Бремя белого человека. Глава 1: Кто без греха?

— ... ведь ровно год назад, в этот самый день, произошло великое событие...

Ведущий чуть не захлёбывается от воодушевления. Шары выпучил. Губы блестят. Смакует, видать, гад, упивается. Героическое прошлое. Так, так. Славные дела.

Хлебнуть крепкого кофе. Принять пару таблеток.

Почистить зубы. Под глазами чёрные круги. Лицо осунувшееся. Сплюнуть.

— ... именно тогда президент Киннегэм публично принесла извинения всем чернокожим... за века угнетения...

Ещё какие. До сих пор извиняемся.

Картинка сменяется. За трибуной немолодая, но вполне привлекательная блондинка в дорогом костюме зачитывает текст Великого Покаяния.

— ... За годы страданий, за века притеснений и столетия унижений... от лица всего прогрессивного человечества... больше никогда...

Ну и всё в таком духе.

Слушаю вполуха. Сам наизусть знаю. Какой бледнолицый нет? С плохой памятью уж все на плантациях давно. Работают в чёрном теле, хаха.

Пошло оно. Выключить бы, но мало ли кто из соседей слушает? Сейчас положено сидеть у экранов. Черным — смаковать победу. Белым — сыпать голову пеплом и каяться, каяться. В дерьмо себя окунать. Поглубже!

В душ! Смыть с себя эту мерзость (ага, как же!). Вымыть бы себя изнутри. Задница охренеть болит, хоть бы сегодня пожалели (ага, дождешься от них (а вы нас жалели, ублюдки белые!?). Синяки хоть сошли? Куда там! Вся жопа лиловая! Гребаная стерва! После неё неделю не присядешь. И откуда таких берут? Специально, что ли выращивают? Дала б хоть работать спокойно.

Хрен чешется. Членоловка долбаная! Как же надоело! Ладно с женщинами нельзя, но, блин! Один раз в месяц за хорошее поведение разрешение на передернуть? Не слишком ли? Иногда так и задумаешься, а не лучше им было, как и запланировали, всем мужикам причиндалы просто отчикать? Страшно, конечно, но какого хрена? На гладеньких без содрогания смотреть конечно нельзя, но и так тоже не дело. Когда вокруг, куда ни глянь черные трахаются, тяжеловато отвлечься. Хрена им? Вся работа на нас, на белых. И в массажере батарейки как назло закончились. Так бы хоть простату погонял, всяко легче.

Где чертовы таблетки? Сколько я уже принял? Три? Четыре? Не переборщить бы только. С ними конечно и жить легче. Член как по команде падает. Хоть работать можно. Но и на проверке все вылезет. С этим строго. Если б они хотели, чтобы мы ПРОСТО работали, могли бы легко всех в голышей превратить. Но нет. Им нужно, чтобы мы были мотивированы. План не выполнил? Сначала по кругу пустят. Отсосешь всему мужскому отделу, вылижешь женскому, попу подставишь кому не лень тебя пердолить будет, а потом будь добр, жди следующего месяца. Будешь хорошим — будет тебе дрочка. Совсем отличишься, так и какая-нибудь белая шлюшка-негролизка ротиком для тебя поработает.

Поправить клетку, чтоб яйца не сдавливала. Надеть костюм.

Телевизор не выключать.

Встать перед дверью. Сколько раз уже так? Вроде и год прошел, а всё как в первый день.

Как же не хочется выходить! Черные и так-то не сдерживаются, а сегодня... черт, сегодня...

Хватит! Черт, хватит! Не нравиться, способ тебе известен. Послабления захотелось? В чем дело? Лицо намалевать, паричком обзавестись, чулочки, юбочки прикупить, и искать папика. Черные особо не афишируют, но гомиков среди них полно. Цивилизация.

Бабам-то их мы без надобности. С нашими-то членами только так, посмеяться. Унижают они и без этого. Прислугой к нигершам идти себе дороже. Шкуру сдерут. А мужики... не знаю... тоже не сахар, но и палку не перегибают. Чак же вот устроился как-то...

Блядь, ну какое ж дерьмо!

Ты же обещал! Держаться! Терпеть, но не сдаваться!

Лори, Лори, как ты там?

Всё, забей. Забить. Пока держишься — держись! Может быть... Всё!

Поехали.

***

Вакханалия. Ещё бы. Первая годовщина. Вчера уже праздновать начали. Хорошо хоть до погромов не дошло. Пока. Эти отличатся ещё. Не заржавеет.

Быстро до остановки. Смотреть в пол. Не задевать никого. Незаметно. Не привлекая внимания. Я как все. Безликий клерк, бредущий на работу. Примоститься к вон той группке. Костюмы рубашки галстуки. Офисный планктон. Мелкие рыбешки. А рядом акулы. Большие. Чёрные.

Носятся на своих тачках. Пугают. Задавить не задавят. Но кому ж охота рисковать?

Музыка ревет. Толпы гуляющих. Кому не на работу из белых. Кто выслуживается иначе. По-другому.

Пока небольшие, но уже колонны ряженых. Цокают каблуками, кто на четвереньках, кого ведут на поводке.

Трудно поверить, что совсем недавно к этому принуждать приходилось. Сейчас отбоя нет. Вырядиться пошалавистей, туфельки, парички. Чем унизительней, тем лучше. Цвет белой нации. Концепция новой мужественности. Мужество признать свою вину.

«Я белый и мне стыдно!»

Плакат там. Баннер здесь. Растягивают, готовят улицу к параду. Показать готовность. Искупить.

«Мои родители белые. Лучше бы сделали аборт.»

Помню, как в первые месяцы дубинками заставляли. В женское. На потеху толпе. Ползком. В грязи изваляться.

Как Лори тогда уговаривала... потерпеть... Черт!

Огромный плакат на всю стену. Всем известное лицо.

«Иисус был чёрным! Он умер за твои грехи, белый ублюдок!»

Мученик, пророк, спаситель. Мессия. Избавитель.

Слева парочка ряженых повисла на мускулистом негре. Хихикают, охают, бицепсы трогают, грудь, пресс и ниже. И ммм, какой большой.

Уроды! Предатели!

Да ладно! Сам-то ещё веришь? Сам-то лучше? А как сам вчера задницу подставлял? Ааа, чтобы не уволили. Ааа, это другое. Ааа, без удовольствия. Ну-ну.

Нынче каждый выживает, как может. Не хочешь рядиться и под папиком лежать? Не надо. Так и так имеют ежедневно. Так почему б не расслабиться и не получать удовольствие?

В пол смотреть. И не отвлекаться.

***

— Давай, давай, сучка, соси! Хорошенько работай! Отрабатывай!

— ... за века угнетения...

Смотреть прямо перед собой. Сконцентрироваться на том, что там из динамиков несется. Не отвлекаться. Когда там уже автобус?

Чмокает, чавкает. Шлепки, стоны. Глаза невольно косятся. Ненавижу себя за это, но что поделать? Почти месяц не кончал, сперма к горлу же подступает.

— ... за тысячелетия страданий...

Взглянуть мельком. И сразу взгляд отвести. Заметят — проблем не оберешься.

Молодая, холеная. Дорогая штучка.

Чернососка! Негроёбка!

Заткнись!

Но это раньше. Раньше такая этих обезьян бы и не заметила. А сейчас вот... Заглатывает по самые гланды и не морщится. Видимо натренировалась. Из богатеньких похоже. Таких первым делом ломали. Черным это самый смак. Скрутить такую в шубке и в подворотню за все унижения, как говорится. Кто ломается, а кто-то привыкает к новой роли. Жить хочешь? Ну так какие вопросы тогда?

Гордость прижать, улыбаться, по щелчку на колени, рот раскрыть и вперед — искупать вину предков. Теперь самая дорогая штучка из белых дешевле самой опустившейся черной шалавы. Теперь как бы белая девочка не была одета, в какой бы костюм с иголочки не была наряжена, любая черная шлёндра в каком-нибудь бесформенном тряпье знает, что захоти она, беленькая вся в дерьме вымажется лишь бы услужить. Это раньше такие ходили, задрав нос, а теперь им и в лицо плюнуть могут и добавки просить заставят. И будут просить! В ногах валяться будут, только б доказать, что осознали. Раскаялись. Готовы искупить!

Белые рядом стоят не шевелятся. Кто-то притворяется, что очень заинтересован рассказом ведущего. Пялятся строго в расквашенный экран, будто там ещё что разглядеть можно. Женщины незаметно стараются отойти подальше, машинально застегивая пуговицы пиджаков и плотнее прижимая юбки, надеясь, что это как-то их спасет, если черные порезвиться захотят. Но винить не за что. Я и сам такой. Гаденькое чувство на душе. Может и отвращение. Но и облегчение. Радость. Как и у всех. Им тоже радостно. Что не они. Что не их. Пронесло. Мужчины (если нас так ещё можно ...