Склад запчастей

Нины не получилось, но и того, что она делала, Косте хватало с лихвой. Он смотрел вниз, легко поглаживая Нинины короткие волосы, и зрелище исчезающего в кольце девичьих губ члена его просто взрывало. Костя был готов наслаждаться этим бесконечно, но... слишком долго он был возбуждён.

— Нина! — сказал он, чувствуя, как подкатывает оргазм. Девушка не отстранилась, а наоборот, плотнее сжала кольцо губ, продолжая двигать головой.

— А-а! — Костя начал кончать, чуть подёргиваясь всем телом и закинув голову. Руками он остановил голову Нины, сам двигаясь у неё во рту. Нина глотнула раз, другой... После третьего глотка, почувствовав, что юноша замер, она выпустила его немного повисший член изо рта и утёрла губы.

— Спрашивать понравилось ли не буду, — улыбнулась она, глядя на Костю, — только что твою оценку глотала.

— Нина, скажи... — нерешительно сказал он. — А тебе глотать... как? Не противно?

— Стала бы я это делать если бы не хотела, — сказала девушка, вставая и обнимая Костю. — Мне это нравится. Но хорошо, что я вчера твой салют видела, была морально готова. А то бы подавилась. — Она засмеялась, Костя улыбнулся.

— Нина, скажи... — он вдруг замер и чуть отстранил девушку, глядя на неё внимательно. — А у тебя есть кто-нибудь? Что мужа нет — я догадался. А вообще?

— Сам как думаешь? — так же серьёзно спросила его она. — Стала бы я с тобой так себя вести если бы у меня кто-то был?

— Нет, — сказал Костя и обнял её снова. — Но я должен был спросить.

Нина тоже обняла его, уткнув лицо ему в грудь. Потом отпрянула и весело сказала:

— Так, хорошего — понемножку! Работа не будет ждать!

Они сбегали в душ и принялись за работу дальше. Работать голышом оказалось так... здорово. Весело и легко, и вообще так естественно. Правда, пару раз приходилось спешно одеваться, когда приезжали с требованиями из цехов. Но накинуть халат или штаны было делом быстрым. А вот надевать что-либо ещё Нина и Костя посчитали излишним.

Пофыркивая под струями душа, они мыли друг другу спины, дурачились, целовались и обнимались. Это было так классно, что просто не описать. Когда ты влюблён и у тебя всё только началось, всё внове — это, наверно, именно то, ради чего всё было кем-то задумано на земле...

В автобусе ребята сидели или стояли только рядом, негромко что-то рассказывая друг другу. За проходной расставаться тоже не хотелось и Костя проводил Нину почти до дома. Точнее — до детского сада. Там Нина его остановила, онипоцеловались и расстались.

Влюблённые — никудышные притворщики. Поэтому дома мама сразу поняла состояние сына и украдкой пихнула отца. Тот посмотрел на неё, потом на сына и улыбнулся, разведя руками — дескать, что поделать.

Утром Костя встретил Нину на остановке недалеко от её дома и вручил букет цветов. Нина немного смущённо посмотрела на людей вокруг:

— Ну зачем ты...

— Просто подумал, что этим утром ты и цветы будете отлично смотреться рядом, — сказал Костя.

Нина вдохнула аромат букета и, встав на цыпочки, поцеловала Костю.

Рабочий день они, не сговариваясь — просто переглянувшись — начали сразу голышом. Правда, периодически приходилось делать перерывы, потому что просто смотреть друг на друга уже не получалось. То Костя, поглаживая Нине попу, съезжал пальцами на губы и клитор и Нина, постанывая, стояла на лестнице, держась за полки стеллажа. В момент оргазма Костя придерживал её, потому что устоять на лестнице, когда тебе так хорошо, не по силам даже акробатам. То Нина загоняла его вверх и уже сама с полным правом играла его инструментом, поглаживая и сжимая, перекатывая в ладони яички. Дело, естественно, заканчивалось погружением Костиного торчуна в рот с последующей полировкой и «йогуртной» заправкой, как шутил парень...

Темперамент у обоих был что надо и кончить раза три за смену было обычным делом. Хоть Нина и упиралась иногда, говоря, что привыкнуть к хорошему легко да отвыкать потом трудно, но и самой хватало стойкости едва на час.

На третий день такой «работы» случилось то, к чему всё и шло. Когда Нина, перекладывая что-то на нижней полке, уронила список и нагнулась за ним, Костя, глядя на её соблазнительно выпятившуюся попу с бутербродиком пухлых губ посредине, тронул их и спросил:

— Нин, а можно мне сюда? Своим...

Нина, подобрав бумаги, медленно выпрямилась и обернулась к нему. Посмотрела с каким-то необычным выражением лица и спросила:

— Может и можно, а вот ты готов ли?

Вместо ответа Костя чуть качнул из стороны в сторону своим стволом.

— Да это-то я вижу, — улыбнулась Нина. — Я про защиту говорю.

Костя, сообразив, о чём она говорит, кивнул и рысью сбегал до кабинета. Вернувшись, показал ей красочный квадратик презерватива.

— Ну тогда можно, — Нина кивнула головой. — Справишься сам?

Костя разорвал пакетик и достал почти прозрачный чехольчик. Осторожно повертел его, разглядывая.

— Подуй на него, он тогда сам расправится в ту сторону, которую нужно, — подсказала Нина, глядя на его манипуляции.

Следуя её коротким советам, он, прижав кончик, раскатал оболочку по члену. Выглядело непривычно и ощущения были такими же — презерватив сжимал.

— Как ты хочешь? — спросила Нина.

— А ты? — решил схитрить юноша.

— Я первая спросила, — девушка показала язык и сделала хитрую рожицу.

— Тогда так. — Костя подошёл к ней, повернул к себе спиной и нагнул.

— Ах вот ты какой, майский жук, — негромко сказала Нина, упираясь в полку стеллажа. — Только не спеши.

Костя и так не собирался рвать с места в карьер. Он погладил булочки ягодиц, провёл пальцем между губ, почувствовав клейкий Нинин сок. Потом осторожно приставил головку члена посреди валиков и надавил.

— Ах! — Нина чуть отодвинулась. — Повыше, Костя.

Он «поправил прицел» и медленно стал въезжать в нежные глубины девичьего тела. Нина немного напряженно следила за внутренними ощущениями этого процесса.

— Стой, — сказала она. — Много осталось?

— Где-то треть, — сказал Костя. — Не входит?

— Пока нет. Ты потихоньку двигай, а я потом приспособлюсь.

И Костя начал двигаться в Нине. Ощущения были отличными от минета, не говоря уж про руки. Он качался туда-сюда, ощущая приятные скользящие импульсы. Потом, сообразив, стал поглаживать Нину по попе и спине. Та повернула голову, благодарно улыбнувшись. Вскоре Костя заметил, что уже касается ногами её попы в максимальном приближении.

— Вошёл, — радостно заметил он. И нарастил темп. Послышались влажные звуки, которые делали Костин член ещё крепче, а Нину заставили положить голову на сложенные и упёртые в стеллаж руки.

— Ой... ой... а-а... о-о-о-о! — Нина повернула голову набок, кончая.

Почти вслед за ней Костя кончил несколькими резкими движениями и прижался к девушке. Потом медленно вышел из неё. Присел на полку соседнего стеллажа.

— Ну как? — Нина повернулась к нему.

— Очуметь, — Костя покачал головой. — Ни на что не похоже. Это совсем по-другому чем мы раньше делали.

— Лучше?

— В тысячу раз!

Нина аккуратно сняла с его сдувающегося труженика теперь уже белый мешочек и завязала узелком. Вручила Косте:

— Иди, выкинь в туалет. Не на землю только! Не хватало ещё чтобы кто увидел!

— Не бойся, — подмигнул парень. — Конспирацию понимаю.

... Время летело стрелою. Уже заканчивался июль, впереди был август и экзамены. И всё мятежнее было на душе у Кости. За сами экзамены он, в общем-то, не переживал — какое-то шестое, наверно, чувство, подсказывало, что сдаст. В этот раз сдаст.

А вот со всем остальным ничего не было ясно. Кто он для Нины? Кто она для него?

Нет, спроси его сейчас, он не раздумывая скажет — любимая. Но сказать одно, даже чувствовать, — а вот поступать так же, серьёзно, без баловства... Совсем другой коленкор, как говорит отец. У Нины дочь, это её как бы ставит на совсем другую жизненную ступеньку. Разница в возрасте Костю ничуть не смущала, а вот сможет ли он быть для её дочки — как, интересно, звать? — отцом?..

Но этим июльским утром он выбросил все сомнения из головы. Потому что у Нины был день рождения. Костя ещё со вчера выбрал букет в цветочном, а сегодня утром забежал и купил. Оделся в рубашку с коротким рукавом и брюки с лёгкими туфлями. Жарковато, конечно, но ничего, зато нарядно.

На складе Нина, увидев его, сказала, улыбаясь:

— Можно подумать, праздник у тебя.

— У тебя! — Костя вручил ей букет и поцеловал. — Ты самая красивая!

Девушка сегодня была в лазоревом платье, которое очень шло цвету её волос.

— Я тортик принесла, — улыбнулась Нина. — На обед к чаю.

— И у меня для тебя небольшой подарок, — сказал, волнуясь, Костя. Достал из кармана открытку с маяком на первой странице, раскрыл:

Не угадать — когда настанет срок,

Но он придёт — желанен и жесток,

Всё за тебя решив и повелев,

Всё наперёд продумав и успев.

И даст тебе один лишь только вдох,

Чтобы признанье прошептать ты мог,

И ждать, одной надеждою и жив,

В века твои минуты превратив.

Случилось так не с кем-то — а со мной,

Я тот, кто есть, стою перед тобой.

Одно желание теперь у Константина —

Чтобы всегда была с ним Нина.

Он поднял взгляд на девушку. Её тёмные глаза блестели, прозрачными дорожками слёз продолжаясь на щеках.

— Мне никто не писал стихов, — еле слышно произнесла Нина.

Положив букет, она порывисто шагнула к Косте и обняла его. Запрокинув голову, стала целовать, размазывая соль по его губам.

— Ты такой замечательный... — отпрянув от него, она вдруг закрыла лицо и руками и бросилась в склад.

Опешив на мгновение, Костя бросился за ней. Найдя её у окна, он подошёл и тронул за плечо:

— Нина, что случилось?

— Мне сейчас и хорошо, и плохо, — сказала Нина, вытирая лицо и поворачиваясь к нему. — Хорошо, потому что ты меня любишь.

— Ну а плачешь-то почему? — Костя насторожился. Неужели?..

— А плачу, потому что тоже тебя люблю, — Нина уткнулась ему в грудь, снова заплакав.

— Так тут не плакать надо, а радоваться, — успокоенно сказал Костя.

— Только счастье наше недолговечно. — Нина глухо говорила ему в плечо, повернув голову. — Я же давно дни считаю до августа. У тебя экзамены скоро, поступишь в институт — и всё. У тебя начнётся другая жизнь. Зачем тебе я, да ещё с дочкой...

— И ничего не всё! — Костя чуть отстранил её от себя, взяв за плечи. — Думаешь ты одна думала? Я тоже думал. В институте вечернее отделение есть. Буду работать и учиться. Первое время, конечно, зарплата не очень будет. Но когда окончу — тогда совсем всё по-другому будет. Да и родители мои помогут, внуков не оставят.

— Каких внуков? — Нина удивлённо посмотрела на него.

— Наших детей, — улыбнулся Костя. — Дочку и сына. У нас с тобой первым непременно сын будет.

— Ещё и первым? — заулыбалась сквозь слёзы Нина. — Ты, гляжу, уже всё решил?

— Ну не всё, — Костя поцеловал её. — Но думал об этом. Только без твоего согласия это всего лишь мечты. А вот если согласна — жизнь.

— Какая? — Нина смотрела в его лицо, открытое и такое родное-любимое.

— Долгая счастливая жизнь!