Воротынские и К... (быль)

что эта женщина очень хорошо обучена сексу с мужчиной. Она стонала, не выпуская моего малыша в восемнадцать сантиметров из своего жадного рта. Я сразу понял, что у нее половое голодание и сейчас она могла бы быть под каждым мужчиной с хорошим пенисом. Не зря же она намекала моей благоверной, что у нее давно не лады с мужем, который хочет иметь сына, но не может Я убыстрял движения тазом, а она стонала не только от любовного угара, а еще и от того, что некоторые веточки больно кололи ее в ее румяные ягодицы.

— Эд! Дуй, что есть мочи.! Если я рожу от тебя сына, то ты сам выдашь мне его имя, — она ухватилась за мои худощавые ягодицы и так прижимала их при каждом моем ударе, что минут через десять я увидел, что у нее закатываются глаза

— Милая! Тебе плохо? — всполошился я

— Что ты мой дарлинг, я на седьмом небе. Хорошо твоей Людке, ты в любое время можешь унести ее на своем члене прямо в рай... Только меня не забывай. Раз в неделю обязательно трахай, чтобы я не забывала тебя и не шевелила зря своего благоверного...

— Запрети ему пить. И тогда все восстановится, — посоветовал я.

— Хорошо бы. Я думаю, что тебе две бабы в неделю не трудно обработать... — усмехнулась она.

— Работаем, дорогая, работаем. А сейчас я буду сливать...

— Потерпи еще минуту, и я составлю тебе компанию, — она так вцепилась губами в мои губы, что я понял, что разнять их сможет только оргазм. И я сливал, рыча, как голодный медведь, а она стонала как раненая корова...

— Мы слили вместе и сели, распивая вино.

— Подскажи. Чем мне затащить его на секс? — вдруг спросила она упавшим голосом.

— Я дам тебе лекарство, подсыпь ему в рюмку перед сексом за полчаса, он озвереет и будет трахать тебя всю ночь. Только так ты сможешь получить от него ребенка...

— Ты не шутишь? — насторожилась она.

— Какие тут шутки. Пора и нам хотя бы одного родить, — мечтательно закинул я руки за голову и посмотрел, как она тряпочкой заботливо вытирает свою «киску».

... Набрав к обеду пару ведер грибов, мы стали возвращаться домой. Вечером, моя благоверная, глянув на меня с хитрецой, спросила:

— А мы когда возьмемся за труды по рождению сына?

— Завтра, — ответил я, давая ей понять, что я и так устал от непосильных трудов сегодня. Но на следующий день она повторила свой вопрос. Я посмотрел на нее внимательно и громко ответил:

— Сегодня, мамуль, сегодня...

После ужина, не откладывая свое обещание в долгий ящик и вообразив, что завтра вместо меня ее будет трахать наш адмирал, так возбудился, что быстро перевернул ее на 180 градусов, быстро вошел прямо в заветные ворота щели. написано для sexytal. com Она не стонала и не плакала, как Воротынская, только, когда все было закончено, она встала и пошла в ванную комнату, где была уже заранее приготовлена горячая вода, и она долго парилась. мне показалось в приоткрытую щель, что она, закрыв глаза, упоенно трахала себя пальцами в ее «окошке», настойчиво вызывая свой оргазм. Когда он пришел, она резко выпрямилась, приподняла ноги и так выстрелила пеной из своей киски, что и дураку было бы ясно, что эта дама норовит родить ребенка от собственной руки.

— Ах! — воскликнула она, и мне показалось, что это занятие для нее давно знакомо.

В итоге, наши жены вместе поступили в родильное отделение нашего госпиталя. Случилось чудо. Мед сестра перепутала детей и принесла мне ее девочку, а ей отдали моего мальчика... Дети были завернуты в одинаковые пеленки, так что перепутать было несложно. Но я сразу узнал своего ребенка по губам и носику, а Воротынская уже кудахтала, как курица, целуя моего...

Все, кто посещали наших жен в госпитале, не могли налюбоваться на детей, так похожих на своих пап. Воротынский был на вершине счастья. Не очень радовалась этому моя ненаглядная женушка, говоря всем, что она ожидала мальчика. Но и она потом изменила свое мнение, сказав, что в следующий раз они родят девочку и мальчика только каждой наоборот., за которыми будут ухаживать их братик и сестричка. Это произошло ровно через четыре года. У наших жен родились дети в обратном порядке, так похожие на своих матерей, что такого чуда в их госпитале никогда не было.

Время неумолимо отсчитывало счет нашего пребывания в этом гарнизоне, пока не перевели меня с повышением в г. Владивосток. У нас была хоть и небольшая, малогабаритная, но своя трехкомнатная квартира. Дети уже учились в школе, я служил в своей службе, жена работала секретарем-машинисткой у артиллерийского адмирала. Закончив школу, сын ушел в мореходку на штурманский факультет и, закончив его, стал скитальцем морей. Дочь закончила техникум советской торговли и вышла замуж за механика на одном из гражданских судов, ходящих заграницу. Отслужив положенный срок, я уволился в запас и вместе с женой уехали в мой родной Севастополь. Здесь мы получили трехкомнатную квартиру на меня с женой, дочерью и внуком. Я устроился на работу в одно из отделений штаба флота, жена трудилась по хозяйству, помогая дочери воспитывать внука, который впоследствии работал в управлении одного из городских хозяйств. Дети превратились в красивых молодых людей, но чувствовалось, что нам чего-то нехватает. Закончив институт, и получив диплом механика, внук уехал во Владивосток, и судьба носила его по морям и океанам. Остались мы с женой вдвоем. Стало как-то скучновато без детей, но вдруг мы получили письмо от Воротынской с печальной новостью, что ее муж умер. Жаль было Колю до слез, но судьба так распорядилась и ничего тут не сделать. Зато ее сын женился, и они уехали служить на флоте на далекой Камчатке. Жена моя, работая дома по хозяйству иногда вспоминала про свою подругу Шурочку, но увидеть ее нам пришлось только через пару лет. Шурочка взяла отпуск и приехала к нам погостить. Мы были очень рады, особенно я, помня про тот случай, как мы с ней ходили по грибы почти двадцать лет тому назад. Отдохнув у нас почти месяц Шурочка каждый день ходила купаться на пляж в б. Омега, восхищаясь теплой июльской водой и чистым морским воздухом на пляже. Наконец я повез Шурочку в аэропорт, но она мне показалась необыкновенно грустной.

— Шурочка! Что случилось? И почему у тебя глазки затуманились? Случилось что?

— Да случилось...

— И что стряслось у тебя?

— Это не у меня беда, а у тебя, мой милый... — ответила она. И слезы побежали чуть ли не ручьем из ее узких глаз.

Я остановил машину, внимательно посмотрел на нее и увидел бледноту ее лица. Такое бывало с ней и ранее, но быстро проходило.

— Говори! Иначе дальше не поедем, и ты опоздаешь на самолет! — начал злиться я.

— Знаешь, милый, я давно работаю санитаркой в нашем госпитале, где мы наших «поросят» рожали, многое видела и многому научилась. Жена твоя Людмила скоро умрет...

— Ты чего это?! С ума сошла?! — я злобно глядел на нее, но по выражению ее лица я понял, что она не шутит, а говорит правду. Мы поехали дальше, а она начала говорить, что весь ее отпуск она посвятила наблюдению за моей Людмилой, находя признаки ее болезни. И, к сожалению, нашла их. Моя Люда действительно была тяжело больна, о чем поставили диагноз врачи, когда ее уложили в горбольницу. У нее нашли цирроз печени. У меня оборвалось сердце, но пришлось пережить это в тягостном раздумье: я любил свою Людмилу, и мне кажется, что и люблю и сейчас, хотя прошло уже после ее смерти 17 лет. Но как только умерла Людмила, я сообщил письмом Шурочке, которая приехала ко мне в гости со своей красавицей дочерью, которую я бы никогда не узнал, столкнувшись с ней на улице. Несмотря на то, что папа и мама ее были среднего роста, но Верочка выросла чуть ли не выше всех моих 170 сантиметров. Руки, ноги и остальные части ее тела мучительно напоминали мне что-то знакомое и родное, так как ее губы, нос и щеки смахивали на меня, а не на ее маму и папу. Вот бывает же такое, чтобы так изменился человек. Она не была еще замужем, хотя и должна бы ...  Читать дальше →