Последствия

— Из всех вариантов мести, капитанша выбрала эту? — удивился «Борис». — Хочешь сказать...

— Да, «Борис»! Да! Елена Павловна придумала ТАКОЕ наказание ёбарю в гимнастёрке и оставила себе шанс на повторное рандеву.

— С кем?

— С нами, «Петрович», с нами!

— Ни фига себе! — осклабился «Петрович». — Заканчиваем размалёвывать эту ротную богадельню и двигаем в библиотеку!

— Пошли вы все... с такими советами, знаете куда! — рассердился Большаков.

Он размешивал колонковой кисточкой алую киноварь для флага, сокрушающего врагов танка, и мечтал, чтобы прошлого четверга в его жизни вообще не было...

...

Смотрины Ленинской комнаты старшими офицерами части прошли после праздничного построения на плацу и торжественного прохождения батальонов вдоль трибуны с гостями.

Новое оформление командиру полка, комбату, и замполиту понравилось. Стенды несли верную партийно-комсомольскую информацию, стены сверкали свежими красками рисунков на патриотическую тему.

Капитан Калинин считал, что в этом есть и его прямая заслуга — вовремя «накрутил хвоста» ротному рисовальщику, заставил того подналечь! И, в порыве служебного рвения, чтобы начальство знало, кто печется о гарнизонной библиотеке, в присутствии комполка, напомнил Большакову, что теперь тот должен, также оперативно, закончить роботы и там.

— Он ещё и библиотеку оформляет? — удивился командир полка. — Не скажется ли это на военной подготовке солдата?

— Никак нет! Не скажется! — заверил Калинин, понимая, что тут он дал маху. — На это используется только личное время бойца.

— Личное время в армии — святое, — заметил замполит. — Вы сами, товарищ солдат, как к этой нагрузке относитесь? Не жалеете о личном времени потраченном на оформление библиотеки?

— Рядовой Большаков любит книги и от общения с ними получает удовольствие, — быстросказал капитан и так глянул на подчинённого, что тот немедленно, подтвердил:

— Жить не могу без книг, товарищ подполковник!

— Похвально, — кивнул замполит.

— Трудитесь и там, в полную силу своего таланта, — напутствовал командир полка.

— Так точно, буду трудиться в полную силу! — козырнул «Петрович», а самодовольный «Я» шепнул в темечко Большакову: — Гауптвахта отменяется. Утром, после завтрака, идём проведать нашу Леночку!

Комполка глянул на часы.

— Товарищи офицеры, напоминаю, что через полтора часа в Доме офицеров начинается мероприятие по случаю годовщины Вооружённых Сил нашей Родины. Прошу не опаздывать и поторопить ваших жён.

— Насчёт жён это вы точно заметили, товарищ полковник, — сказал замполит. — Для них дополнительный регламент времени всегда нужен!

Мимо откозырявшего дневального, приёмная комиссия двинулась на выход.

Убедившись, в очередной раз, что для всех, кроме него, ипостаси невидимы, Большаков тоже приложил руку к виску. Он впервые поверил, что опасности, как будто, миновали...

...

Тем же вечером в гарнизонном Доме офицеров Советской Армии играл духовой оркестр. На первом этаже в просторном вестибюле и холле кружились танцующие пары. Этажом выше, в не менее просторном зале, стояли праздничные столы с выпивкой и закусками. Здесь семьи офицеров и прапорщиков отмечали всесоюзный день вооружённых сил СССР.

Жена капитана Калинина Елена Павловна и жена замполита Полякова Нина Георгиевна занимали крайний столик, откуда хорошо просматривался весь зал и, в тоже время, сохранялась иллюзия некой обособленности. Шумное веселье окружающих, распитая бутылка шампанского и временное отсутствие мужей, отправившихся покурить, способствовали откровенному разговору подруг.

Известная в недавнем прошлом балерина, а теперь — мать двух прелестных близнецов, Нина Георгиевна вспоминала былые гастроли и большую сцену столичного театра. После замужества она не стала брать фамилию мужа, оставила себе сценическую.

— Не поверишь, как хочется вернуться в Москву! — жаловалась Бестужева молодой капитанше. — Сплю и вижу себя на подмостках театра в роли Жизель!... Всегда мечтала её станцевать... Но не успела. Помешала беременность. Однако, и сейчас, после родов, я сохранила прежнюю форму и легко могу восстановить былые навыки. Веришь?

— Конечно, верю! — заверила подругу слегка захмелевшая Елена Павловна. — Ты выглядишь великолепно!

— Вот именно. Моим детям уже по два года, и я могу уделять время самостоятельным занятиям. Не просто руководить шесть часов в неделю танцевальной студией, а работать у станка перед зеркалами ежедневно донесхочу! Моё фуэте сейчас уже не хуже прежнего, прыжок баллотте снова высок и изящен. Арабеск отточен до миллиметра! Я заряжена на настоящую сцену! Понимаешь?

— Очень хорошо понимаю.

— Убивает сознание вынужденного прозябания в этом забытом богом гарнизоне! До сих пор не верю, что по пьянее потеряла бдительность. Увидела красавчика майора, выпускника военной академии, расслабилась и — залетела... С первого раза!... И от аборта отказалась. И где были мои мозги?..

Ниночка печально подпёрла кистью левой руки красивую, стриженную под Мари Матье голову, а правую руку, с бокалом золотистого шампанского, выставила перед собой. — Подумать только, всегда трахалась через резинку, а в тот вечер — чёрт попутал!..

Обозрев через бокал посетителей зала, огорчённо добавила: — Чёртова обстановка! Никакой перспективы на культурное самоутверждение.

— А я, Ниночка, тебе завидую! — сказала Калинина. — Ты, Нинон, и столичную жизнь повидала и сыновей родить сумела.

— Чему завидовать? Скоро твоего капитана в академию отправят учиться. Насмотришься в Белокаменной и на столичную жизнь, и на столичные ля муры! Детей тоже родишь. Вы с капитаном ещё молодые...

— Не так всё просто, Ниночка! Куликов признаёт секс только с резинками, — доверительно сообщила Елена Павловна. — «Сначала, — говорит, — академию закончу, а потом — рожай». Это сколько ждать — то! Я сейчас мамой быть хочу.

Елена Павловна капризно надула припомаженные губки.

— Во, как! — вскинулась Бестужева. — А мой, наоборот, презеки не любит. Видать, у каждого мужика в голове свои тараканы на их головки. Ха-ха. Давай, подруга, выпьем за желания, которые сбываются!

Женщины выпили и с минуту смотрели то на пустые бокалы, то по сторонам.

— Может развестись? — сказала Ниночка Бестужева. — Разрубить этот Гордиев узел и всё!

— А разводись! — ляпнула пьяненькая Калинина. — Я вот, поуговариваю, поуговариваю, да найду себе оплодотворителя на стороне. Мужиков то вокруг, о-го-го, сколько...

— И правильно сделаешь. Если женщина хочет быть матерью, она должна ею стать! Давай ещё по одному бокальчику. А то мужья сейчас вернуться и не позволят...

Чокнулись. Выпили.

— Слушай, — Ниночка заглянула в лицо подруге. — По поводу этого... со стороны... Ты сама придумала, или кто надоумил?

Елена Павловна отвела взгляд и начала краснеть.

— Ага... А, ты, случайно, Ленок, уже не попробовала?..

Калинина промолчала.

— Во, как! Кто-то из новеньких? Из лейтенантов? Ты мне его покажешь?

— Отстань! Выдумываешь всякое.

— Не-е-ет... Ты попробовала...

— О чём это вы? — к столу подошли накурившиеся мужья.

— Так. О своём, о женском, — сказала Нина Георгиевна.

— Ого, да они новую бутылку шампанского начали! — удивился Калинин.

— Ничего. Мы водочкой наверстаем! — сказал Поляков.

Нина Георгиевна приблизила свою головку к голове Елены Павловны:

— Леночка, я тебе завтра перезвоню. Не против? Я такая любопытная! Из московского театра уехала, а богемская привычка — осталась. Пока подробностей не узнаю, не успокоюсь. Договорились?

Елена Павловна подумала и нетрезво кивнула:

— А, звони...

...

Утром следующего дня, собираясь на работу, Елена Павловна услышала от мужа:

— Сегодня твой Большаков ...  Читать дальше →