Хроники Паладии: Новые времена

по стойлам. Король небрежно бросил Миллиналлию на залитое конским семенем ложе и удалился вслед за герцогом. Стало слышно как мужчины, откупорив бутылку, приступили к обсуждению своих дел. В частности их интересовало некое предстоящее ночное сборище.

Эльфийки, чутко прислушиваясь к местонахождению слуг и господ, и едва шевеля губами, смогли пообщаться.

— Ливрона!

— Да, королева?

— Как ты? — голос владычицы был полон сочувствия.

— Хорошо, госпожа. Эти свиньи так и не научились различать, когда я притворяюсь, а когда действительно теряю сознание! Ваши груди кровоточат! Помочь вынуть занозы?

— Позже! Кентавры! Откуда? Их же всех перебили!

— Не всех... Возможно, последний из выживших положил начало богатству этого дома. Герцог поставил торговлю разумным транспортом на поток.

— Но они же действительно разумны! Как они позволяют...

— Им не у кого учиться! Никто не подавал пример, а нам, конечно же, никто не позволит поговорить! — девушка перегнулась через край, чтобы звонко сплюнуть остатки семени.

— Печальный финал некогда гордой расы... А что слуги записали в книгу?

— Мой номер и номер осеменившего меня жеребца... Борются за чистоту крови...

— Кретины!

— Ну, их же никто не учил, что наши гены почти не участвуют в деторождении. И что я могу рожать от своих детей, не боясь вырождения.

— Моя милая мастер над книгами! — королева с нежностью прижала к груди голову Ливроны, — Даже в таком положении продолжаешь заумно рассуждать!

— Меня же не в мозг пользуют! — хихикнула девушка. Пользуясь случаем, она язычком стала находить мелкие щепочки в груди Миллиналлии и зубами вытягивать их наружу.

Весь остальной день королеву никто не тревожил. Ее тщательно отмыли в кадке с водой и бросили в покоях отведенных королю. Слуги суетились и бегали коридорам. Закрепляли всюду странные тонкие цепи, оставляя их стелиться по полу. Чистили ковры и, конечно, готовили еду.

Тонкий слух говорил о, по меньшей мере, сотне поваров. Вся эта, закованная в белые фартуки, армия, с полудня и до самого заката гремела посудой и котлами.

Когда диск солнца коснулся горизонта, в покои ворвались служанки. Они переодели Миллиналлию в новое платье. Это было белым, но еще короче, чем предыдущее черное. К тому же, у этого не было спины так, что была видна верхняя часть ягодиц. И только крохотные рукава не давали свободно лежащей спереди ткани упасть вниз и открыть объемные груди.

Злобного вида матроны, чуть не волоком протащили эльфийку по коврам к большому залу. Именно здесь, на резных столах самого дорогого дерева, должна была состояться выставка поварского искусства.

Посреди залы стояло две невысокие каменные колонны. Именно туда и привели Миллиналлию. Грубыми тычками, ее заставили стать на колени между колонн, лицом к входу. Руки были немедленно зажаты в специальных ловушках, прятавшихся в старой кладке на уровне головы.

Пришлось широко развести ноги — почти сесть на шпагат, чтобы колени совпали со стальными скобами, которыми их и зафиксировали в неподвижности. Таким образом, можно было свободно двигать тазом, привстать или, если позволяет растяжка, сесть на пол, но не было возможности ни сдвинуться с места, ни, хотя бы, почесаться.

Прямо здесь длинные белы волосы были умело собраны в высокую прическу. Она выгодно открывала длинную шею и не мешала смотреть на красивую спину королевы.

Следом, на затылке сомкнулась стальная застежка. То, что эльфийка сначала приняла за кляп, оказалось стальным кольцом, что не позволяло сомкнуть зубы, заставляя держать рот широко открытым. Сухие пальцы служанки ухватились за зеленый язык. Она вытащила его через кольцо наружу и зажала прищепкой, делая деву леса похожей на запыхавшегося пса, что, вываливая язык, охлаждал свое тело.

Слюна немедленно начала скапливаться под языком. Не пройдет и минуты, как она потечет по подбородку на шею и грудь. Последним деянием прислуга втерла густое, приятно пахнущее масло, во все открытые участки зеленоватого тела.

Потянулось утомительное время ожидания. От камней тянуло холодом. Кожа женщины быстро покрылась мурашками, а соски затвердели и стали хорошо видны сквозь белую ткань. Мышцы ног и челюсти, колени и пересыхающий язык начали ныть. Неудобства накапливались с каждой минутой проведенной в такой позе.

Эльфийка и не заметила, что в зал вошли король с герцогом и заняли свои каменные троны на возвышении. Трон герцога, разумеется, стоял на ступень ниже.

А вот звон многочисленных колокольчиков смог привлечь внимание распятой женщины. Дрогнули всюду разложенные цепи и в зал потянулись эльфийки. Осторожно ступая на высоких каблуках по мягкому ворсу ковра, девушки, одетые только в разноцветные чулки, балансировали угощением на перегруженных подносах. В их ушах, пупках, сосках и даже клиторах были серебряные колокольчики, что и создавали весь этот звук.

Стало понятно и назначение цепей. Извращенный разум местного владетеля придумал вставить в половые губы эльфиек по небольшому кольцу, сквозь которое и проходила цепь при ходьбе. Выпуклые звенья заставляли звенеть соседний колокольчик и стимулировали чувствительные места лесных дев. Приказ требовал от них непрерывно двигаться друг за другом по выделенным цепями направлениям. Останавливаясь, лишь при необходимости, пропустить через крохотное отверстие в своем кольце стальную нить крепежа. Сделать это было непросто. Только невероятная ловкость девушек позволяла им, без помощи рук занятых тяжелыми подносами, каждый раз вдевать эту нитку в иголку не создавая заторов. Ведь в ином случае они будут жестоко наказаны прямо после торжества. А может, на потеху гостям, их накажут прямо здесь. Герцог всегда держал сотню приготовленных плетей, чем не забывал хвастать перед своим живым имуществом.

Следом за звенящим хороводом появились и облаченные в цветастые ливреи слуги. Громким голосом они стали выкрикивать имена и титулы прибывающих гостей. Несколько герцогов, с десяток графов, полсотни баронов и множество другой знати прибыли на это событие.

Каждый гость считал своим долгом поклониться высшим аристократам на тронах. Но, внимательный человек, которым никак нельзя было назвать короля, мог бы заметить, что владельцу дома кланяются глубже и с большей охотой, чем монаршей особе.

К тому же, герцог, помимо знаков внимания получал еще и дары. Несколько искусно выделанных собольих шкур легли к подножию тронов. Туда же присоединились разноцветные шелка, свертки бархата, ювелирные украшения с огромными камнями. Несколько сундуков с золотом дополнили зрелище большого богатства.

Особенно необычными были три подарка.

Один из горных аристократов, которого объявили, необычным здесь словом — князь, преподнес Вергону блестящий кожаный футляр. Озадаченный богатей немедленно вскрыл подношение и завертел в руках странную трубку, чем-то напоминающую тромбон, но с деревянной рукоятью и без раздвижного колена и мундштука.

— Что это, черт возьми, такое? — удивился лысый.

— Это, друг мой, новейшее изобретение гномов! — блеснул знанием король, — Я недавно укомплектовал свою гвардию чем-то похожим! — постарался уязвить товарища монарх, оскорбленный отсутствием подарков для него.

— Смею заметить, — воскликнул князь, — Что эта вещь создана лично Краглуном, а это величайший гномий мастер! И, не знаю, чем вооружена гвардия, но ЭТО оружие, стоит целое состояние!

— А что за бочонки? — заметил герцог разложенные в футляре металлические капсулы.

— Это гномы называют патр-о-ном! — с трудом справился князь с необычным словом, — Если угодно — я покажу как их использовать!

Одетый в тончайшую шерсть громила приблизился к тронам.

— Извольте!

— Вставляете бочонок острым концом в это отверстие, — аристократ сопровождал свои слова соответствующими жестами, — Наводите раструб на врага и нажимаете на крючок снизу.

— И что?

— И наблюдаете,...  Читать дальше →