Моя история. Цитадель

остатки кожи, которая сухим брезентом обтягивала череп. Белёсые волосы развивал ветер. Знакомая картина, но я не уделял раньше внимания ей, когда видел её у Дворжака дома. Но Арсений решил привезти её. Думаю, он считает её удачной. Я даже не знал, как она называется. Шагнул вперёд и наклонился к табличке с названием: «Бессмертие». Я поднял брови, после прочтения названия. Затем перевёл взгляд на картину. Где он тут увидел бессмертие? Ну, что можно сказать... это Дворжак. На мой взгляд, не самая удачная картина. Возможно, Арсений взял её за качественную детализацию. Она тут была на высоте. Ладно, я ещё раз окинул взором картину, отойдя на пару шагов назад. Хотя, тут, на стене, среди других полотен, она смотрится вполне серьёзной работой.

Я посмотрел в сторону, куда ушёл Арсений, в надежде увидеть его. Но нет. Ладно, пока продолжу смотреть сам. Новых картин не было. Все их я видел дома у Арсения. Посмотрев ещё минут пять на плавающие в бескрайних морях гробы, кости, заборы из плотно сбитых друг к другу омертвевших людей я услышал спешно приближающиеся шаги. Моя интуиция меня не подвела, это был Арсений.

— Блин, Серёг, извини. С руководителем Дома были вопросы. Ну как ты тут? Смотришь?

— Да. А что не одной новой нет? Я все эти помню у тебя.

— Одну я не закончил ещё. Две других мне показались не самыми удачными. А эти уже и дома у меня некоторые знакомые видели, оценили. Вот и решил их.

— Ясно. А где у вас тут ещё сюрреалисты. Хочу посмотреть, сравнить. Вот, то, что в этом зале?

— Да. Сзади стенка, вот та крайняя. Но ещё в том зале вывесили. Места не много. Поэтому они там, с пейзажами соседствуют. — Арсений активно показывал руками, чтобы я, видимо, уж точно не ошибся, когда буду искать.

Составив мне компанию минут на десять, он снова извинился и вынужден был уйти. Пересёкся я с ним только, когда уже собирался уходить. Он поблагодарил меня за посещение, а я, в свою очередь, за приглашение. Мне и правда понравилось. Хотя маленькая мысль грызла мой мозг как мышка прогрызает мешок с пшеном. Настойчиво и верно. Нужно было пригласить Юлю. Почему я этого не сделал? Но было уже поздно сожалеть. Не поздно было искать ответы. Но я не хотел проводить какой-либо сложный анализ, решив просто отдаваться своим ощущениям. Если хочу, то хочу, если нет, то нет.

Сегодня вечером я вымыл всю посуду, подмёл полы, вынес мусор. Зайдя в ванную, я увидел лежащую в грязном белье скатерть. Прибирать, так прибирать. Я налил в таз воды и замочил её. Пока скатерть отмокала, я вымыл раковину с чистящим средством. Уборка в доме так завлекла меня, что я не заметил, как время подошло к двенадцати ночи. Вот же. Завтра на работу. Завтра начинается новый цикл. Только вот побежит этот цикл, похоже, по прежнему кругу.

В комнате пахло сыростью и стиральным порошком. Моя сушилка для белья была вся увешана мокрыми вещами, часть пришлось повесить на открытые створки шифоньера, так как на сушилке места уже не осталось.

Я сел в кресло и огляделся. Чистый линолеум, по которому приятно ходить босиком, и к стопам не липнут разные мелкие крошки и песок, чистый компьютерный стол, кровать с новым свежим бельём. Вот так бы каждый день. Но подобный задор у меня бывает от силы раз в месяц.

Я завалился на кровать, положил рядом телефон и отдался крадущемуся сну.

Который резко и без предупреждения швырнул меня снова в цитадель. Я увидел только спину маленького себя, открывающего дверь.

— А ну стой. — Я быстро сориентировался, уже привыкший к подобным резким сменам обстановки.

— Не бойся. Идём. Там хорошо. — Говорил малыш. Схватив меня за руку, он потащил в открывшуюся дверь. Мы вошли в комнату, которая была чуть меньше предыдущей. Она была наполнена оранжевым бледным светом, и лёгким, едва заметным туманом. В ней повсюду находились большие бесформенные кучи, длинные, большие, короткие. Малыш подошел к одной из них и плюхнулся на неё. Под его весом бесформенная масса продавилась, позволяя ему погрузиться в себя. Я подошёл к нему, с опаской озираясь по сторонам.

— Давай для начала поймём. Кто ты? И что тут делаешь? — я присел на корточки рядом с ним. Он гладил руками этот предмет, игравший на текущий момент его кресло. Он был скользкий и мягкий. Под его маленькими пальчиками оставались небольшие вмятинки, которые, впрочем, быстро выправлялись.

— Я. Твоё подсознание. Ты поместил. Запер. Ты сам хотел. Мне тут хорошо.

— Нет. Тут не хорошо. Давай выбираться отсюда, идем за мной, я знаю выход.

— Зачем отсюда? Ты просто не знаешь. Будь тут. Всё увидишь.

Я встал. Моё подсознание... Теперь, разрозненные кусочки начинают собираться в боле менее понятную картинку. Мои мысли. Похоже, их рождает моё подсознание. Либо, эта цитадель и есть мои мысли. И они заперли моё подсознание. И оно теперь требует от меня разврата. Эти мысли исходят из меня, из самой глубины. Отсюда. Тут они живут, в этой цитадели. И моё подсознание находится в плену этого кошмара. Но я не должен разрушать её. Старик сказал мне, просто вывести подсознание отсюда. Видимо, этого будет достаточно, чтобы мои похотливые мысли больше не лезли ко мне в голову. На меня будто снизошло озарение. Вот он, ключ от моих мучений. У меня в руках. Этот маленький человечек. Я просто выведу его отсюда и всё. И моя реальная жизнь станет иной. Я прошёлся по комнате, разглядывая аморфные массы, разложенные по ней. Потрогал пальцем. Очень гладкая поверхность и до ужаса приятная. Затем приложил всю ладонь. Как приятно гладить это. Я даже не знаю, что это такое. Я надавил, и она промялась под давлением моей руки. Пытаюсь осторожно сесть. Масса продавливается. Так мягко и удобно. Она будто знает, как моё тело хочет расположиться, как мышцам будет проще всего расслабиться. Мои наслаждения прервало рычание. Я повернулся к своему подсознанию. Он так же сидел на своем кресле и гладил рукой двух огромных гиен. Они прижали уши и виляли своими хвостами. Облизывали его руки, затем подсунули свои морды ближе, стали тыкаться своими носами в его щёку, лизать её. Он сидел и хихикал, как маленький мальчик ласкался с домашними щенками.

Я встал. В груди застучал молоточек. Я сделал пару нерешительных шагов.

— Нет. Не трогай их. — Сказал я ему.

— Почему? Они хорошие. Смотри. Погладь их. Это они. Они очень сильные.

— Не трогай их, они вовсе не хорошие, ты, наверное, даже не понимаешь, на что они способны.

Гиены повернули на меня свои головы, подняли уши торчком. Верхние губы слегка подёргиваются на миг оголяя белые сверкающие зубы.

— Иди сюда, быстро! — Я злобно крикнул на малыша. Он испугано слез с кресла и подошёл ко мне. Я обнял его и прижал к себе. — Идём отсюда. Нужно уходить.

Гиены открыли пасти и начали рычать. Их шерсть вздыбилась в холке, с больших белых зубов закапала прозрачная слюна. Я, прижав малыша, отступал назад, бегло повернул голову, чтобы посмотреть, куда я ступаю.

Сзади ещё одна дверь. Я открыл её, и мы вышли в широкий коридор. Я закрыл дверь.

— Это плохие звери, не трогай их больше. Ты понял?

— Да. — Он поднял на меня свои глаза. — Их тут много. Иногда они спят. Иногда нет. Они голодные. Всегда.

— Я знаю.

Я огляделся. На мгновение, меня поразил тот факт, как я быстро адаптировался к новым ситуациям в череде моих снов в цитадели. Если вспомнить, с чего всё начиналось... пустыня, огромная пугающая башня, без входов и окон. И вот, прошло пару недель, а я уже спасаю узника цитадели от своры огромных голодных гиен. Длинные коридоры, исполинские залы, старик, гиены, подсознание. Я отношусь к ним так, будто это всё в порядке вещей, словно каждый день сталкиваюсь с этим в реальной жизни.

— Ты знаешь, как отсюда выйти? Туда я не хочу возвращаться. — Я кивнул головой в сторону закрытой мной двери.

— Да. — Едва слышно ответил он. — Идём.

Он взял меня за руку и повёл дальше по широкому коридору, в котором мы оказались. И я послушно последовал за ...  Читать дальше →