Журналистика. Часть 2

стала подходить ещё ближе и медленно положила свои руки на его голову, поглаживая её. Потом я поцеловала его, после чего он прижал меня к себе вплотную. Он так жадно изучал руками моё тело поверх брючного костюма, целовал губы и шею. От всего этого он тихо простонал. Я поняла, да я и знала, что он безумно хочет меня. Хочет не меньше, чем я его. Я не смогу устоять перед ним и его обаянием, если сейчас всё пойдёт дальше.

— Пойдём со мной.

Он взял мою сумку и повёл меня обратно в квартиру. После того, как он закрыл изнутри дверь на замок, он прижал меня к фактурной стене в прихожей, запустил руку под мои волосы, сжав их до еле ощутимой боли, и продолжил расцеловывать. Потом мы пришли в ванную и стали медленно и вожделенно раздевать друг друга. Его руки стали хозяйничать на моём уже голом теле. Я боялась что-то говорить, чтобы тот снова не отступил от задуманного. Мы принимали душ и обтирали друг другу тела гелем для душа. Артём взял меня на руки и отнёс на свою большую кровать.

— Лежи и не двигайся — взволнованно сказал мой гонщик.

— Хорошо. Как скажешь.

Его губы обжигали каждую частичку моего возбуждённого тела, а руки его дрожали от прикосновения ко мне. Он был очень робким и неторопливым. Руками он держал меня за голову, губами впивался то в губы, то в шею, а ногами раздвинул мои ноги и вошёл в меня. О, да... Наконец это свершилось. Как давно я этого хотела. Я видела как напрягается и меняется его лицо, как ему хорошо сейчас со мной. И тут я стала терять своего неторопливого робкого мальчика. Он стал превращаться в ненасытного и жаждущего победного финала гонщика. Он гнался за нашим общим удовольствием. Его руки сильнее впились в мои волосы, а член стал жёстче ходить во мне. Теперь я узнаю в нём лидера, который идёт до конца уверенно. Моему восхищению им нет предела, моё тело подвергается сладким мукам. Он ловит мой взгляд и целует меня, где только может достать во время слияния. Я чувствую приближение разрядки, к чему подходит и Артём, закатив глаза и двигаясь быстрее. Наши громкие стоны заполнили всю квартиру, благо окна были закрыты. Мы долго лежали в обнимку и молча уснули.

Утром я проснулась раньше его и поторопилась приготовить завтрак. Когда он зашёл на кухню, то его лицо снова было серьёзным и невозмутимым.

— Доброе утро, мой гонщик.

— Доброе. Мне нужно ехать в гараж подделать машину.

— У тебя гонка?

— Да, в Германии.

— Почему раньше не сказал?

— Сейчас говорю.

— Ты снова за своё?

— Нет. Всё, как обычно.

— Хм... Теперь ты играешь со мной?

— Ну ты же любишь играть. Не нравится? — усмехнулся он.

— Нет, не нравится. Ты играешь не честно. Что снова не так?

— Всё так, детка. Всё так. Ты прости меня, если что.

— Ты снова отталкиваешь меня?

— Так надо.

— Ты дашь мне уйти?

— Я всё равно уезжаю завтра. Ты можешь оставаться.

— Всё, что было между нами... Ты был искренним? То, как ты смотришь на меня... Вот, вот! Вот так и сейчас. То, как ты прикасаешься ко мне... Как целуешь, в конце концов — почти плакала я.

— Успокойся. Только не надо плакать.

Он подошёл ко мне и обнял, а я прижалась к нему, как ребёнок.

— Ну что я могу дать тебе? Я постоянно в разъездах. Ещё ни одна девушка не смогла принять мой образ жизни. А я устал разочаровываться — вздыхал он.

— Я для тебя просто одна из всех.

Я отошла от него и демонстративно обиделась. Я не хотела его больше слушать. Быстро схватила сумку и ушла. Он не пошёл за мной. Да и пусть! Чёрт знает, что у него в голове. Я снова созвонилась с хозяйкой квартиры и в этот же день заехала туда. В одной комнате мне будет нормально, более менее всё благоустроено. А он пусть продолжает вести себя, как придурок.

День, второй, третий... Я вся, как на иголках. Ну никак не могу выкинуть его из головы. Мне его безумно не хватает, что дышать тяжело. Я отказываюсь любить его, но не получается. Работа не утоляет боль, и любое воспоминание о нём бьёт по сердцу. Та наша ночь привязала меня к нему окончательно. С Митей я никогда не испытывала ничего подобного даже близко. С Артёмом мы были и духовно и физически одним целым в момент близости. Каждая клеточку тела откликается на одно только воспоминание о его касаниях и поцелуях. Мне больше никто не нужен... Я так решила! Либо он, либо никто! И он позвонил. Я была на работе в своём кабинете и занималась редактированием своей очередной статьи.

— Привет. Не отвлекаю?

— Нет — растерялась я.

— Мы можем поговорить?

— Мы уже говорим.

— Нет, по настоящему поговорить. Я жду тебя на том месте, где произошёл наш первый поцелуй.

Я окончательно растерялась, а сердце застучало сильно. Он здесь! Я поправила волосы и одежду и вышла за дверь своего кабинета. Он стоял в коридоре и смотрел на меня.

— Не ожидала?

— Нет, не ожидала.

— Как ты?

— Как всегда... Хорошо.

— Ты снова за своё. Всё такая же неподражаемая — улыбнулся он.

— А ты всё такой же серьёзный.

— Да. Ты изменила мнение на счёт меня? Или всё думаешь, что я бабник?

— Я не думала, что ты бабник. Просто ты сравнил меня с другими. Ты считаешь, что можешь и во мне разочароваться. Но я знаю на что иду, знаю кто ты и чем занимаешься. Только я не могу понять чего хочешь ты. Что ты чувствуешь по отношению ко мне?

— Ты же сама сказала, что видишь мой взгляд, мои действия. Как я могу демонстрировать это каждой? Разве такие чувства могут быть по отношению к любой? Это доказывает то, что я искренен с тобой. И я неравнодушен к тебе.

— Ты говоришь о чувствах? Но какие они?

— От моих прошлых отношений бежали они, теперь хочу бежать я. Знаешь почему? Да потому что я не хочу тешить тебя надеждами и планами на будущее. И это не шутка. Я буду постоянно в гонках, буду часто отсутствовать. Ты будешь меня ждать?

— Зачем ты тут, если всё твердишь те же слова? Если я не нужна тебе, то не нужно было приезжать.

— Знаешь, я был на гонке. Ничего не получилось. Я прорвался на старт одновременно с другим гонщиком. У нас с ним ничья. Я не смог без тебя теперь тогда, когда ты часть меня и моей жизни. Ты тогда помогла мне в гонке. Ты теперь моё вдохновение и подмога.

— Что ты хочешь этим сказать? — улыбалась я.

— Поможешь мне?

— Конечно! Сделаем того гавнюка!

Я бросилась в объятия Артёму, и мы отправились в путь.