Необычайное приключение Васисуалия Сквернослова

выдохнул я — Прости матушка, не могу. Детки ждут меня

В дверь постучали

— Разболталась я с тобой. Гришка поди! Погоди маненько! — крикнула она

— Ты запиши-ка мой номерок, вдруг ещё свидимся и подошла ко мне — Ну, друг мой милый, прощевай! — и обняла, и трижды поцеловала

В дверь опять постучали

— Ну заходи, заходи!

Вошёл Потёмкин, зыркая на меня кривым глазом. В левой руке башмачки.

— Натоплена спаленка?

— Матушка! — он опустился перед Екатериной на колени

Она, слегка приподняв ножку, и вытянув носок подмигнула мне: смотри мол!

Согревая её ножки в ладонях, Светлейший надевал черевички — Натоплена, Матушка

— Проводи гостя, Гриша. Да будь вежлив: он друг мой.

Депутацию запорожцев я нагнал уже на улице.

Рассевшись в бричке, они ждали меня.

— Езжайте, братцы! Мы с Вакулой по Невскому прогуляемся: уж больно чуден стольный град Петра Великого!

— Ну, бывайте хлопцы!

Запорожцы уехали.

Вакула сунул руку в карман тулупа.

Чёрт выскочил, как чёрт из табакерки!

— Крестик!

Вакула извлёк из-под жупана крестик

— Всё? По домам? — спросил я

— Неэ, брат! — Чёрт пританцовывал, потирая лапки и дыша на них.

Из-за сырости, казалось, что в Питере холоднее чем в Сибири.

— Неэ, брат! — повторил Чёрт — Ты с нами, до Диканьки!

— Да что я там оставил, в вашей Диканьке?! — возмутился я

— Вася! — Вакула заглядывал в мои глаза — Вася, ты непременно должен побывать в Диканьке! Я хочу познакомить тебя с Оксаной. Вася! — кузнец тряс мои руки — Без тебя, не видать бы мне черевичек, как своих ушей!

— Хым! — возмутился Чёрт — А без меня?

— Тебя я ещё отблагодарю!

— Нет уж! — Чёрт выставил лапки, словно защищаясь — Как-нибудь обойдёмси!

За спиной послышался, знакомый уже низкий гул.

Мы обернулись: воронка, и её тень на снегу приближались

— Опять петля?

Чёрт кивнул, но рыло отворотил

— Вася?!

Я стиснул руку кузнеца, и жамкнул чёртову лапку.

Чёрт пискнул — это Вакула, жамкнул его лапку, и мы шагнули в круг!

На сей раз, даже дыхание не перехватывало!

Мы (Вакула и я), стояли на пятачке снега, истоптанного многими ногами, а вокруг нас толпились парубки и девчата.

— Вот же твой Вакула, Оксанка!

Из толпы выступила дивчина необыкновенной красоты, с лицом, бледнее снега вокруг, и шагнув к кузнецу, пала в его объятия.

Вакула, забыв про меня и черевички, осторожно обнимал Оксану.

— Никуда больше тебя не отпущу! — проговорила Оксана, улыбаясь. В глазах девушки блестели слёзы.

— Тили-тили тесто! Жених и невеста! — закружились вокруг счастливых влюблённых парубки и девчата

Кто-то тянул меня в сторону, подёргивая за рукав комбеза

— Пойдём, мил человек, познакомлю тебя с Солохой. А та хгарна баба!

— А как же Чуб, диакон, голова?

— Да они в шинке, у дьякона, только-только варенухи отведали!

— Мне домой надо! Ты не забыл?

— В полночь!

Я вытянул сотовый — 23: 40

Я вытянул сотовый — 23: 40

— Ну идём!

Хгарна баба хлопотала у печки.

Мелькал в сильных, полных руках ухват: одни горшки ставились на стол, другие ныряли в под!

Мы стояли у двери.

— Стучи! — сказал мне чёрт и я трижды стукнул в дверь

— Кого опять чёрт принёс? — Солоха, никого не ожидавшая, слегка удивилась, и побежала отворотить дверь.

Увидев меня, отступила, но чёрт выглядывал из-за моей спины, и Солоха улыбнулась.

Лет сорока, или около того, баба была ни дурна, ни хороша собою, как описал её Николай Васильевич.

Но колдовской блеск зелёных глаз мог, и сводил с ума каждого мужика, впервые в эти глаза заглянувшего.

И через мгновение, и я был околдован!

Ведьма, в одной рубахе и с распущенной косою, взяла меня за руку и вывела на середину горницы

— Стой тут! — приказала она и я застыл

Чёрт уже скакал вокруг ведьмы.

Его член, удлиняясь, стукался раздувшейся красной залупой об пол, а ведьма, изготовившись к прыжку как кошка, поводила глазами из стороны в сторону.

Чёрт остановился перед ведьмой и его член, удлинившийся уже до аршина, завертелся перед её лицом. Ведьма изловчилась и авкнув, поймала зубами, мельтешащую перед её глазами залупу. Чёрт взвился под потолок от боли, но ведьма, поймавшая его за яйца одной рукой, другой тянула за хвост, перехватывая и наматывая на кулачок. Заглотив ртом залупу, раздувшуюся до размеров гусиного яйца, она подёргивала его яйца, как соски коровы.

Член раздувался, становясь толще и твердея, и когда перестал гнуться, Солоха выплюнула залупу, и отпустив чёртовы яйца, обратилась небольшой кобылкой, размером аршина два в холке.

Чёрт метнулся за печку, и выскочив с удилами, взнуздал кобылку. Напрыгнув на неё сзади, и отведя хвост кобылки лапкой, засадил в раззявленную пиздень, свой аршинный член!

Его хвост обмотался вокруг задних ног кобылки, словно стреножив её. Лапками чёрт натягивал повод, а копытцами опирался на свой хвост, обмотавшийся вокруг ног кобылки. Двигая задом туда-сюда, чёрт засаживал кобылке, а она, всхрапывая и игоча, взбрыкивала, подкидывая чёрта так, что его копытца взлетали вверх. Член однако, при этом манёвре, из пиздищи кобылки не выскакивал! Лошадиная морда, вращая покрасневшими глазами, отыскала меня, и изобразила, губами и горлом, сосательные и глотательные движения. Но я, поражённый чудовищной оргией, творящейся на моих глазах, даже не пошевелился.

А оргия близилась к завершению.

Чёрт, натягивая повод, засаживал свой чёрный, толстый и длинный член в раззявленную пиздень, его яйца шлёпались об живот кобылки. Кобылка, задрожав крупом, захрапела, закусив удила и напряглась. Чёрт излился, весь извиваясь. Враз обмякший член, вывалился из раззявленной пизды, и вместе с хлопьями пены, из неё хлынула жёлтая сперма, распространяя отвратительную вонь!

В жёлтой, вонючей луже, развалив ноги, валялась Солоха.

Чёрт вытирал, опавший член, её рубахой. Ведьминское наваждение спало, и я достал сотовый — 23: 56

Ведьминское наваждение спало, и я достал сотовый — 23: 56

Чёрт, показал мне крестик — Я помню!

Мы вышли на улицу и стояли минуты три, когда знакомый низкий гул, известил о приближении воронки.

— Ну Василий, пока! — чёрт, с хитрым прищуром в красноватых глазках, смотрел на меня, растянув тонкие губы в дьявольской усмешке.

Я махнул рукой и шагнул в круг!

...

— Вася! — и красавица Василиса, присев на мои колени, приобняла меня — Сходи за ёлкой. Пусть ребятишки порадуются.

...

Я пробирался по глубокому, пушистому снегу к своей полянке, когда что-то, пролетев прямо над моей головой, врезалось в большущий сугроб, шагах в двадцати впереди.

Я, на всякий случай, спрятался за большой разлапистой елью, и погасив фонарик, притаился.

— Твою же мать! Где ты, чертовское отродье?! От меня не спрячешься! Вот щас отыщу крестик...

Голос был низкий, басовитый и выдавал человека с большой силушкой.

Я выглянул из-за ели

В снегу рылся мужик, одетый в короткий, перепоясанный тулуп. В кожаных сапогах с длинными голенищами. На голове малахай, весь в снегу

Что-то чёрное, и с хвостом промелькнуло за сугробом.

Мужик выпрямился — Далеко не уйдёшь! — погрозил он кулачищем кому-то

Я скорее почувствовал, чем услышал, и резко обернулся

На снегу, в двух шагах от меня, стоял Чёрт!

— Ччёрт! — невольно выругался я, и замер

— Ну Василий, привет! — чёрт, с хитрым прищуром в красноватых глазках, смотрел на меня, растянув тонкие губы в дьявольской усмешке.

Я вышагнул из-за ели.

Мужик обернулся — Ты кто такой, Вася?

— Вася!

— Что-то мне имя твоё знакомо? Ты чёрта не видел?

Чёрт скалился за его спиной и показывал язык

Из сугроба, на карачках, плюясь и чертыхаясь, выгребалась Катька!

24.12.18