наши теперь соприкасались.

— Ты далеко живешь? — зачем-то спросил я.

— Двадцать минут на троллейбусе...

— Мне тоже двадцать... только пешком.

— В такую погоду пешком никуда идти неохота! — констатировала она.