Джерри. Перевод с английского

знаю, о чём ты сожалеешь. Весь прошлый год я размышляла. Никогда не пойму, зачем ты потратил лишнее слово. Ты мог бы сделать это только одним словом — «Прощай». Ну же, Джерри, скажи что-нибудь.

— Как ты меня нашла?

— Я не скажу. Если ты снова убежишь, мне, возможно, придется использовать тот же способ снова. Я не собираюсь давать тебе другую возможность замести следы. Суть в том, что я здесь и не уйду, пока не узнаю всё.

— Только не здесь. Пойдём ко мне домой.

***********************

— Так что же, во имя всего святого, заставило тебя думать, что я тебе изменяю?

— У тебя было много классических признаков измены жены. И вдруг ты работаешь допоздна, хотя раньше никогда этого не делала. Повышенная сексуальная активность с мужем, потому что ты либо чувствовала себя виноватой, либо твой любовник подзаводил тебя к тому времени, когда нужно было идти домой, поэтому муж должен был потушить огонь. Или, может быть, потому, что тебя возбуждало отдавать мужу объедки любовника. Вечера, когда ты оставалась выпить со своими коллегами, которые задерживали тебя всё позже и позже. Потом я нашел в твоем багажнике чемоданы, полные сексуальной одежды, которую ты никогда не надевала для меня. И это всё вместе с тем, что я пришёл на рождественскую вечеринку и увидел, как ты борешься языком с парнем, в то время как все ваши коллеги кричали, чтобы вы сняли номер и поехали в мотель. Они бы так не стали говорить, если бы не были уверены, что вы любовники.

— Всё это сводилось к измене жены.

— Ты бедный, глупый болван. Почему ты не поговорил со мной? Чемоданы принадлежали Энн. Я же говорила, что авиакомпания потеряла её багаж. Они нашли его, но к тому времени Энн уже лежала в больнице на растяжке и попросила меня забрать багаж. И овертайм был настоящим. Все, что тебе нужно было сделать, это посмотреть на мои квитанции.

— Ты прав насчет того, что увеличение секса было вызвано чувством вины, но это было чувство вины за то, что я так часто оставляю тебя одного. Я знала, что это беспокоит тебя, и пыталась загладить свою вину. Что же касается Рождества, то оно ничего не значило. Я слишком много выпила, злилась на тебя за то, что тебя не было рядом для того, чтобы подарить мне Рождественский поцелуй под омелой, вот я и схватила Майка. Да, это было излишне, но если бы ты остался, то увидел бы, как мы расстались и разошлись по разным столикам, и он даже не потанцевал со мной за весь вечер.

— Боже, Джерри, я не могу поверить, что ты просто так бросил меня и даже не попытался объяснить.

— Я ушёл от тебя не поэтому. Я ушёл из-за себя, из-за того, что я сделал в ответ.

— И что же ты сделал?

Я глубоко вздохнул и рассказал ей о Салли, Марле и всех остальных и о том, как мне удавалось сохранить брак, потому что моя измена удерживала меня на равных с её изменой.

— А потом, когда я узнал, что ты не изменяешь, моя жизнь просто расклеилась. Я не мог смотреть тебе в глаза, зная, что я сделал с тобой, и я понял, что ты заслуживаешь лучшего, чем изменяющий мудак, поэтому я ушел.

Она сидела и смотрела на меня, пытаясь осмыслить мои слова, а потом сказала:

— Как ты узнал, что я на самом деле не изменяю?

Я рассказал ей о подслушанном разговоре в спортзале. Её лицо немного побледнело, и она сказала:

— Боже мой, что за чертовщина. — Она продолжала смотреть на меня и качать головой. — Давай посмотрим, правильно ли я поняла. Ты думал, что я изменяю, поэтому ты изменял, чтобы мы были квиты, верно?

Я сказал — «да», и она продолжила: — Итак, пока мы были в расчёте, ты считал, что мы можем продолжать жить вместе и что всё будет нормально, всё будет хорошо, верно?

Я кивнул.

— Только когда ты убедился, что я не изменяю, все пошло к чёрту, так?

Я сказал «Да».

— Значит, если бы ты никогда не слышал того разговора в спортзале, мы бы до сих пор жили вместе? Ты бы всё ещё играл со своими девушками, оставаясь со мной?

— Возможно.

Она смотрела на меня еще минуту, а потом спросила:

— Ты меня любил?

— Да, любил. И до сих пор люблю. Единственная причина, по которой я остался, думая что ты изменяешь, была в том, что я любил тебя так сильно, что не мог оставить.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? Мой приезд должен это показать. Я была опустошена, когда ты ушёл, и не знала, что привело к этому. Ты нужен мне в моей жизни, Джерри. Мне нужно, чтобы ты вернулся домой со мной, или я перееду сюда, чтобы быть с тобой, но так или иначе с тобой, Джерри, с тобой, пожалуйста.

— Я не могу, Пэтти. После всего этого я просто не могу. Быть с тобой — это постоянное напоминание о том, каким я был обманщиком. Я просто не могу смотреть тебе в глаза каждый день, зная, что я сделал.

— Но ты бы смог это сделать, если бы я тебе изменяла? Пока мы были в расчёте, ты же мог смотреть мне в глаза?

Я кивнул.

— Тогда возвращайся домой, Джерри, потому что мы квиты. Я тебе изменяла. Ты был прав, ты просто использовал не ту информацию, но пришёл к правильным выводам. По ночам, когда я работала сверхурочно, мы с Майком трахались, как пара помешанных на сексе кроликов. Это началось как-то ночью, как раз перед тем, как мы закончили смену. Мы наткнулись друг на друга, посмотрели, и между нами словно проскочила сексуальная искра. Он просто схватил меня, перевернул, наклонил над упаковочным ящиком и взял. И я ему позволила. Не сказала ни слова, просто позволила ему взять меня.

— После этого почти каждый вечер, когда мы работали сверхурочно, он ловил меня в темном углу или за грудой коробок и трахал. Я никогда не говорила «нет». Я никогда не соглашалась; я просто позволяла ему взять меня. Это был весёлый секс, возбуждающий секс, восхитительно незаконный секс, и мне это нравилось. Я любила секс — а не Майка, это был просто горячий незаконный эротический секс. Я даже не поцеловала его. Тот поцелуй на рождественской вечеринке был первым и единственным нашим поцелуем. У меня был муж, который любил меня и от которого я сходила с ума, и который занимался со мной фантастической, страстной любовью, и был жеребец на полставки, который обращался со мной как со шлюхой, сучкой в жару и заставлял меня любить это. А потом я пошла и всё испортила.

— Ты все испортила? Как?

— Ты начал вести себя немного странно, и я подумала, что ты что-то заподозрил. Подслушанный разговор был подстроен. Это должно было успокоить тебя и не дать тебе узнать, что мы с Майком облажались. Вместо этого он нас разлучил. Если бы я не пыталась схитрить, мы бы всё ещё были вместе. Ты всё ещё был бы со мной и думал бы, что мы на равных.

— Ты хочешь сказать, что все равно будешь трахаться с Майком?

— Нет, Джерри, это горькая ирония. Тот фальшивый разговор, который отвратил тебя от меня, также положил конец нашим с Майком отношениям. В тот вечер, когда мы работали сверхурочно, он привёл с собой тех двух парней, с которыми у него был разговор, и сказал мне, что всё разыграно как надо, а теперь они трое собираются трахнуть меня! Вот я и ушла от него. С той ночи я только и делаю, что работаю и пытаюсь найти тебя.

— Ты мне нужен, Джерри. Я не человек без тебя. Пожалуйста, милый, мы можем оставить прошлое позади и начать все сначала? Мы ведём себя как дети, можем ли мы, прошу тебя, начать всё сначала?

Я уставился на неё, и мои мысли неслись со скоростью сто миль в час. Я любил её до смерти и так скучал по ней, что не проходило и дня, чтобы я не думал и не хотел быть с ней. Но смогу ли я пройти через это снова? Должно быть, она прочла мои мысли.

— Это никогда больше не повторится, Джерри, я могу тебе это обещать. Последние четырнадцать месяцев были сущим адом, Джерри, они были самыми несчастными в моей жизни. Жизнь без тебя убивает меня, и я никогда не сделаю ничего, что могло бы заставить снова пройти через этот ад. Пожалуйста, Джерри, я умоляю тебя, вернись ко мне. Дома или здесь, просто позволь мне быть с тобой.

*********************

На самом деле не было никакого вопроса о том, что делать. Я сбежал от неё только потому, что считал себя недостойным. Я очень сильно её любил, и если она хотела, чтобы я вернулся, зная всё про меня, я был бы дураком, если бы отказался. Что же касается её измены, то я уже смирился с этим, когда начал играть в игру «оставайся на равных».

Сможем ли мы? Мы должны. Она любила меня достаточно сильно, чтобы лгать мне, изображая себя шлюхой, которой никогда не была. У неё никогда не было романа с Майком, она просто сказала мне об этом, чтобы я поверил, что мы квиты, чтобы вернулся домой. Откуда я знаю? Я вернулся в свой спортзал, и однажды утром вошел Майк. Не знаю почему, но я долго смотрел на него, и через некоторое время он подошел ко мне и спросил:

— Я тебя знаю?

— Нет, но ты достаточно хорошо знал мою жену, чтобы завести с ней роман.

— Эй, что ты лепишь, парень. У меня не было никаких романов с замужними женщинами.

— Ты забыл про роман с Пэтти Брэдли?

— Чёрт возьми, не было этого. Почему ты думаешь, что у меня был роман с Пэтти?

— Она сама призналась, — Я рассказал всё.

Он покачал головой.

— Я бы с удовольствием, но этот рождественский поцелуй — это всё что когда-либо было. Не то чтобы я не пытался. Разговор, который ты подслушал, — это правда. Я не знаю, почему она хочет, чтобы ты думал, что я был её любовником. Всё, что я могу сказать, это то, что я хотел, и я чертовски старался, чтобы это произошло, но она никогда не давала мне даже шанса. Чёрт, я был ошеломлён, когда получил тот рождественский поцелуй.

Расскажу ли я когда-нибудь Пэтти о своем разговоре с Майком? Нет. Я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы опрокинуть тележку с яблоками.

Она действительно купила мне эту Бассовую лодку, и в какой-то извращенный момент я назвал лодку и написал название большими золотыми буквами по обе стороны. Каждый раз, когда мы с Пэтти поднимаемся на борт «Игрушки Майка», каждому из нас это напоминает, какими хрупкими могут быть отношения и как много нужно работать, чтобы удержать их в целости.