Моё интересное детство

Я тоже понял, что Таня сделала это умышленно и она хотела чтоб я увидел её письку. Поэтому я придвинулся ближе, почти вплотную к ней и внимательно начал рассматривать. Таня, видимо, заранее знала, что получится именно так. Вместо обильной растительности, которая топорщилась под трусиками в прошлый раз, сейчас её писечка была покрыта короткими черными волосиками. Она подстригла их так, что были отчетливо видны пухленькие половинки и выступающие между ними губки. Такого я на том момент не видел никогда и это зрелище полностью захватило меня. Таня старалась сильно не двигаться, давая мне возможность рассмотреть все в деталях и делала вид, что продолжает гладить.

Разглядывания мне было уже мало и я решил дотронуться рукой до этого невероятного создания. Сначала я легонько коснулся пальцами её лобка и сразу убрал руку, ожидая реакции Тани. Она никак не отреагировала, а как бы подала вперед лобок. Мною это было воспринято как сигнал одобрения и я начал нежно гладить её писечку. На ощупь она была шелковистая и очень чувствительная. При моих слегка неловких касаниях её губок, Таня легонько вздрагивала, чем пугала меня. Я попытался продвинуться дальше в сторону влагалища, но она отстранилась, видимо, не желая этого. Таким образом, Таня разрешала мне гладить ее письку и ей это нравилось, и не разрешала проникать внутрь. Но меня такое положение вполне устраивало и я продолжал любоваться такой красотой.

Через какое-то время Таня сменила позу и поставила одну ногу на поперечную перегородку стоящей рядом табуретки. Может устала стоять в одной позе, может специально для меня — не знаю. Но только мне открылся уже другой вид. Я отчетливо увидел как половинки её писи разошлись в стороны и посреди щёлки свисают сморщенные губки. Все это прикрыто коротенькими черными волосиками. Это был мой первый раз, когда женская писька предстала передо мной во всей красе. Наверное, это был самый волнительный момент моего детства.

Через какое-то время Таня закончила глажку и словно ничего не произошло, позвала меня пить чай. Тут уже она рассматривала меня. Ей была интересна моя реакция, а меня почти трясло от пережитых эмоций. Сердце выпрыгивало из груди, а руки не слушались. Я боялся посмотреть Тане в глаза, мне было стыдно: а вдруг она действительно ничего не замечала? Сама она ничего не спросила, мы говорили на отвлеченные темы. Позже мама забрала меня домой.

Я еще несколько раз бывал у Тани, но ничего подобного не происходило. Как бы случайно заглядывал ей под халатик, но ничего не получалось увидеть. Она меня дразнила. И только в последнюю нашу встречу она, сидя на диване, медленно перекинула ногу на ногу и я успел еще раз увидеть её прекрасную писечку. Вечером, пока мама ждала в прихожей, я одевался в комнате и Таня с улыбкой беззвучно меня поцеловала в губы.

Больше я её никогда не видел, мы переехали в другой город.

Жизнь текла своим чередом. Интереса к женскому телу я не утратил и любую возможность использовал. Частенько попадался, иногда на меня ябедничали и я вновь и вновь клялся маме, что это в последний раз.

В средней школе у девочек начались физиологические изменения и мои сверстницы все реже и реже показывали мне свои прелести. Иногда получалось подглянуть, но такое случалось редко. Летом бывало удавалось посмотреть девочек на пляже, в кабинках для переодевания. Там были дырочки в перегородках. Этим я и пользовался. Но удачная «охота» случалась редко, а мне не хватало этих эмоций.

Где-то в шестом классе я познакомился с онанизмом. Это перевернуло мой мир. В школе проводился медосмотр и у меня нашли фимоз и дали направление в поликлинику. Явиться туда я должен был с родителем. Маме я отдал направление и она меня долго пытала что со мной случилось. Я отвечал, что не знаю. Как только мы с мамой зашли в кабинет врача, мама села на стул, а меня поставили перед врачом. Женщина-врач велела снять трусы и долго рассматривала и трогала мой стручок. Мне было неприятно и стыдно. Когда все закончилось, врач сказала, что ничего страшного — отставание в формировании. Рекомендовала маме промывать и распаренную плоть оттягивать чтоб разрабатывалась.

Когда вышли из поликлиники мама спросила почему я ей сразу не сказал в чем дело. — Стыдно как-то, — говорю я.

— Надо не лениться, разрабатывать, а то девки любить не будут, — ответила она.

— А девки при чем здесь? — не понял я.

— Вырастешь — узнаешь, — сказала мама.

Этой фразой она меня сильно озадачила.

С тех пор я начал мучать свой писюн, оттягивая крайнюю плоть с головки. Не особо мне нравилась эта процедура, но один случай все изменил.

Как-то, придя со школы, я был дома один. Чувствую, что-то чешется мой стручок. Начал я его под кожицей начесывать, то есть гонять шкурку. Ну и как результат, кончил от всей души. Сначала испугался, ведь еще не знал толком что произошло. Но ощущения были сказочные. А чесался он потому, что под плотью скопилась смегма, которая начала раздражать её. Так я погрузился в океан безудержного онанизма. Дрочил я постоянно. Тут мне и пригодился багаж сексуальных впечатлений, который я к тому времени приобрел. Мой фимоз остался в прошлом, уж очень тщательно я его разработал.

Но появилась другая проблема. Моя тяга к женскому телу возрастала и мне нужны были новые впечатления, с которыми были проблемы. Я стал украдкой подглядывать за мамой. Мы часто оставались с ней дома вдвоем. Брат был в садике, отец работал, а мама работала два дня через два. Так что, приходя со школы мы с ней часто пересекались дома. Я по-прежнему боялся её жутко. Её вспыльчивый, непредсказуемый характер частенько заставлял мою жопу испытывать физические страдания. Но мама была отходчивой и нередко после экзекуции мы рыдали напару в обнимку.

Почему-то меня мама не сильно стеснялась. Я часто видел её грудь, она не закрывала дверь в свою комнату когда была с голой грудью и в трусиках. Даже иногда звала меня что-нибудь помочь или принести. До моего знакомства с онанизмом я не проявлял внимания к этому. Ну а после этого я не особо обращал внимание на грудь — привык, а вот на трусики поглядывал. Хотя грудь у мамы тоже была красивая. Это сейчас я могу отметить, что для женщины с двумя детьми, почти стоячая грудь это редкость. Тогда я другого не знал.

Как-то мама вспомнила про мой фимоз и спросила как там дела. Я сообщил, что все уже хорошо.

— Надо проверить, — не унималась она.

— Не надо, все хорошо мам, не приставай, — отпирался я.

— Вот проверю и отстану, — настаивала она — снимай штаны.

Мне было очень неловко в этой ситуации, но мою маму не переспоришь. Пришлось снять трусы и показать свое хозяйство. Тогда это был детский писюн, сантиметров 10 в стоячем состоянии.

— Открой головку, — приказала мама.

Я открыл, показал, что все в норме. Мама попросила подойти к ней. Я сделал шаг и она начала трогать мой стручок, открывая и закрывая головку. И, о ужас, у меня начал вставать. Я был готов провалиться сквозь землю, мне было стремно перед мамой. А она только улыбнулась.

— Сейчас посмотрю как он работает в стоячем положении и закончу, — сообщила мама.

Её это забавляло, а я стоял перед моей красивой мамой без трусов с каменным стояком и красный как рак от стыда.

И вот мама с деловитым видом сделала еще пару фрикция и я кончил на ее руки. Это был кошмар! Я пулей выскочил из комнаты и закрылся в нашей с братом комнате. Напялил трусы и сел на край кровати. Меня колотило не на шутку, я не знал что делать. Кто в этом виноват, я или мама? В голове не понять что. Вслушиваясь что происходит, я не услышал не звука из других помещений квартиры.

И вот тихонько открылась дверь и вошла мама. Сев рядом, она начала гладить меня по голове. Увидев на ее лице улыбку, я постепенно начал успокаиваться.

— У тебя такое в первый раз? — спросила мама.

— Да, такого ...  Читать дальше →