Этот чудесный портал. Часть 16

— Наивный чукотский юноша, поспать он собрался, — со смехом подумал я, увидев летящую сюда Жанетту и семенящего за ней охранника-казака. Его скромный вид уже не обманывал молодых задиристых мажоров с соседней улицы — решив побаловаться вовсю и лихо попытавшись, нет, совсем не приставать, а просто пошутить с Жанетт, они потом горько раскаивались. Нагайка в руках казака — это страшное оружие ближнего боя, а когда трое уже валялись на земле, громко воя от боли, то четвёртый, самый борзый из-за богатства своего отца, попытался достать «Бульдог», то... револьвер отлетел в сторону, а в лоб молодому идиоту уставился ствол «Нагана».

Глянув в чёрную пустоту ствола и услышав громкий щелчок взводимого курка, тот великолепно намочил свои светлые штаны, поняв, что вот сейчас богатство отца его совсем не защитит! А подошедшему сотруднику полиции сразу три женщины-свидетели рассказали, что эти «негодяи» окружили эту молодую даму в шикарном платье, с оборками и кружевами, воротник у её платья вообще, а какие стразы у неё красивые... Пришлось офицеру полиции прервать водопад этого рассказа о шикарном одеянии Виктории и рассказать о молодых людях. Поскольку Виктория их простила, они улепётывали бегом — в Швейцарии совершенно неподкупная полиции, выкошленная и высокооплачиваемая. С тех они церемонно раскланиваются с нашими жёнами в ресторанах или в магазинах, с восторгом целуя им ручки — последняя парижская мода общения с дамами. Да и в знак благодарности спасения, как они говорили — «от полицейского произвола и насилия».

Выйдя в одном полотенце из душа, Жора тут же был увлечён своей красавицей-женой в мой кабинет — она явно соскучилась за своим пропащим мужем. И точно — совсем вскоре из моего кабинета стали доноситься сладострастные стоны подруги моей Виктории. Как оригинально пошутила одна моя потрясающая знакомая: «Хьюстон! Есть полный контакт!» Кстати, а как там моя прелесть — сегодня я спал отдельно, поработав полночи с бумагами по оружейному бизнесу. Вскоре я зашёл в спальню и полюбовался спящей красотой моей ненаглядной Виктории. Заодно я положил рядом с ней шикарную розу из дорогого цветочного магазина, так что она шла по цене целого английского газона. Ещё бы, надпись на фасаде — «Прямо из Парижа». Красота моей ненаглядной Виктории только оттеняла красоту розы. Или наоборот — Виктория просто прелесть!

Все в ней было необычно, загадочно даже после полной разгадки и было совершенно прекрасно по-настоящему. Ни красота огромных аквариумов в моей спальне и в кабинете, ни хриплое потрескивание каминас облицовкой из сицилийского мрамора, ни любование игрой огня, ни совершенно прекрасный вкус дорогих вин с Лазурного берега Франции — не доставляли мне столько радости, сколько сама возможность часами смотреть на это стройное, родное, такое вот желанное и такое совершенное тело. Как мне повезло, что баронесса познакомила нас!

Любовно ухоженный и необычно подстриженный газон её заманчивого треугольника, невероятно сладкая перламутрово-розовая влажность нежных губ, безумная матовость раскосых, моментально набухающих от любого моего прикосновения сосков, плоский, потрясающей формы живот с маленькой загадочной впадиной, из которой языку так не хотелось обратно в рот. Когда Виктория ложилась на живот, линии её спины были настолько совершенны, а ямочки на ягодках, которые какой-то скудоумный лишенец назвал ягодицами, настолько соблазнительны, что, думая о попке в целом, порой я терял рассудок окончательно.

Секс-игры, которые мы придумывали друг для друга, не имели ничего общего с немецкой порнографией, но, тем не менее, были смелыми, нежными, необычными и какими-то чистыми, что ли. Дело в том, что несмотря на всю свою раскованность, моя сладкая Вика-Виктория всё же была из другого века и почти совсем не испорчена. Но женским чутьём ещё в доме баронессы обе подруги увидели и распознали в нас двух крутых надёжных мужчин и сразу решили быть с нами. И теперь они были просто рады проводить с нами в постели чудесные эксперименты, дарящие радость нам всем. Поэтому они, наши ненаглядные, легко отпускали нас в эти порталы, понимая, что без этих наших лихих приключений мы будем чахнуть.

... Через неделю мы вчетвером уже были в Германии. Май в этом году удался на славу: с самого начала установилась отменно теплая погода, земля быстро подсыхала, и как-то одномоментно зазеленела трава и появилась редкая молодая листва на деревьях. Вечером еще не было, а утром люди пошли на работу и разом заметили так радующую после хмурого апреля зелень кустарников и газонов. А днем в воздухе носился такой сладкий и дурманящий запах наступающего лета, что многие улыбались без видимой причины. Вскоре, проинструктированные умелым опером, сидели в приёмной главы компании «Рейн-металл». В его огромном кабинете мы представились изобретателями, мол уже пять лет работаем над производством нового, похоже уже совершенного пистолета-пулемёта под патрон 9 на 19 Пара. На удивлённый вопрос «И где же он?» Жора сработал с ловкостью фокусника — скинув суртюк, он снял с плеча «Шмайссер», как он его назвал тут, благо сам Гуго Шмайссер только недавно родился. Щёлкнул ловко вставленный магазин и МП «Эрма» готова к бою! Вскоре в кабинет быстро зашли вызванные два конструктора фирмы — пожилые мужчины с такими усами «А-ля император Вильгельм». В тире фирме Жора вновь выдал этот фокус — ловко достав «Эрму» и, вновь вставив магазин, короткими очередями разбил вдребезги все мишени. Представители конструкторов фирмы только заохали — это совсем новое слово в автоматическом оружии! Дас ист фантастишь!

Но в кабинете Виктория почесала правую бровь и левое ухо, тонким женским слухом услышав перешёптывания этой троицы — всё ясно! На предложение оставить наш МП мы ответили отказом и тут же в кабинет зашли два таких здоровенных охранника. Но увидев два ствола пистолетов калибра 9 мм, сразу сдулись. Потом, получив рукоятками по бугристым затылкам, мирно улеглись на пол в полном анабиозе. Тут Жанетта чётко рявкнула «Хэндэ хох» и наши красотки достали из сумочек позолоченные «Вальтеры», подарок довольного хозяина фирмы — деньги к нему текли просто рекой. Виктория своим таким мелодичным голоском, что в сочетании с нашим оружием очень сильно подействовало, объяснила ситуацию. Вот фотографии — наши мужья воевали в ЮАР, приобрели участок и получили кучу алмазов, они ведь именно сейчас очень и очень

богаты, так что в охране наших домой казаки. Слово «казак» с 1812 года было в Берлине весьма нарицательным. Пистолет её мужа имеет магазин на 20 патронов, плюс запасная обойма и стреляет он, как Бог. Магазин этого автомата — 30 патронов, плюс наши пистолеты. Вы хотите получить гигантскую бойню? Вы её довольно легко получите! А на возглас хозяина фирмы, что нас будут судить — мы дружно заржали и весьма долго так смеялись. Нервное напряжение! Нахально достав из бара хозяина неплохой «Мартель», мы лихо выпили по рюмочке, налив и владельцу кабинета. Теперь его бледность ушла и был почти вменяем и внимательно слушал Жаннету.

Жанетта выдала своим медовым голосом, что сам глава фирмы вряд ли будет доволен решением суда — сам он будет валяться под столом с расколотым черепом. О, как он вновь побледнел и тяжело рухнул в кресло! Я положил перед конструкторами «Стечкин» и предложил осмотреть его. Разобрав пистолет, они только заохали от такой простоты технологии. Сообщив, что ждём их решение через неделю и, оставив свои визитные карточки, мы беспрепятственно ушли. Бледный хозяин, точно осознав ситуацию, держался за сердце! А очнувшиеся охранники со стонами держались за свои затылки и с испугом смотрели на «Стечкин» в руках Жоры. Надеюсь, что мы произвели фурор!

А на улице я чуть нервно рассмеялся и показал рукой. Вот читайте, содержание бронзовой адресной таблички на фасаде здания, Жора легонько улыбнулся.

Улица Бляйхервэг, строение восемнадцать. И попробуй докажи жёнам и напарнику, что немцы культурный народ! То адрес похабно звучит, то на памятнике военачальнику, воевавшему с самим ...