Все бабы — б... !

Как же тошно на душе, когда вдруг узнаешь, что человек, которому ты доверял безоговорочно, боготворил, смотрел в рот и не мог надышаться воздухом, что рядом с ним, предатель! Кошки скребли на душе у Ипполита. Он шел под мелким, моросящим дождем, почти его не замечая. Русые длинные волосы мокрыми прядями липли на лицо, и он привычным движением забрасывал их наверх. Но они, набухшие и тяжелые, вновь скользили вниз по волевым скулам.

Ипполит вдруг остановился, нашел в кармане джинсов наушники. Сосредоточен и угрюм, как будто то, что он сейчас хочет сделать — очень важно для него. Наконец, потыкав нетерпеливо мокрым пальцем в сенсорный экран, он включил необходимую ему сейчас музыку. Мелодичные звуки Sacrifice зазвучали в голове, разливая благодатное спокойствие по взвинченным нервам мужчины.

Музыка, действительно, была ему необходима. И не только сейчас — всегда. Он жил под ритмы музыки, его сердце стучало в такт ударам пальцев по клавишам фортепиано. Ипполит — музыкант и по образованию, и по духу. Сейчас он послушает нужную в данный момент музыку, настроится на волну — и можно будет жить дальше.

Да и что делать?! Прошлого не вернешь. Что бы он сделал, если бы раньше знал, что его любимая общается со множеством других мужчин?! И, видимо, не прекращала общаться (судя по найденной переписке), даже когда познакомилась с Ипполитом. Ушел бы раньше! Конечно, ушел бы!

А что если он неправильно всё понял — и она не виновата?! Может, сам не додал чего-то в их отношениях?! Ах, какие глупости! Он всё для нее — цветочки дарил, в кафешки водил, в качалку пошел (и раскачался будь здоров как!), в постели улетным сексом выматывал. А она такая скромная, такая податливая... Думал, в их отношениях он скульптор, она — Галатея. А она сама вылепила для него огромный кукиш и держала у него за спиной! Ипполит думал, его любимая — скромная барышня, прямо «тургеневская девушка», а она — похотливая сучка, без моральных устоев и принципов. Ночная бабочка — и никто не виноват!

Ночная бабочка... Мужчина вновь убрал волосы с лица, тряхнув головой, и вдруг столкнулся со взглядом девушки. Она стояла под зонтом, кутаясь в тонкую куртку, красную, «типа кожаную», чуть поодаль от дороги. По одному ее внешнему виду было видно, что она тут делает. Вызывающий макияж, перегидроленные волосы спутаны и заколоты на затылке, юбка по самое «не хочу», чулки в сеточку, с дыркой на одном колене, туфли на шпильках. Видимо, бабочка уже изрядно поработала сегодня на этих острых коленках, но «рабочий день» не закончен...

Ипполит огляделся — никаких машин рядом с «крышующими» эту пташку нет. Что же, одиночка?! Опасно. Ему вдруг стало жаль девушку, и он встал недалеко от нее, откровенно ее рассматривая. Ему не до приличий — он растворен в музыке и своем горе.

Она смотрела на него, и в ее глазах почему-то тоже была жалость... к нему. Неужели у него на лице написано, что ему плохо?! Хотя он никогда и не умел скрывать свои чувства: если что-то его раздражает — значит, он бесится и кричит, а чаще — недовольно бурчит, как бабушка на лавочке пред подъездом. Если ему что-то нравится — он шутит и улыбается, игриво так, по-котовски.

А сейчас ему больно — и он, как говорится, ушел в себя и вернется не скоро. Но то, что мысли о ночной бабочке внезапно материализовались, выводит его из ступора. Его любимая казалась девственницей с душой шлюхи, а сейчас перед ним шлюха... быть может, с душой девственницы...

Эта мысль его внезапно согрела. И решение родилось молниеносно — он снимет эту бедную шлюху. Кому, как не ей, понять его творческую душу! Кому, как не ему, согреть эту девушку сейчас.

Ипполит решительно направился к девушке, вынимая наушники. Глаза шлюхи радостно вспыхнули.

«Как она рада моему подходу. Небось, таких красавчиков, как я, из ее клиентов не найдется ни одного!» — да, с самолюбием у мужчины было все в порядке. Более чем.

«Ну наконец-то, как я продрогла... Хоть погреюсь часик где-нибудь, — подумала девушка, поправляя паклю белых волос на затылке. — Да я готова сейчас хоть бесплатно дать, только бы не торчать под дождем!»

— Мне нужна компания, — заявил Ипполит, подходя.

— Любой каприз за Ваши деньги, — скромно улыбнулась в ответ путана.

— Пошли ко мне...

— На сколько?..

— На всю ночь, — пожал плечами мужчина. Он же должен успеть обогреть и обласкать этого воробышка. И поделиться с ней своим горем.

Глаза девушки загорелись еще сильнее. Кажется, она готова была броситься ему на шею.

«Девочка... Как благодарна мне всей своей чистой душой!»

«Ура! Переночую в тепле и денег нормально заработаю — отчим не отлупит...»

Она впустила его под свой зонт и улыбнулась снизу.

— Ты понесешь — высокий...

Ипполит улыбнулся, глядя в искренние глаза проститутки, нежно приобнял ее за талию и взял из ее холодной тонкой ручонки зонт. Молча, каждый в своих думах, они дошли до квартиры мужчины. До нее уже было близко.

Мужчина скинул насквозь промокшие ботинки и прошел в комнату. рассказы эротика Принес большое махровое полотенце.

— Продрогла, наверно?! Иди в душ, согрейся. Я пока чайник вскипячу...

Девушка вновь подняла благодарные глаза. В темных кругах размазанной туши глаза казались двумя голубыми озерами.

— Зовут-то тебя как? — улыбнулся Ипполит.

— Тамара...

— Ипполит. Пойдем, покажу, где душ...

Девушка взяла полотенце и пошла за мужчиной. Включив воду в душевой кабинке, он скромно вышел.

Когда Тамара вернулась, чистая, без следов вульгарной косметики, с чистыми мокрыми волосами, завернутая в полотенце, мужчина невольно охнул от произошедших преобразований. «Да она ничего, симпатичная, несмотря на прыщавость». Ипполит уже переоделся и налил горячий чай в большую кружку.

— Садись, пей чай, — он не сводил с нее глаз. Без косметики она казалась совсем невинной девочкой. — Я пока тоже схожу в душ, продрог...

Когда он вернулся, она всё так же сидела, обнявшись с кружкой горячего чая. Мужчина молча достал из шкафчика бутылку виски, оставшуюся после какого-то праздника, и две стопки.

— Пожалуй, погреемся чем-нибудь покрепче, — улыбнулся он следившей за его передвижениями девушке. — Согласна?

Тамара кивнула. Он разлил виски, нарезал нашедшуюся в холодильнике колбасу и сыр.

— Том, что же ты делаешь на дороге одна? Это же опасно!

Она слегка скривилась, махнув рукой, типа, не хочет говорить на эту тему. Но, выпив стопочку виски «за знакомство», всё же решилась рассказать о себе. Всё равно видит этого мужчину в первый и последний раз. Да и чем дольше они говорят, тем меньше времени останется на совокупление. А это действо ее уже порядочно достало! И неважно, что парень красавчик, главное — молодой. А молодые — жеребцы горячие, распалится — до утра не выпустит из своих объятий, а это ей нафиг не надо! Поспать бы лучше...

Тамара поведала, что ей 20 лет, живет с отчимом, который ее отправляет на вот такие заработки и, если она приносит мало денег, жестоко ее порет, а потом еще и трахает, старый извращенец! Мать ее давно умерла — несчастный случай. И заступиться за нее некому.

Под эту историю они выпивали, и Ипполит почувствовал к девушке еще большую жалость. Ему захотелось убить этого урода — ее отчима. А девушка-то — прелесть... Душа ангельская! Вот возьмет да и женится на ней! Уж лучше рядом с ним будет шлюха с душой ангела, чем ангел с душой шлюхи!

— Ну, а ты чего такой кислый гуляешь под дождем? Случилось что?... — спросила уже изрядно осоловевшая Тамара. — Небось девушка?... — покачала головой с видом опытного психолога.

И Ипполита прорвало! Он говорил, говорил, как несправедлива судьба, какая сука — его любимая, как он ее любил, романтичный, возвышенный, а она плюнула ему в душу.

— А вот ты, — он ткнул пальцем в ее чуть прикрытые полотенцем немалые для ее телосложения груди, — хорошая ...