Каспийский бриз. Часть 1

что и вчера.

Передо мной стояла на корточках блядь, шлюха, которой я обладал, и одновременно самая любимая и родная после матери женщина. Мне снова хотелось одновременно причинять ей боль и доставлять наслаждение, насиловать её плоть и ласкать её как самую большую ценность в мире. Остроты ощущениц добавляла нормальная курортная суета вокруг. Сквозь шум прибоя были слышны взрывы смеха какой-то обосновавшейся на пляже компании, с другой стороны доносился плеск воды и крики — кто-то купался, и не в одиночестве. По пляжу, совсем недалеко от нас прошелестели неспешные шаги гуляющей парочки, одновременно а нескольких местах играла музыка... Я снова испытал то же животное возбуждение, поэтому после очередной серии глотательных движений жены я не выдержал, и моя сперма полилась ей в горло. Видно было, что она с трудом терпит, но это испытание она выдержала.

Слёзы уже не блестели в уголках глаз, а потекли ручейками по шекам, но она не выпустила головку из горла, пока я не перестал неконтролируемо дергать тазом.

Она выпустила член полностью изо рта, чуть отдышалась, и тщательно его облизала.

Она встала, опираясь на меня, крепко поцеловала в губы и шепнула:

— А теперь купаться! Лови меня! — и понеслась к морю, сбросив шлёпки здесь же. Мне ничего не оставалось, как последовать её примеру.

Мы долго плескались в прогретой за день воде, пока я наконец её поймал.

Мы стояли по плечи (по её плечи) в воде, я гладил и ласкал её грудь, а она, прогнувшись назад и обнимая меня за шею, подставляла губы для поцелуя. Я целовал её, чувствуя на губах вкус морской соли и немного своей спермы, и мой член опять вставал, упираясь ей в копчик.

— Пойдём в постель, — попросила Гюльсум, — я уже накупалась.

Мы выбрались из полосы прибоя и рванули к дереву, чуть не сбив с ног прогуливающуюся парочку. Я успел разглядеть фигуру плечистого, очень высокого, но слегка полноватого мужика с седыми прядями в волосах, и под стать ему высокую, длинноногую русоволосую женщину. Гюля невесомой лунной тенью пролетела в полушаге перед ними, а я чуть не коснулся ягодиц женщины сзади.

— Она правда была голая? — услышал я вслед хрипловатый голос мужчины, — а мы почему так не бегаем? — и серебристую россыпь смеха его спутницы...

***

Полотенца висели на верёвке во дворике. Мы насухо обтёрлись и пошли собирать одежду под деревом. В дом мы отправились как были, голые. Я дёрнулся было одеться, но Гюля сказала:

— Зачем? Нара и Яси в своей комнате, Эльдар спит...

Мы тихо поднялись в спальню и легли в постель. Я почувствовал, что опять начинаю возбуждаться. Протянув руку, я коснулся бедра своей жены. Она повернулась ко мне и мы слились в долгом поцелуе. Моя рука привычно нащупала грудь и я стал её ласкать, а её пальцы обняли и чуть сжали мой член. Я целовал её солёные от морской воды губы, щёки, шею... Я хотел поласкать языком её груди, но она не дала мне этого сделать. Опрокинувшись на спину, она потащила меня на себя, раздвигая ноги, и мой член вошёл в такую родную пещерку, мокрую, жаждущую. Она почти сразу кончила — ещё бы, так долго ждала. Мне пришлось зажать её рот ладонью, чтобы она не застонала и не разбудила Эльдара. Даже шептать ей что-то я боялся. Мы трахались молча, с каким-то ожесточением. Гюля была очень возбуждена, и её оргазмы следовали один за другим. Она не стонала, как обычно, а извивалась всем телом и кусала мою ладонь когда кончала. Я двигался быстро и резко, как она любит, стараясь доставить ей максимальное наслаждение, но в этом не было нежности. Подо мной извивалась моя личная блядь, и я хотел только чтобы она извивалась ещё сильнее, кончала ярче и чаще, чтобы из неё текло обильнее. В этом была какая-то отстранённость.

Оргазм подступил ко мне резко, неожиданно, и я даже не подумал сдерживаться, чтобы продлить удовольствие. Сперма выплеснулась в лоно Гюльсум, и она выгнулась всем телом в очер4едном оргазме.

***

Мы лежали, расслабленные после секса, чувствуя голыми вспотевшими телами прохладный бриз, тянувший в приоткрытое окно.

Я сел в кровати и любовался женой. Она забросила руки за голову, ноги раздвинуты, соски грудей торчат вверх.

Я негромко сказал:

— А я смотрю, тебе нравится быть шлюхой. Входишь во вкус, — и сам удивился тому, насколько спокойно это прозвучало.

Ответ удивил меня ещё больше. Ни страха, ни замешательства, ни притворного возмущения...

— Да, нравится, — и добавила после паузы, — мне кажется, я этого хотела всегда.

— Я тебя видел в окно. Приехал и видел как ты...

— Понравилось? — перебила Гюля.

— Я люблю тебя, мне нравится, когда тебе хорошо. Но мне было больно и обидно. Почему они? Разве мало меня?

— Потому что нельзя. Запретно. А я хочу и могу.

— Но... Ты больше меня не любишь?

— Люблю. И хочу. Я люблю тебя больше жизни. Тебя и нашего сына.

Я не нашёл, что сказать. А она добавила после затянувшейся паузы:

— Жаль, что ты уедешь днём. Я пустила бы тебя вечером посмотреть поближе... Давай спать!

Гюльсум повалила меня на кровать и прижалась всем телом. Она положила голову мне на плечо и закинула на меня ногу, так что я чувствовал бедром её мокрую промежность.

Засыпая, она бормотала:

— У меня будут ещё мужчины... А тебе я буду приводить женщин... чтобы ты не скучал... пока меня развлекают их мужья... Я так люблю тебя...

И совсем уже сонным голосом:

— Ты лучший... Мой деспот... Тиран... Мой... шлюховладелец...