Неожиданное открытие

Принимать пищу, то есть трапезничать в помещении общей кухни, значило не уважать саму себя. Взяв сковородку, я собиралась уже выходить, как в проёме кухонной двери, загородив собой проход, возникла эта Оля. Как будто поджидала, когда я закончу с готовкой. Говорят, что женщина — это тайна, покрытая макияжем. Следуя этому правилу, Оля всегда наносила на себя не меньше килограмма дешёвой штукатурки. Хотя и безо всякого макияжа я считала её вполне симпатичной. Весьма стройная, с красивыми ногами и прямой осанкой, она была гибкой и передвигалась с какой-то особенной кошачьей грацией. И следила за собой, одеваясь во всё чистое. Не то, что те две тётки совковых времён, в засаленных майках, забрызганных колготках, вбивающие грязные каблуки в пол, словно они находились на параде перед трибуной мавзолея и отдавали честь тоталитарному вождю.

— Ты чо в кухне не берляешь. Брезгуешь? — спросила Оля и подбоченилась, уставившись на меня.

Я привыкла уже к её тюремному жаргону, и спокойно ответила:

— Да, брезгую, потому и не берляю здесь. У меня хоть тараканов там нет и чисто всё.

— Отрава от тараканов вреднее, чем сами тараканы.

— Возможно. Дай пройти.

— Слышь, а меня не пригласишь? А то что-то скучно совсем. У меня и закирять есть. Нехилое бухло, между прочим. Не какая-нибудь фуфлыжная бояра.

— Ладно, всё веселее будет. Пошли. Только я много пить не буду, а то мне плохо станет.

— Так и я много пить не люблю. Просто посидеть, перетереть. Ладно, я сейчас к тебе приду, пузырь принесу.

Я расставила на столе нехитрую закуску и пришедшая Оля разлила по бокалам какое-то марочное вино. Она не наврала, и пахло оно настоящим букетом из хороших сортов винограда. Мы выпили.

— На брудершафт давай — сказала Оля и сама разлила в бокалы по второй. Не почувствовав подвоха, я согласилась:

— Ну давай на брудершафт.

А ведь тётя Наташа предупреждала, что она лесбиянка. эротические рассказы Но я как-то не придавала этому значения. Ну захаживали бабы к этой Оле, но и парни ведь тоже ходили. Скорее, было бы странным, если бы вообще никто не ходил. И не станет же она приставать у всех на виду к своей соседке. Вообще-то мы были одни, но меня не покидала уверенность, что через картонные стены кто-нибудь, да подслушивает, как-нибудь, да подглядывает.

— Будем — сказала Оля, подняв бокал и я взялась за свой.

Звякнув стеклом, мы переплели руки в старом застольном обряде. Следуя традиции, я выпила до дна, и в голове с непривычки у меня завертелось. Согласно ритуалу, следовало теперь поцеловаться, и Оля потянулась ко мне губами. Что же, придвинулась к ней и я, отдавая дань традиции. Наши губы встретились и я почувствовала горячее дыхание соседки. Отстранившись, Оля сказала:

— Ничего не подумай, это для закрепления дружбы.

— Да нет, я и не думаю — ответила я, и вдруг ощутила в себе какой-то блаженный трепет от прикосновения мягких губ. Внутри, где-то глубоко внизу живота что-то приятно шевельнулось. Странно. Поковыряв вилкой в салате, я снова посмотрела на девицу. Хорошенькая и ладная. Правда, на руках и плечах её портили наколки. Тюремные повыше, а декоративные из тату салонов пониже.

— Зачем столько наколок-то — смущённо спросила я.

— Ну ведь модно же. Давай, ещй по рюмахе.

— Что-то голова уже кружится. Может, не надо.

— За дружбу и за любовь надо. Мы же не как сосед Вадюля, который киряет как насос.

— Ладно, уломала.

Мы выпили по третьей и Оля опять приблизилась ко мне. И снова это непонятное приятное ощущение, возникшее как и в предыдущий раз. Ведь не люблю я женщин, но здесь что-то другое. Ведь девушка же. Правда, постарше лет на пять, но всё равно красивая и впереди у неё ещё немало лет этой красоты и молодости. Но почему меня так влечёт к ней. Словно магнитом притягивает. Её губы снова коснулись моих, и в этот раз не отстранились. Как хорошо. Хоть бы подольше так было. Оля словно прочитала мои мысли. Обняв меня за шею, она запустила пальцы в мои волосы и стала нежно гладить. Вторая рука её нащупала вмиг затвердевший сосок под моей майкой, и он оказался зажат между мякких пальцев. Ладонь и пальцы неторопливо двигались и гладили мои твердеющие холмики. Губы прижались сильнее, и её язык вторгся в мой рот. По телу тут же пробежал приятный зуд и низ живота сладостно заныл. Чёртова девка. Надо отстраниться. Но не могу. Потому что не хочу я уже отстраняться. Потому что мне нравятся ласки бывшей уголовницы. Ну и пусть ласкает. Я хочу её. В конце концов один раз живём. Да ещё и в дерьме. Пусть хоть что-то приятное в душе останется. Плевать на всех соглядатаев. Подсматривать и подслушивать у них уже превратилось в вид спорта. Чёрт с ними. Не прятаться же по подворотням и подъездам. И завидуют пусть нашей любви. Отбросив все колебания, я горячо ответила на поцелуй, и наши языки переплелись. Дав волю чувствам, я выгнулась дугой и застонала.

— Трахаться хочешь? — спросила девушка, тяжело дыша.

— Да, хочу. Я тебя хочу.

Не убирая рук, Оля подвела меня к старенькому допотопному диванчику и уложила на спину. Сев на меня верхом, она стянула с себя топик, обнажая расколотую маленькую грудь. Опять неуловимо, где-то на уровне подсознания что-то возникло внутри моей сущности, и по телу пробежала жгучая волна блаженства. Оля придвинулась ближе и сжала мою голову между мягких бёдер. Красивые, ухоженные ноги. И я обняла их. Оля нежно мяла мой упругий мячик, превышающий по размерам её грудь чуть ли не в три раза, а другой рукой гладила меня по лицу. И мне было хорошо. До безумия. Что-то совсем не женское ощущалось в Олином поведении, и я это чувствовала. И всё равно я была потрясена тем, что произошло в следующий момент. Оля приподнялась и сдвинула вниз кружевные трусики. О чёрт. Я не поверила своим глазам! Из под резинки утягивающих трусов вдруг выскользнул настоящий пульсирующий мужской половой орган! Мамма мия. Что творится на белом свете!? А Оля тем временем деловито воткнула его мне в мокрую и дыщащую страстью щёлку, и я почувствовала, как тёплая и упругая плоть уверенно продвигается глубже и глубже. Девственницей я уже не была, и ощутила то волнующее блаженство от плотного трения тугой и настоящей, не силиконовой, не пластиковой, а именно живой головки и члена. Я выдохнула и расслабилась. А хозяйство ритмично задвигалось внутри моей пещерки. По телу пробегали всё новые и новые вспышки нирваны, и я стонала как шлюха. Стонала и Оля, и по всему было видно что сейчас она совсем не женщина. Диван предательски скрипел и грозил развалиться, а пружины в нескльких местах больно давили мне в спину. Но это заводило меня ещё больше. Завершающая мощная волна блаженства накрыла меня в последний раз и я кончила. Давно у меня никого не было и, возможно, такого оргазма мне ещё не приходилось испытать. Я лежала на диване и потрясённо наблюдала за тем, как Оля приводила себя в порядок. Усевшись за стол, она закинула ногу на ногу, налила себе бокал вина и залпом выпила. Теперь она опять ничем не отличалась от девушки, ну только грудь маленькая по размеру. А так вполне милое девичье лицо, осанка, ноги в конце концов женственно-красивые и стройные.

— Ты кто? — наконец спросила я.

— Вообще-то когда-то я была Колей. Но когда повзрослела, то поняла, что нахожусь в чужом теле. Денег на пластику не было, но я принимала и принимаю гормоны. Я женщина, но мне иногда хочется побывать в роли мужчины.

Я молчала и боялась даже смотреть на неё. Что она ещё выкинет. Оля тем временем встала.

— Про меня ходят всякие сплетни, что я мужа своего завалила. Но теперь ты знаешь, что это полный бред. Эти склочники получают удовольствие от своей брехни, пусть брешут, мне на это наплевать, ты тоже не обращай внимания. Изо всех этих уродов только ты одна нормальная.

— Ты тоже мне нравишься — заверила я.

— Тебе противно не было?

— Нет, ты сделала мне хорошо.

— Если ты меня захочешь, то приходи или дай знать.

— Ладно, я подумаю.

Она ушла. Она, или он, или оно. Чёрт. Позор какой. Трахнуться непонятно с существом какого пола! Какой только гадости не переживёшь в нашей бесподобной коммуналочке. Чего-чего, а такого я никак не ожидала. И от себя тоже не ожидала такой реакции. И как же теперь меня называть? Лесбиянка? Вряд ли. Ведь трахнули-то меня настоящим мужским достоинством. Но ведь девушка трахнула! Нет, наверное, не девушка. А кто? Фу, чёрт, не знаю. Я совсем запуталась, и прямо из горла дунула добрых три глотка из принесённой бутылки моего, или моей, уже не знаю кого, любовницы что ли. Наступило состояние алкогольного опьянения, мне сразу стало всё по херу, и я безмятежно уснула.

Меня разбудили громкие крики и вопли за стеной.

— Сволочь, скотина, блядь животное. Когда ты сдохнешь уже, пьяная морда.

— Ах ты шалава паскудная. Убью. Где топор!

— А-а-а-а, пусти, скотина.

— А-а, вот мой топорик. У-у-у, гнида, убью.

И топот по коридору опять и на веки вечные.

Я подошла к зеркалу и подкрасилась. Что же, вполне ничего. Порывшись в шкафу и достав оттуда бутылку шампанского, я вышла из своей комнаты и направилась по по узкому коридору туда, гда была комната Оли. Постояв немного в нерешительности, я наконец постучалась.

— Войдите, там открыто — услышала я вполне женский Олин голос.

Тряхнув головой, я толкнула дверь и вошла внутрь. Оля посмотрела на меня и нежно улыбнулась. Она меня ждала. И я это знала.

ARHIMED