Графиня Мила: Обращение

Они охотятся на нас, именно на нас. Чтобы они не добрались до нас, мы оставляем им одну жертву. Они ее уносят, наедаются и какое-то время нас не трогают. Тогда нам приходится опять брать новое «пугало».

— А почему ты меня не убила?

— Когда ты пришел, я подумала, что ты уже вампир. А потом все, в том числе и я, привыкли к тебе, поэтому решили оставить.

— А кто такой Рамула?

— Тебе лучше не попадаться к нему на глаза. По крайней мере, пока. Это самый старший и огромный из написано для sexytal.com всех нас вампир. Его дела здесь уходят в двенадцатый век, а рождение так и не известно. Он стар, поэтому он спит в своей комнате на высшем этаже, куда мы никого не пускаем, по полгода. Зато потом, когда просыпается, съедает по полсотни человеческих туш. Все то время, пока он ест и бодрствует, мы все разом должны ублажать его сексуально. В это время никого из живых людей недолжно быть в доме, он учует их и придет в ярость.

— Жуть.

— До следующего его просыпания осталось несколько месяцев. Если ты согласен, мы обратим тебя в вампира, и ты будешь бессметен, сможешь жить со мной наравне, поедать людей и раз в полгода ублажать Рамулу. Если нет — то через пару месяцев мы убьем тебя и повесим на место пугало.

— Я согласен! — Резко сказал я, будто боясь, что предложение действует несколько секунд и за это время надо успеть дать ответ.

Через несколько недель Мила повела меня в одну комнату. Подойдя к ней, я понял, что никогда в нее не входил и вообще ее тут не видел. Дом большой и не возможно было его быстро изучить. У двери по бокам, как будто охрана стояли две девушки, одетые в легкие халатики на босых ножках. У одной сильно отвисало декольте, что было видно ее острые сосочки.

— Все готово? — Спросила Мила властно.

— Да, все, Госпожа. — Поклонились ей девушки так низко, что у одной халатик задрался до начала разреза половинок бедер. — Кто будет исполнять инициацию?

— Я сама это сделаю. — Посмотрела на меня Мила косым взглядом.

— Это великая честь. — Шепнули мне девушки, когда я входил в комнату.

В ней было грязновато. Обои во многих местах скатаны вниз до пола, на самом полу кое-где красные и черные капли крови. В центре стояло одно кресло, с подлокотниками, подножками, большой спинкой. Подойдя ближе, я увидел кожаные ремни на ногах и руках. Мне стало страшно, но страх перед перспективой оказаться на месте пугала пугал еще больше.

— Раздевайся и садись. — Сказала Мила спокойно.

Я снял с себя все. Голым в комнате стало холодно. Пол твердый и ледяной. Так что, оказавшись в кресле, мне стало уютнее. Помощницы крепко застегнули на моих руках и ногах ремни и быстро вышли. Я стал чувствовать себя, как игрушка — не могу пошевелиться и со мной можно делать все, что кто-либо захочет.

— Будет больно? — Спросил со страхом я.

— Как при оргазме. — Дразня ответила она.

Мила скинула длинный, черный халат, который раньше скрывал все, что было под ним, и оказалась в очень сексуальном наряде. На ней был блестящий купальник, которые прикрывал сами соски, но то, что было между двух половинок нежных мячиков, оставалось видимым, голый живот показывал грациозную талию, которая покачивалась с каждым шагом, набедренная повязка скрывала все, чтобы суметь сильно захотеть его не снимать и наслаждаться таинственностью прекрасного тела. Набедренная повязка сантиметров на 15—20 выше колена. Я сразу возбудился от такого вида Милы.

Она медленно присела на коленки и взяла мой длинный и твердый кол в нежное объятие ручки. Ею она стала водить верх-вниз, расслабляя этим полностью мой живот, но напрягая голову и виски. В шее стала пульсировать, биться кровь. Она еще никогда не играла моим членом. Когда он уже начал дергаться, она, глядя мне в глаза дразнящим взглядом, медленно опустила голову и обхватила губами головку члена. Я открыл рот и издал глубокий стон, исходящий из живота, хотя, кажется из самого члена. Очень медленно, потихоньку, она погрузила один раз член в рот до упора, что я почувствовал ее неба и горло. Теперь понятно, зачем эти ремни, от колотящего сердца и ора, я стал биться в кресле, пытаясь разорвать кожаные ремни. Сперма уже почти подошла к концу. «Только не надо сейчас, — подумал я, — Не выплескивайся сейчас. Такой оргазм бывает раз на сто жизней»

Я посмотрел на нее. Она снова поднялась до верха, посасывая пышными губками головку пениса. Улыбнувшись, она раздвинула губы в улыбке и показала белые зубки. Она убрала губы и нежно, еле прикасаясь, схватила головку пениса зубками, все в той же широкой улыбке. Голова кружилась, перед глазами слегка плыло от удовольствия, поэтому я сначала не поверил, что происходит, но потом пригляделся. Ее клыки стали удлиняться. Клыки стали расти на глазах, по миллиметру в секунду. Они и раньше и всегда выделялись среди остальных зубов. В конце своего роста они уперлись в набухшую головку члена. Она улыбнулась еще шире и сползла ниже, оставляя ствол в руке. Она взяла губками одно мое яичко и стала всасывать в себя. Уши заложило. Затем я почувствовал на мошонке зубы, но не клыки, а другие — нормальные зубы. Она стала покусывать яички. Кожица мошонки слегка застревала между зубов. Ей это, похоже, тоже нравилось. Но потом я почувствовал их — клыки. Острые, как бритва или очень хорошо наточенные шампура для мяса, клыки наставились на кожицу. Медленно они врезались в мошонку все глубже и глубже. Ствол так и находился в ручке Милы, как он еще не разразился, я так и не понял. Затем я почувствовал сильный холод, идущий по всему телу, под кожей, от ног и поднимаясь выше к голове, минуя член. Ее клыки вошли в меня. Две крошечные, резкие боли появились в мошонке. Сначала мошонка, а потом и весь член стали чем-то наполняться. Чем-то ни горячим, ни холодным, скорее слегка прохладным, тяжелым веществом. Не была понятна, ни температура, ни форма, чем наполнялся член. Это была боль. Но не та, что от ударов или еще чего, а какая-то более спокойная, нежная, внутренняя, прохладная боль. Нежная и одновременно тяжелая, тянущая вниз, свинцовая боль. Постепенно она холодела и быстро побежала по стволу пениса, выхлестывая из дырочки, заливая живот и мошонку холодной, желейной жидкостью. Она потекла по мошонке и скатилась вниз, капая по пышной груди Милы. Она отпустила член и вынула клыки. Мошонка сразу оказалась, будто под прижатым стаканом, распространяя эту нежную боль. Все отпустило, не было больше резкой боли от острых укусов. Член пульсировал, мошонка размякла и растеклась по креслу, тихо ноя. Мила встала и развязала ремни. Я прижал холодные руки к горлу, тяжело дыша. Теперь я дышал так же, как всегда это делала Мила.

— Вот и все. — Сказала Мила, улыбаясь. — Теперь ты один из нас: — говоря, она подошла ко мне и присела остренькой набедренной повязкой мне на голые ноги, — сильный, бессмертный, властный, мой.

Она улыбнулась и поцеловала меня в губы. Внезапно я почувствовал силу. И это произошло именно сейчас, когда она поцеловала меня. Я взял ее на руки и побежал в нашу спальню, продолжая целовать ее, не обращая ни на кого внимания.

Бросив ее на кровать, я упал на нее и прижался к ее животу, покусывая его, появившимися клыками. Она стала сначала громко смеяться, как от щекотки, потом, когда стал кусать — стонать. Она расстегнула и отбросила лифчик. Я приподнялся, любуясь, как медленно и завораживающе стекают две речки крови с ее стройного животика. Я припал к ее пылким губам, целуя и все также, кусая ее губы. Она захватывала и кусала мои в ответ. Когда посасывал ее губы теми местами, где были царапины от укусов, резкое щипание проходило по лицу, как слабый удар тока. Вогнав свой, вновь восставший член ей под юбку, я стал входить и выходить из нее все быстрее и быстрее. Острая набедренная повязка щекотала мне лобок. Я изогнул спину от нахлынувшего оргазма, вливающейся в ее сильное, стройное и прекрасное тело.

В ту ночь мы впервые спали вместе, обнявшись, как муж и жена. Во сне она отпустила меня и повернулась на другой бок. Я так и не мог заснуть. Во-первых, от появившейся во мне энергии, а, во-вторых, от мысли, плененной мой мозг. Кто я или что я теперь? Неужели все те люди, что живут в городе, мне суждено забыть про них? Отрезаться от них? И поедать их? Смогу ли я действительно убить человека и хладнокровно выбросить его волкам или огромному вампиру. А ведь они такие же, как и я — приехали сюда за временным удовольствием, а повязнут в вечное страдание. А ведь меня также могли убить. Я спас свою жить, но уничтожу остальные?... Что теперь мне делать?...
To be continued...
Не забывайте оценить рассказ, если понравился! Удачи!)