Моя история. Цитадель

должен нести его в себе. Если вся его цель причинить мне вреди или убить, не проще ли было сделать это сразу, там снаружи? Проще... к чему тогда всё это? Думаю, что мне следует спуститься туда к нему. Я отошел от края и направился в конец балкона, чтобы спуститься по лестнице. Я полагал, что эта лестница и она должна вести вниз. Так было бы логично. Ведь отсюдадолжен быть спуск вниз. Пока что, чисто физически всё выглядит вполне адекватно. По крайней мере, я не летаю среди невообразимых объектов или не плаваю в облаках на летающем ковре. Но, это всё верно только в том случае, если все мои рассуждения о смысле всего вокруг верны. У меня была лишь мной придуманная причина доверять, и она заставляла меня идти вперед. Думаю, мой страх порождался обычным инстинктом, ведь ощущения были тут вполне естественными. Я слышу свои шаги, чувствую кончиками пальцев поверхности, когда прикасаюсь к ним, чувствую свои прикосновения к себе, могу сжать свою кожу и ощутить боль. А значит, любой вред будет мной так же ощущаться. И мой организм воспринимает этот мир как вполне реальный и запускает механизмы самосохранения.

Медленно опускаю на каждую ступеньку свои тяжелые ноги, будто борюсь с ними, преодолевая сопротивление инстинкта. Всё же это сон. Я старался как можно чаще повторять это. Так, неспешно я спустился по ней и оказался в том самом зале, который наблюдал с балкона. Я поднял голову, наверху, в потолке, были большие светлые квадраты, больше походившие на оконные проемы, по крайней мере, свет исходил именно оттуда, ровно ложась на все поверхности зала. Нет, все его стены и потолок не были освещены одинаково. Одни стена была темнее, другая чуть светлее. Но в отдельности, каждая стена или пол были освещены ровно, без теней или отблесков. От этого, все стены выглядели будто ближе, и зал казался более квадратнее. Его пространство резко врезалось в глаза своей прямоугольностью. Выглядело, как игрушечный кубик, увеличенный в сотни раз. С балкона я видел размеры зала, внизу же, я ощущал, будто стены давят на меня и вот-вот расплющат. Но в то же время, когда делал шаги и двигался по залу, понимал, что до стен было очень далеко.

Я прошел половину пути до этого странного человека. Но вдруг пол стал обмякать. Я взглянул вниз, но ничего не заметил необычного. Мои ноги всё так же стояли на белой ровной поверхности. Но я чувствовал это. Сверху стала доноситься странная мелодия. Она была до боли знакома. Даже неприятно, вызывая внутренний дискомфорт, голова тяжелела, руки перестали меня слушаться. Я взглянул на человека. Он повернулся ко мне. На его лице показалась улыбка, такая улыбка бывает у людей, которые видят знакомого, которого уже заждались. Что было дальше, я не помню. Думаю, ещё пару минут я находился там, но эти пару минут я совсем не помнил.

Мелодия становилась всё более назойливей. Я уже не в цитадели, я уверен в этом, так как я не вижу вокруг ни белого пола, ни странного человека. Я вообще не понимаю, вижу ли я что-то. Какая-то пустота и эта мелодия. Как её убрать? Может можно убежать от нее? Но я не вижу куда, я вообще ничего не вижу, я не вижу даже своих ног. А она всё ближе и ближе. Будто идет на меня со всех сторон. И вот только сейчас в мои глаза проникает свет. И я вижу свою подушку и слышу надрывающийся телефон, играющий мелодию будильника. Я уже машинально хватаю его и выключаю. Часы показывают семь часов. Пора вставать на работу. Как противно стало просыпаться под эту мелодию. Надо её сменить. И тем самым, пополнить список отвратительных композиций, от которых мурашки и тошнота. Так всегда бывает с мелодиями, стоящими на будильнике. Их учесть предрешена. Это словно приговор для них. Мысли снова сбиваются в пластилиновую кашу, облепляя обычные вещи в моих мыслях причудливыми формами.

Я снова открываю глаза. Надо подниматься, а то засну. Хотя это не страшно, будильник на семь ноль пять разбудит меня повторно. Но что толку от этих пяти минут сна? А если сейчас не встать, на работу снова придется бежать.

Всю дорогу до работы, цитадель не выходила у меня из головы. Но сегодня я был даже немного доволен собой. В своем злосчастном сне я наконец-то продвинулся. Хотя, время от времени ловил себя на мысли, что моя радость больше походит на сумасшествие. Какой нормальный здоровый человек будет радоваться каким-то своим успехам, совершенным во сне? А меня не покидало приятное чувство азарта и первооткрытий.

В офис я снова пришел одним из первых. По пути к своему месту включаю лампы, которые провожают меня тихим стеклянным стрекотанием, будто ночные мотыльки стучатся о тонкое оконное стекло. С мыслями о человеке из сна, я сел в свое рабочее кресло на колесиках. Этот человек был невысокого роста и зрелых лет. Внешне выглядел как добродушный полноватый старичок, с чуть приплюснутой сверху головой.

За своими мыслями о человеке в цитадели я не услышал шаги, поэтому не заметил, как ко мне подошел Александр.

— Сергей. — Всё тем же хлестким тоном он обратился ко мне. Моему мозгу хватило полсекунды, чтобы понять кто это, что он сейчас мне будет говорить, и что я хотел сделать по пути на работу.

— Да? — Я повернулся к нему на стуле. Ровно так же, как было и в пятницу.

— Что не пришел вчера? — Надо же, я слово в слово угадал эту фразу. По пути на работу, я хотел придумать серьезную причину, против которой он не смог бы возразить. Но со своим сном, совсем забыл про этот страйкбол.

Так же мгновенно мне пришло понимание, что если я не отвечу сразу, то будет понятно, что я придумал свою причину. Но что можно вменяемого придумать за полсекунды?

Борясь со своим возмущением, вызванным необходимостью как-то оправдываться за прогул абсолютно бесполезного и тяготящего меня мероприятия, я, для пущей убедительности, состроил лицо человека, погрязшего в тяжелых личных делах.

— Да забегался с самого утра. Так-то хотел пойти, но не успевал уже.

— Ясно. Жаль. — Хотя его лицо сказало мне «всё с тобой ясно». — До снега, возможно, успеем ещё сходить, так что давай, заранее спланируй. Мы же не за два дня определяемся. За две недели время обговорили. В следующий раз не пропускай. — Дал будто второй шанс на исправление.

Мне ничего не оставалось, как просто выслушать его и заверить, что в следующий раз уж постараюсь. То же мне, наставник. Со своими подчиненным он ведет себя именно так. Не как начальник, друг или коллега. А как наставник. Думаю, это очень точное слово. Странно, что я применил его только сейчас, хотя уже давно знал про его способы и правила работы с коллегами и подчиненными. И это наставничество просачивается куда только можно. На мои рабочие обязанности он не может применять это, так как он не мой прямой руководитель, но через подобные тим-билдингские мероприятия я могу ощутить его заунылое давление. Даже как-то самому противно от этого эпизода. И кто в нем виноват? Я, что не могу просто ответить, чтобы отстал от меня с этой ерундой.

Незаметно время подошло к обеду. Как только я заметил, что время уже убежало за час дня, я сразу встал и направился в столовую. По пути, мой взгляд цеплялся за женские юбочки и обтягивающие брючки. Мои глаза бегали по ним постоянно, как только натыкались на женскую часть коллектива. Я уже наизусть знал одежду всех симпатичных девушек в здании. И дремлющая стая мыслей снова заскулила, засопела.

В столовой немного народу. Основная масса уже прошла. Тем лучше. Найти свободный столик и спокойно пообедать будет проще. Я не хотел идти ни с кем из коллег. В последнее время, меня какие-то сторонние вещи, на которые обычно велись все разговоры, мало интересуют. Настолько мало, что мне даже лень просто ради приличия поддерживать их. Взяв суп и картофельное пюре с котлетой, я сел за свободный столик.

— Привет, Сереж, можно к тебе? — Этот голос пронзил меня раскаленной спицей до самых пяток. Я бы узнал его всегда и везде. Этот голос принадлежал Юле Соболевой. Девочка, младше меня на лет пять, была прекрасна лицом и фигурой. Хотя, если я так ...  Читать дальше →