Кризис среднего возраста или мы были первые

Ах ты юность! Если б знала ты,
Как ты дьявольски прекрасна!
Вечно солнечно мечтала ты,
Только правде присягала ты,
И любой огонь встречала ты,
Как бы ни было опасно!
Я приветствую с волнением
Твои сложности и радости,
С бесконечным восхищением
И грустинкой невозвратности.

Э. Асадов.

05.01.2020 года вечер.

Жена негромко звенела посудой на кухне. Я лежал на диване, и держал ноутбук на коленях. На мониторе сменяя друг друга, мелькали фотографии, А в верхнем углу светилось окошко мессенджера с новым сообщением: «Привет, Стас, это Ольга Ицкова (Похмелкина). Расскажи как дела, кого из наших видел?».

На экране появилась фотография двух солидных молодых мужчин в чёрных пиджаках на фоне старинного желтого здания с колоннадой и портиком. Это мы с Эдуардом Сергеевичем после избрания его деканом, у главного входа в университет.

Следующее фото, еще и ещё, а вот: мы же, напротив бани в одних простынях и по пояс в снегу. Это я стал начальником отдела.

Ещё пролистал два десятка фото... а вот Эдуард Сергеевич с женой, стаканом водки и шампуром. Это «Шашлыки» после защиты его «кандидатской».

А вот мы с Эдиком на первом «юбилее» — пять лет выпуска из академии. Пьяные, галстуки отпущены, болтаются почти на пузе. У меня уже борода.

Вокзал, Эдик с Машей встречают меня из армии, с водкой, хлебом и солью. Прямо на капоте старенькой «Девятки», на площади Московского вокзала. (А где фотки с их свадьбы? На третий день после моего приезда они поженились, я свидетель. Надо найти и добавить).

Снова вокзал, они с Машей провожают меня в армию. Я какой-то потерянный, чешу «репу».

Вот вручение дипломов. Эльф ещё лохматый, с гривой до плеч, я в черной рубашке с белым галстуком и белых брюках.

Вот мы снова в полотенцах в снегу у бани. Экватор. Фотка эпохи плёночных фотоаппаратов, полгода назад Эдик где-то нашел её, оцифровал и прислал мне.

Вместе со следующей, последней в папке.

Мы были первые, первый набор на первый курс новой специальности. Актовый зал Академии, в руках у нас студенческие билеты и зачётки. И целая долгая счастливая жизнь впереди...

Я вновь погрузился в воспоминания в этот раз совсем не глубокие. Всего пару часов назад на кухне, с сигаретой в руке я сидел и смотрел в потолок.

— Э, братан, да это у тебя кризис среднего возраста. — Улыбается Эдик. — Не грусти, а то хуй не будет расти.

— Какой там расти? Он уже стачиваться начал.

— Я, так-то в глобальном смысле. — Невозмутимо ответил он. — Давай накатим: «За нас с вами, за хрен с ними!».

Я потянулся, выловил пальцами прямо из банки крепкого малыша корнишона, ухватил второй рукой рюмку с водкой. Чокнулись, выпили.

— Ну, рассказывай дальше, — подгонял меня Эдик, — Белку видел, и что, как она, как дела.

— Чё я её видел, три минуты. «Привет, ты?», «Я, а это ты?», «Я!» «Ну пока... «. Жопу большую отъела, так-то она вся точённая была. Из рыжей в блонду перекрасилась. Вот дочка — красавица, на мать в молодости похожа. Муж — тюнтель, худой как спичка и длинный (в смысле высокий) выше меня на пол головы.

— А контактами обменялись?

— Так... — Я махнул рукой и погрузился в воспоминания вчерашнего дня...

После кино мы со Светой решили зайти в кафе выпить по кружке пива. К пенному заказали небольшое блюдо с колбасками. Жена сидела напротив, и что-то мне говорила. Но я был поглощен своими мыслями о скоротечности времени.

За соседним столиком справа и чуть впереди (от меня) сидела семья. Пара нашего возраста (тоже слегка за тридцать), и девочка лет десяти. За спиной у женщины висел экран, по которому крутили какой-то «голубой огонёк». И я смотрел прямо через неё, в ожидании заказа.

Лицо женщины мне показалось когда-то знакомым. Да, постарела, располнела, но очень похожа на... хотя так не бывает, подумалось мне.

В это время нам принесли пиво. Мне IPA в тяжёлой глиняной кружке, Свете «Тыквенный эль» в лёгком, почти «летящем» бокале тонкого стекла. Светка негромко гудела над ухом, про то как ей понравился фильм. Потом, про Бесединых, которые завтра придут в гости, и про что-то ещё...

Между тем я вдохнул яркий цитрусовый аромат Индийского эля. Сделал первый небольшой глоток. Катая его во рту, ловил каждую нотку горького переохмелённого вкуса. При этом не отрывал взгляд от экрана.

Через некоторое время я поймал на себе взгляд из-за соседнего столика. Женщина разглядывала меня, стараясь не привлекать внимания, но довольно пристально. Потом она что-то сказала, наверное, мужу, встала и пошла в конец зала.

Я допил свое пиво. Дождался паузы в монологе жены.

— Сейчас в туалет схожу, и договорим. — Сказал я.

Светка лишь молча, кивнула.

Я поднялся, и пошёл по проходу в дальний конец зала, где находились туалеты.

На выходе из дверей с табличкой «WC» я лицом к лицу столкнулся с дамой из-за соседнего столика.

— Мы знакомы? — поинтересовалась она, уже без всякого стеснения внимательно разглядывая меня.

Я на секунду замялся, а потом спросил:

— Ольга Похмелкина?

— В девичестве, да. — Спокойно ответила блондинка. Снизу вверх глядя на меня холодными серо-голубыми глазами.

Я улыбнулся. Улыбнулся радостно, от всей души и почти закричал:

— Белка, ну!... — выдержал паузу и добавил, — неужели я так изменился. Бельчонок из дупла четыре-двадцать три.

— Ёжик!? Не может быть. — Ольга порывисто приблизилась ко мне, обняла и отстранилась.

— Сам не верю. Я только вчера про тебя вспоминал.

— Правда? Что именно?

— Новый две тысячи третий год, Эльфа и Чёрную Мамбу. — Я улыбнулся.

— С чего вдруг?

— Витька, племяш, у него вчера день рожденья был, семнадцать лет. Ты не помнишь уже, как мы пьяного брательника в роддом тащили по снегу? Так вот, Витя вчера интересный вопрос мне задал, философский. Вот и вспоминал нас в его возрасте. — Сказал я и перевёл тему. — Ты как? Рассказывай. С мужем здесь?

— Да, и с дочкой, а ты?

— С женой, малых вчера тёща забрала. На три дня.

— Малых? Сколько их у тебя?

— Двое, Саньку — девять, а младшему, Ваньке — шесть.

— Молодец. — Улыбнулась она, — ладно, пошли обратно, пока нас не хватились.

Я достал из кармана бумажник, вынул из него плотный прямоугольник бумаги и протянул Ольге.

— Вот, возьми.

— Спасибо. — Она легко выдернула визитку из моих пальцев. — Познакомьтесь, Игорь.

Мужчина, встал из-за столика, протянул мне руку.

— Станислав, — представился я. Тронул жену за плечо, — Света, моя жена.

Светка обернулась и кивнула.

В этот момент к столику Игоря и Ольги подошел официант и принес счёт. Муж быстро рассчитался наличкой.

— До свидания, мы пойдём. — Оля помахала мне рукой.

— Рад был увидеть, Оля. — И они пошли в сторону гардероба.

— Кто, это? — Спросила Светка, подзывая официанта.

— Похмелкина, в академии вместе учились.

— Можно повторить. — Сказала Света, глядя на подошедшего парня с подносом в руках.

— И еще сто пятьдесят водочки в графин, Илья. — Добавил я.

Официант еще раз проговорил заказ, дождался моего кивка, и ушел.

— Ты чего, накидаться решил? Завтра Эдик с Машей придут, опять нажрётесь. — Скорее в шутку сказала жена.

— Ладно тебе, «нажрётесь». Ты нас «напившихся» не видела. Да и не напиваемся мы уже. Возраст не тот. Старость — не радость.

И я вновь погрузился в воспоминания вчерашнего дня:

Мы стояли с племянником на заснеженном балконе. Он кутался в куртку, я курил, с наслаждением вдыхая сигаретный дым, и медленно выпуская его из лёгких.

— Так вот, Стас, все говорят, что самые лучшие годы в жизни это — школьные. Ты тоже так считаешь? Ведь столько всяких проблем, учёба, родители. Вот ты мне скажи, когда они лучшие годы в жизни....