Реверсия

В этот пионерлагерь родители отправили работать меня почти силой. В институт я не поступила, трудилась в школе простой лаборанткой и ходила два раза в неделю на подготовительные курсы. В мае планировала уже увольняться, чтобы немножко отдохнув, основательно начать готовится ко второй попытки поступления, но директор очень просил поработать первую смену в пионерлагере вожатой. Я, естественно, отказалась, но этот лагерь был от предприятия, на котором работали мои родители и звонок директора отцу лишил меня всяких перспектив на отдых перед экзаменами.

Как он мне объяснил, это очень важно, по причине родственных связей директора школы, в которой я работала с одним из преподавателей ВУЗа, в который я готовилась поступить со второй попытки. Этот намёк «просквозил», как выразился папа, в телефонном разговоре с директором. Сыграло свою роль, конечно, ещё и то, что пионерлагерь был от предприятия, на котором работали мои родители. В общем, уговорили и я согласилась. Тогда уже появились и набирали популярность портативные кассетные магнитофоны. Мне купили такой на совершеннолетие, по-моему, он назывался «электроника», но могу ошибаться, слишком давно это было. Магнитофон решила взять с собой, чтобы не скучать вечерами после общего отбоя.

Я была несколько раз в этом лагере, будучи пионеркой и помнила, как там было скучно. У вожатых, конечно, совсем другая жизнь была. Нами они почти не занимались. Очень надеялась, что ничего не изменилось, будет возможность и для отдыха. Набрала с собой кассет целую кучу. Очень любила итальянцев. Потерять девственность до замужества в то время считалось аморальным, но мне уже после 18-и лет хотелось больше того, что я получала от своего одноклассника, который мне был не очень то и симпатичен. Его застенчивые поцелуи немного волновали и даже возбуждали, но он для меня был «ребёнком». Робким и неопытным. Подсознательно хотелось настоящей любви, но при этом оставаться невинной.

Терять девственность до замужества я не собиралась. Вот такими дурами мы были в конце 70-х. Мы и обнажёнными друг друга никогда не видели. Повода не было. Только летом на пляже он мог посмотреть на меня в купальнике. У меня уже в школе сформировалась красивая фигура. Мой «бой-френд», как его назвала бы я сейчас, обнимал меня робко и застенчиво у реки, пользуясь возможностью потрогать и прижаться к моему телу, и я при этом моментально ощущала, как вжимается в меня его мгновенно набухший орган. Затем он, стесняясь этой реакции, падал на песок животом и долго лежал, как бы загорая. «Разряжался» скорей всего дома в одиночестве после традиционного провожания меня до подъезда. Вот такие у нас были пуританские нравы. Меня больше интересовали взрослые парни старше меня лет на пять. Некоторые книги с эротическим содержанием волновали.

Почитаю на ночь «Гений» Драйзера и уснуть потом не могу. В художественных галереях некоторые картины известных живописцев немножко возбуждали. Эта поездка в пионерлагерь стала своеобразным катализатором для быстрого формирования не совсем обычной направленности в получении сексуальных удовольствий при общении с противоположным полом, да и развитие моё пошло не по стандартным для большинства девушек рельсам. До работы в лагере, я мечтала о чистой бескорыстной любви, верности, преданности, заботе и внимании к себе со стороны сильной половины человечества. Хотела любить и быть любимой, но при этом каким-то образом, в то время ещё не совсем осознанно мне хотелось чувствовать своё превосходство над парнями, или как выразились бы сейчас — доминировать. Этого слова не было в обиходе, но еще девочкой я считала всех мальчиков менее развитыми умственно, какими-то примитивными и несовершенными созданиями с которыми надо себя вести, только с позиции силы, несмотря на то, что большинство из них даже в начальных классах физически были сильней меня.

Думала, что из всех своих одноклассников, надо выбрать наиболее развитую «особь», которая будет оказывать мне знаки внимания, а я, снисходительно их, принимая, буду в качестве благодарности за это дарить в ограниченных рамках немножко себя, такую гордую, красивую и недоступную. После событий в лагере я стала видеть в парнях вообще только средство получения удовольствия исключительно для себя. Именно того, что хочу я и тогда, когда мне этого захочется. Мне уже исполнилось 18 лет, и я отчетливо стала видеть в них только потенциальных имитаторов своей псевдо силы и мужских качеств. Мне уже не хотелось больше смотреть их актерскую игру в исключительность и совершенство, как бы они не пытались это проявить, заявляя мне своим неестественным поведением и примитивными рассказами, а скорей сказками, о своем биосоциуме.

Я увидела, как мгновенно всё это рассыпается на глазах, если ситуация, в которую они попадают, не дает им больше возможности играть и имитировать присутствие супер качеств. Какими жалкими и ничтожными они тогда становятся. И возникает тогда желание усилить все факторы, вызывающие это перевоплощение, и наслаждаться состоянием, в котором уже ты, а не он занимает лидирующую позиция и уже от меня будет зависеть, то о чем он пока только догадывается, со страхом ждет и одновременно не верит, что это сейчас произойдет. Речь идет о той редкой в наше время ситуации, когда мужчина попадает в полную зависимость от женщины, и она решает, в какой степени он будет сейчас страдать у всех на глазах. Мгновенно исчезает вся его спесь, «мужество» и «храбрость», каким жалким, дрожащим, испуганным и ничтожным он становится при этом, неловко пытаясь закрыть всё, что не должно быть у всех на виду, но это у него никак не получается. Речь пойдет о законном применении публичного телесного наказания.

Разумеется, в этой ситуации и женщина потеряет всю свою привлекательность, и станет сама с собой, совсем не сдерживая все свои эмоции, которые и до этого были с ней, но не было повода для их проявления в полную силу у всех на виду. Просто, как слабый пол, женщина всегда считалась в определенной степени зависимой от мужчин, что нельзя сказать о противоположном поле, для которых это неприемлемо априори. Вот поэтому у них эти метаморфозы перевоплощения у всех на глазах перед наказанием и во время его исполнения производят такой неожиданный эффект, который лично меня, как оказалось, очень даже возбуждают. Сильное воздействие на меня в лагере произвело ещё то, что, наказуемого до этих страшных для него событий я знала, часто общалась с ним, за это короткое время успела даже влюбиться. Юридические телесные наказания у нас официально запрещены, и остались лишь в некоторых странах, но в этом лагере я стала свидетелем самосуда с последующим наказанием розгами этого молодого, симпатичного парня за воровство. Мне как-то попались философские рассуждения одной феминистки по поводу мужчин.

Она писала, что в основу набирающей силу справедливой идеологии феминократии легли доказанные научные факты. На первом этапе своего развития человеческий эмбрион, якобы имеет исключительно женский пол. Лишь несколько позже в организме некоторых эмбрионов происходит некий «сбой» хромосом, в результате чего такой эмбрион становится мужским полом. Она считала, что сама природа указывает на то, что настоящим, стопроцентным человеческим существом является только женщина, мужчина — всего лишь бракованный генетический продукт, и, следовательно, существо неполноценное, ущербное, низшее в сравнении с женщиной. Отсюда — менее привлекательная мужская внешность и врожденная склонность к порочным привычкам: лжи, агрессии, пьянству и т. п. Искоренить эти склонности, как она писала, возможно лишь единственным способом — телесными наказаниями розгой и унижением, вызываемым чувством стыда при публичной экзекуции обнажённым. И чем раньше такое воспитание будет применимо, и чем интенсивнее оно будет применяться, тем большей эффект оно принесёт.

Когда мне в руки попала её книга о сути феминизма, этот абзац сразу-же напомнил мне ту порку 19-и летнего парня, на которой я тогда присутствовала. Я давно заметила, что меня ...