После эпидемии. История третья: Обычный день обычного кладовщика

погуляем? — один и тот же вопрос, а на него, неизменно — один и тот же ответ.

— Никак не получится, — я тискаю ее грудь, а потом хватаю за бедра, и снова начинаю двигать на себе.

Да, Дашка не оставляла попыток перевести сугубо рабочие отношения в личные, но я пресекал все ее попытки на корню. Мне вполне хватало того, что каждый день происходило у меня на работе. Каждый вечер я приходил домой, упаханный в хлам, а все выходные проводил дома, боясь даже лишний раз выйти на улицу. Мне не хотелось отношений с девушками — теперь это было слишком опасно, простыми «перепихонами без обязательств» уже не обойдешься.

Дашка грустно вздыхает, решив надавить на жалость, но ее нарочито обиженный вид держится совсем недолго. Шепчу ей на ухо, что сейчас кончу — она кивает, становится на колени, и начинает ласкать язычком мои яички, наблюдая, как мой пенис вздрагивает, и внимательно слушая, как тяжелый стон срывается с моих губ. Когда я кончаю, с извращенным удовольствием она снимает с меня презерватив, и облизывает член досуха, а потом заботливо прячет его обратно в штаны, и застегивает пуговицы.

— Вывезешь мне конфеты на зал?

— Ага, — после оргазма мне хотелось посидеть вот так, однако я встаю, и оттаскиваю поддон на кондитерский отдел.

На выходе из складских помещений нас встречает охранница Инна, крепко сбитая брюнетка, которая и провожает меня, вышагивая рядом. Неудивительно, потому что едва стоило мне показаться в торговом зале, как толпа покупательниц сразу ринулась в мою сторону. Инна криками разгоняет толпу, не позволяет никому даже прикоснуться ко мне, и внимательно смотрит, чтобы какая-нибудь сильно смелая девушка или тетка не попыталась сунуть мне в карман свой номер телефона. Первые дни меня это напрягало, но потом я как-то привык. Однако привыкнуть — не значит смириться. Меня бесило чувствовать себя кинозвездой, только потому, что я просто мужчина. Я старался не обращать внимания, отрешиться от этих мыслей, однако они нет-нет, да вырывались наружу, в основном в виде матерных слов.

Следуя указаниями Дашки, ставлю поддон так, чтобы ей было удобно его разбирать, и возвращаюсь обратно на склад. Инна неотступно следует по пятам, на прощание хлопает меня по плечу.

— Ты бы хоть трусы в них хоть раз кинул, были бы счастливы, — шутит и смеется.

— У меня нет столько запасных трусов, — шучу в ответ, и, посвистывая, принимаюсь за работу, как раз машина с товаром пришла, принимать надо.

— Саш, как дела? — в два часа дня проходившая мимо Карина Игоревна заглядывает на склад, чтобы проверить, все ли со мной в порядке.

— Нормально.

— На обед ходил?

— Нет еще.

— Так! Я тебе что говорила? Марш на обед, засранец!

— Ну, так работы много, — пытаюсь отвертеться. Есть мне пока не сильно хотелось, даром, что утром не завтракал.

— Никуда не денется твоя работа, — сурово отвечает начальница. — Лена, доделай за Сашей работу, а ты — на обед, сейчас же!

Чтобы опять не выходить в торговый зал, звоню Дашке, и прошу ее что-нибудь мне купить. Она тут же прилетает с продуктами, но даже слышать не хочет, чтобы я вернул ей деньги. «Потом отдашь!» — отмахивается, и опять убегает. В столовке у нас классно, чайник электрический, микроволновка, холодильник. Пока ем, сунул наушники в уши, и включил на телефоне музыку. В магазине у нас, как на фондовой бирже — целыми днями мат-перемат, кто кого и куда, во все подробностях. Хочется хоть немного отдохнуть от этого.

А время между тем идет, до конца рабочего дня всего пара часов осталась. После обеда я занялся так называемой «компановкой склада» — все перебранные и завезенные с торгового зала поддоны нужно было рассортировать, кондитерку отдельно, бакалею (крупы, макароны, соль и сахар) — отдельно, воду и напитки, соответственно, тоже отдельно. Кстати говоря, именно с последним у меня больше всего проблем, так как его везут просто в безразмерных количествах. На улице ждет своего часа новый товар, которым уже будет заниматься ночная смена, но его тоже предстоит завезти в склад перед тем, как рампа закроется. Работаю, спешу, все-таки, хочется уйти вовремя, но тут в склад залетает Аленка — длинноногая продавщица с овощного отдела.

— Сашка, помоги!

Блин, да сколько ж можно?

— Что там?

— Мне картошка нужна, — радует она меня с места в карьер. — А твои грузчицы заняты, одна машину разгружает, у второй обед.

— Много картошки?

— Сеток пять-шесть.

— Мда, — делать нечего, придется идти. Аленка вообще девушка самостоятельная, чаще всего сама себе все таскает, но иногда ее силы просто сдают. И неудивительно, за день натаскаешься тех картошки-капусты-бананов-яблок, что вечером уже и спина не разгибается. Но меня-то не проведешь, я прекрасно знаю, что ей нужна совсем не картошка. У Аленки есть одна интересная особенность — она точна, как часы. Ее можно ждать к себе лишь часиков около пяти вечера, не раньше.

Под овоща в магазине отведен отдельный уголок склада, возле холодильных камер, где хранятся фрукты. Тут же, поблизости — цех заморозки, куда складывают замороженные рыбу и мясо. После того, как я нагрузил ей картошку в телегу, Аленка любезно приглашает меня в этот самый цех — помыть руки, поскольку там есть отдельная комнатка с умывальником.

В цеху холодно, но не сильно, летом даже приятно. Пока я вымываю руки, Аленка прижимается ко мне сзади, откровенно лапает за ягодицы, ластится, как кошка. Она не так красива, как Карина Игоревна или две Марины, но тоже по-своему привлекательна — длинные ноги, упругая попка, лицо волевое, как у женщины, привыкшей к ежедневному тяжелому физическом труду.

— Саша, ты такой классный, — шепчет Аленка, поглаживая ладонью мой пах. — Всегда поможешь, всегда поддержишь. Где ж ты раньше был?

— Скажи «спасибо», что я сейчас есть, — я глажу ее лицо, она ловит мой палец губами, и начинает его посысывать. Ее жесткое, изрезанное морщинами лицо расслабляется, когда я начинаю наминать ее обтянутую джинсами попку. Аленка не торопится, хочет максимально насладиться моментом. Блин, по ходу, опять мне попозже с работы уходить. Хорошо еще, что дома никто не ждет, могу хоть до ночи сидеть, потом еще и денег больше будет.

Внезапно за стенкой слышится скрип открываемой двери, приглушенные голоса, тихий смешок.

— Блин! — я вздрогнул, словно пойманный на месте преступления насильник, и торопливо отстранился от Аленки. Овощница разразилась хриплым смехом.

— Испугался? Не бойся, это Наташка с практиканткой заперлась. Я как-то на днях за икрой в банках захожу, а они там друг друга пальцами трахают.

— Чё? — для меня это не стало прям уж сильной неожиданностью, но, все-таки, Наташка — охранница, она не из тех, кто станет заниматься этим прямо на работе.

— А хочешь, пошли, посмотрим? — Аленка потянула меня к выходу. Я не стал сопротивляться. Все-таки, сексуальные игры двух женщин — это то, что каждый нормальный мужик должен хоть раз в жизни увидеть вживую, а не только в порнухе.

Осторожно, тихо-тихо Аленка приоткрывает дверь, ведущую в камеру заморозки, где устроились любовницы. Интересно, как это им там не холодно? Но одного взгляда хватает, чтобы понять — им не холодно, а наоборот, они сгорают от страсти. Наташка — женщина уже в возрасте, взрослая дочь есть, а все туда же. Сейчас она стояла, спустив джинсы вместе с трусиками вниз, а рядом на коленях расположилась молоденькая студентка Юля, иногда проходившая у нас практику от учебного заведения. Рыча от нетерпения, Юля жадно целует и ласкает язычком возбужденную киску Наташи, а та ухватила ее за волосы крепкой хваткой, и буквально прижимает к своей промежности, не давая оторваться. Наташа одобряет действия девушки короткими, отрывистыми стонами, а Юля жадно глотает все ее выделения, зарывшись носом в черные лобковые волосы.

От увиденного член у меня тут же начал подниматься, и Аленка, прижимающаяся ко мне задницей, тут это же почувствовала.